Мэр

Джунгаров и его помощник не понимали, к чему клонит адвокат, но прекрасно помнили, что Куксо нужно выжать, как апельсин в соковыжималке.

Однако и торопиться они не хотели. Только вчера вечером стало известно о том, что финансист найден и будет доставлен в суд. Подтверждение дали только что. Нужно было набросать хотя бы примерные вопросы. Пока дежурные свидетели будут давать показания, можно было не спеша подготовиться к допросу Куксо. Они пошептались, и Джунгаров поднялся навстречу оппоненту:

– Мы отнюдь не возражаем против такого порядка. Однако предлагаем все же сперва допросить Короткову, а затем Заварзина. – Для прокурора было принципиально важно не уступать адвокату ни в чем. Даже в порядке вызова свидетелей. Тем более это по-прежнему были свидетели обвинения.

Павлов сел и покачал головой, прошептав под нос что-то вроде «Да хоть всех сразу!». Его сейчас больше всего волновал Куксо. Лущенко тоже переживал и нервно барабанил карандашом по решетке, выбивая знакомую до боли военную мелодию вроде «Встречного марша». Он уже не дергал Павлова по пустякам и доверился ему полностью. Павлов продолжал перекладывать бумаги, прикрывая свою переписку с Аленой. Колтунов зевнул, прикрывая рот рукой: сказывалась ночная гулянка в клубе.

– Ага! Хорошо. Тогда давайте делопроизводителя. Пристав, пригласите Короткову!

Зеленый, черный, голубой

Женщина дрожащим голосом рассказала суду о том, как была построена система прохождения документов в Администрации города. Она даже принесла с собой несколько амбарных книг, в которых отражалось все движение бумаг. Видя, что никто не задает ей вопросов, она вдруг разоткровенничалась и рассказала об особом стиле мэра Лущенко. Поскольку ей пришлось работать практически со всеми мэрами с тех пор, как только такая должность была введена в нашей стране, она хорошо знала каждого из них по манере отдавать указания и постановке резолюций. Так вот, делопроизводитель неожиданно поведала о том, что у Игоря Петровича было три цвета чернил, которыми он оставлял автографы. Черный, синий, зеленый. Мало кто знал, что любимый – вездеходный и всеразрешающий – зеленый цвет означал абсолютное «добро» на все возможные действия в рамках обращения. А вот черная резолюция «Разрешить!» вовсе не открывала все двери и кабинеты. Написанные синими чернилами указания принимались к исполнению только после дополнительного подтверждения в правовом департаменте и фактически были действительны только после второй подписи первого зама Сериканова.

Этот рассказ вызвал оживление и на некоторое время привлек внимание участников процесса. Лущенко почему-то покраснел, но вопросов даме задавать не стал. Только Колтунов вновь разродился эпиграммой:

Мэр сегодня очень злой,Ставит подпись под собой.Зеленый, черный, голубой –выбирай себе любой!

Он прикрыл один глаз и еще раз пробежал взглядом корявые строчки. Решил, что сойдет и так. Для этой истории большего и не надо. Подпер руками голову и заскучал. С выдворением журналистов исчезла милая красотка – блондинка в кружевных чулках. А на ее месте теперь сидел мордастый пристав и постоянно ковырял в зубах. Колтунов прикрыл глаза, и его мысли вновь вернулись к поцарапанному «Паджеро». Что же делать? Кого бы запрячь в работу? И тут он вспомнил про армян, которые недавно судились с клиентом своего автосервиса, и Дмитрий Владимирович – заметьте, без всяких взяток – полностью встал на их сторону. Вот теперь пусть и отработают. Обрадовавшись найденному решению вопроса с ремонтом машины, он заерзал и посмотрел на часы. Нужно будет в обеденный перерыв быстро перегнать автомобиль и дать срочное задание. Пусть докажут, что действительно честно и качественно работают. Он так обрадовался, что решил срочно написать на эту тему еще куплетик:

Я к врачам обращаться не стану,Заболел мой любимый друг,Мне «Паджеро» починят армяне,Сразу станет прекрасно вокруг!

От такой творческой находки настроение Дмитрия Владимировича еще больше поднялось, и он уже почти с любовью смотрел на адвоката и подсудимого. К этому моменту женщина-делопроизводитель рассказала практически все, что знала о канцелярских перипетиях мэрии. В целом ее допрос не занял много времени, но важные и необходимые часы были отвоеваны. Прокуроры радостно потирали руки. Они тоже не теряли времени, готовили коварные вопросы. Колтунов взглянул на часы, неуклонно отсчитывавшие время до обеда.

– Ну, хорошо, свидетель. Что-то еще добавить хотите?

– Наверное, нет. Сказала вроде все. – Короткова развела руками и вцепилась в трибуну. От нервного стресса у нее закружилась голова.

– Хорошо. Есть ли вопросы у сторон? – судья обвел взглядом зал.

Прокуроры что-то усиленно обсуждали, не обращая внимания на заданный вопрос. Адвокат повернулся к Лущенко и через клетку тоже о чем-то шептался. В другой бы раз Дмитрий Владимирович, возможно, и возмутился, но сейчас он думал лишь о скорейшем выздоровлении своего железного коняги.

Он глубоко вздохнул:

– Ну, на нет и суда нет! Свободны, Короткова! Аня, кто у нас следующий?

– Дмитрий Владимирович, записан Заварзин. Позвать?.

– Конечно! Зови, зови!

Аня побежала в коридор. За дверью раздались какие-то странные звуки, похожие на возню, топот и приглушенные вскрики.

Через мгновение появилась Анюта – с округленными глазами она подбежала к Колтунову и что-то нервно зашептала ему на ухо. Но из-за волнения ее шепот больше напоминал негромкий крик, и обрывки фраз разобрали даже сидящие в конце зала конвойные: «Они… совсем… обалдели… это… свидетеля… ну… Заварзина… выкинули… мол… заболел… стоят… орут… чтоб… сейчас… финансиста… этого… Куксо… он там… тоже… весь… какой-то… побитый… что… делать?»

Колтунов нахмурился. Он очень не любил скандалов и спорить с операми…

Последнее ходатайство

«Согласится на Куксо…» – понял Артем, поднял руку и, не дожидаясь приглашения, встал:

– Ваша честь, коллеги, пользуясь паузой, разрешите короткое-короткое ходатайство?

Он сделал настолько равнодушное лицо, насколько было возможно, но уже наученный горьким опытом Колтунов с подозрением хмыкнул.

– Ох, адвокат, забросали вы нас ходатайствами! Что у вас за ходатайство? Почему прямо сейчас?

– Очень просто, ваша честь, – сделал простые глазки Павлов и показал судье четвертушку бумаги. – В связи с только что прозвучавшими показаниями Коротковой хотелось бы запросить кое-что из указанных документов.

Колтунов вопросительно глянул на прокуроров, и те в ответ, как по команде, наклонили головы. Бумажечка выглядела очень даже невинно.

– Слушаем ваше ходатайство.

– Спасибо. – Павлов положил бумажную четвертушку на стол, взял папку, поправил невидимые судье и прокурору листы и начал зачитывать – по порядку: – В связи с полученными в суде показаниями свидетеля Коротковой, начальника канцелярии Администрации города и руководителя делопроизводства мэрии, о порядке прохождения документов, поступающих в Администрацию города, прошу суд запросить в мэрии и Администрации города следующие документы…

Он перевернул лист.

Список состоял из двухсот пятнадцати пунктов – зачитать которые требовалось времени как раз до обеда.

Поглощение

Отослать Свирина в суд Алене удалось лишь с огромным трудом: начальник службы безопасности оставлять ее на своих помощников не хотел.

– Иван Иванович, как вы не поймете, сейчас моя безопасность – в Куксо, словно Кощеева смерть – в яйце, – сказала в конце концов чистую правду Алена.

Этим и убедила.

«Так… только не волноваться». Алена знала, что выйти на Куксо, не прибегая к помощи федералов, невозможно. Просто потому, что безопасность ее советника тоже помогал обеспечить Свирин. А он был настоящим профи.

«Нет, все-таки Чирков меня списал…» Собственно, ничего другого после их разговора в ресторане произойти не могло.

– Только бы не начали сажать… как Игоря, – вслух произнесла Алена и ужаснулась: – Подожди! А чего это я себя списываю? Игорь не посажен, я – хозяйка всего своего бизнеса!