Меняя завтрашний день

Снёлауг вскочила со скамьи, и бросилась бежать вниз, перепрыгивая через небольшие валуны, разбросанные у подножья высокого откоса горы, где располагалась их усадьба, носившая название Харальдхейма. По пути девочка чуть ли не сшибла с ног сводного брата, лепившего из снега и круглых камешков какие-то фигурки в виде домиков и сказочных животных:

— А ну беги домой, иначе я сейчас же попрошу богов, чтобы они начали превращать тебя в камень с каждым появлением солнца! Тогда ты не будешь больше путаться у меня под ногами!

Малыш с плачем кинулся к поспешившей вслед за дочерью Исгерд.

Снёлауг остановилась и со смехом сказала:

— Матушка, посмотри на него! И разве это будущий викинг?

— Ты бы за собой такое бы замечала! — прикрикнула на неё Исгерд. — Ты ещё сама как дитя неразумное! Зайди в дом и распорядись, чтобы накрывали на стол, Адальбьёрг уже с ног валится от усталости, а тебе хоть бы что!

Снёлауг помахала брату рукой, раздумывая, то ли броситься встречать его, ослушавшись приказа матери, или же послушно пойти в дом и помочь с приготовлениями. Вспомнив суровое лицо отца в моменты его вспышек ярости, девушка понуро отправилась в дом.

— Торговля шла бойко, мама, — рассказывал Сигурд. Рабыня в тёмном домотканом платье наполняла его тарелку сдобренной сливочным маслом овсяной кашей, с жареной рыбой и ячменным хлебом. — Мы были и в Бирке и в Хедебю, где и кроме нас торговцам было что предложить людям, однако, мы обменяли всё, что брали с собой: и моржовую кость и оружие, и масло с сыром, правда, на обратном пути мы попали в небольшую передрягу — слишком воинственными оказались одни берега, мимо которых проплывал наш корабль! Как будто отродье Локи поселилось на тех землях! Однако, некоторые всё же сбежали с места встречи мечей и пусть эти трусливые собаки станут добычей троллей!

Сопровождавшие в путешествии Сигурда воины одобрительно загудели. Вверх поднимались рога, наполненные пивом и слышались хвалебные слова, посвящённые Сигурду Харальдсону, чей драккар врезался в песок неприятельских земель и с боевым кличем начался кровавый пир секир — бои за богатства и славу, окончившиеся победой викингов.

— Главное что, — негромко сказала Исгерд, по обыкновению медленно выговаривая слова, — ты успел вернуться домой до наступления зимы, когда море становится неспокойным — Ран в это время особо ждёт своих пленников, сын.

— А где отец? — спросил Сигурд и ещё раз медленно обвёл взглядом зал, освещённый неровным пламенем костра, который отбрасывал причудливые тени на деревянные стены жилища.

Обширный зал Харальдхейма сегодня был полон, ведь к обычным обитателям дома присоединились его воины, и в честь прибывшего сына ярла Харальда и его дружины был устроен сегодняшний пир. Посередине дома ярко горел на небольшом возвышении выложенный камнями очаг, дым от которого поднимался вверх и уносился к звёздному бархатно-синему небу через отверстие в крыше. Вдоль стен, на скамьях, служивших так же и кроватями, уже дремали некоторые из воинов, в числе них был и пожилой Храфнхильд, которого к полуночи одолели усталость и хмель. Его оружие висело на крючке над кроватью, тускло поблёскивая в пламени костра. Перед внутренним взором Сигурда на мгновение промелькнула картина: Храфнхильд бережно достаёт сплетённую из ивняка клетку и выпускает ворона, который полетел к земле, указывая драккару путь домой среди бескрайних морских просторов. Птица дважды хрипло каркнула и стремительно исчезла в густой синеве неба.

Сигурд внимательно посмотрел на мать, которая сегодня вышла в зал без покрывала, под которым прятала по обыкновению заплетённые в косы волосы. Волнистые, медово-золотистого оттенка, волосы, сдерживаемые у лба плетёным кожаным шнурком, словно светились на фоне горевшего позади неё очага, обрамляя рано постаревшее лицо с чуть раскосыми зелёными глазами. На правом плече матери синюю шерстяную накидку скрепляла овальная брошь с изображением сказочного существа с непропорциональными по отношению к туловищу мускулистыми лапами, и одна из передних лап была приподнята и зажата в зубастой пасти. В полумраке дома огромные красноватые глаза нарисованного существа казались живыми, смотревшими на ярла так же пристально, как он смотрел на мать, ожидая ответа на его вопрос.

— Ныне он ещё не вернулся, — тем же твёрдым ровным голосом негромко отозвалась мать, разглаживая складки на юбке красного шерстяного платья. — В этот раз он решил направить свой корабль чуть западнее нашего фьорда, видимо, задержался у соседнего поселения, может даже у Торира Храброго в Кольхейме. Говорят, его скальд обладает таким даром сказителя, что все оставляют свои дела, когда он начинает петь или повествовать о героях, ныне пирующих в Валгалле.

— Что происходило, пока меня не было? Всё ли было спокойно?

— О да, вполне, сын. После твоего отъезда весной, как сошёл снег, вспахали поле, посеяли ячмень и овёс. Если ты обратил внимание, то мы укрепили забор перед домом. С наступлением лета собрали много яиц морских птиц. В середине лета приезжал Эйрик, с ним было несколько людей из его дома — он менял свой сыр и масло на наши соль и рыбу. Мы ожидали услышать вести от других домов и земель, однако, нам он не сказал ничего. После его отъезда отец твой, как был собран урожай, сам стал собираться в путь.

Сигурд медленно кивнул и снова оглядел собравшихся за большим длинным столом людей: родственники, друзья, соратники и помощники. Его взгляд остановился на Адальбьёрг, которая смеялась над очередной шуткой его друга Бьёрна — её длинные серьги звенели, когда она запрокидывала голову и хлопала в ладоши. Рыжеволосый весельчак Бьёрн, рассказывая, жестикулировал мускулистыми руками, на предплечьях которых блестели браслеты в виде змей, кусающих себя за хвосты и с рубинами вместо глаз. До Сигурда долетали обрывки рассказа истории о незадачливом воришке, который вздумал украсть лошадей, но не смог их поймать, когда они разбежались и ему пришлось звать на помощь.

Малышка Снёлауг сидела молча, сложив руки на коленях, облачённая в платье из выбеленного льна, которое подчёркивало природную белизну её кожи, оттеняя яркие серо-зелёные глаза. Волосы Снёлауг были заплетены в две косички, перехваченные тонкими серебристыми лентами. Лишь сосредоточенное лицо девочки и блестевшие азартом глаза выдавали живой интерес к различным историям, которыми был наполнен сегодняшний вечер.

Почувствовав взгляд брата, Снёлауг повернула голову и счастливо улыбнулась, заметив, как Сигурд подмигнул ей.

— Сёстры мои ещё не собираются связать себя узами брака и стать полноправными хозяйками своих домов? — поинтересовался он у матери.

Исгерд, помолчав, ответила, в голосе её не прибавилось теплоты:

— Адальбьёрг уже пришла пора соединиться с другим родом, да и она уже заглядывалась на Арнмунда, однако, видит Один, сын Торольва был не судьба ей, хвала мудрым норнам, плетущим судьбы людей! Арнмунд, единственный оставшийся сын Торольва был убит, тем самым он оборвал свой род, и некому больше продлить род Торольва в Мидгарде. Сам Торольв только и помышляет о мести, хотя на тинге судьба убийцы Арнмунда и так была решена, однако, старику Торольву этого недостаточно… Харальд вернётся — и мы найдём жениха для Адальбьёрг, которому она будет хорошей женой и хозяйкой.