Мерано издали и вблизи

Считается (возможно, не без оснований), что у таланта свой щит от житейских напастей, повышенная чувствительность и ранимость. Многие знали о цели, которую еще в юношеские годы поставил перед собой Корчной, — стать чемпионом мира. Человек, вынашивающий такую мечту, имеет право на некоторую замкнутость. Он и раньше не искал и не имел друзей — к нему тянулись многие, он недвусмысленно отвергал попытки завязать товарищеские отношения. Делил мир на тех, кто может содействовать достижению цели, и на тех, кто мог стать поперек пути. Первых чтил через силу, подчеркивая дистанцию между ними и собой. Вторых третировал в меру немалых своих способностей.

— Вы спрашиваете меня, как пришел Корчной к роковому решению отказаться от Родины? — говорит В. Д. Батуринский. — Когда я впервые узнал об этом, был удивлен и огорчен. Но после того, как миновал эффект неожиданности, проанализировав свои личные впечатления от встреч и бесед с Корчным, я сделал вывод, что в какой-то мере его поступок, увы, не случайность, что предпосылки были. Корчной давно известен своим эгоцентризмом, несдержанностью, пренебрежительным отношением к коллегам. Переоценивал себя. Вспоминаю, как в семьдесят первом, а может быть, и в семьдесят втором году получил от него письмо; в нем были такие строки: «Вот я испытываю определенные трудности в подготовке к соревнованиям, а ведь вы-то хорошо знаете, что я единственный, кто способен остановить Фишера».

Многие выступления Корчного сопровождались инцидентами. Могу вспомнить, например, его давний полуфинальный матч претендентов с Михаилом Талем, когда впервые проявились навязчивые идеи Корчного. Ему не нравился взгляд врача, приехавшего с Талем из Риги, и он чуть не со скандалом потребовал пересадить его подальше. Или вспомним беспардонные заявления, представителям зарубежной прессы, которые сделал Корчной после проигрыша финального матча претендентов Анатолию Карпову. Сколько было в них желчи, зависти, не случайно ведущие гроссмейстеры страны выступили с отповедью.

Корчной почувствовал себя своим в мире, где в человеке стимулируются отрицательные черты характера — алчность, изворотливость, эгоизм. Так уж устроен этот мир — все, что осуждается у нас, превозносится в западном мире. Разные представления о предназначенности, правах и обязанностях гражданина, обязанностях перед самим собой и обществом (частицу которого он составляет) проявляются и в оценке личности гроссмейстера Корчного.

Это был очень сильный противник. Очень опасный противник.

Был!

* * *

Не так давно в СССР было проведено одно социологическое исследование. Студентов восемнадцати высших учебных заведении попросили назвать наиболее характерные положительные качества, которые, по их мнению, должны быть присущи молодому человеку наших дней. Доктор философских наук, профессор, лауреат премии Ленинского комсомола В. Лисовский писал в «Известиях»:

«На первом месте по значимости оказалась гражданственность, на втором — образованность, на третьем — целеустремленность. Высокую оценку студентов получили и такие качества, как трудолюбие, нравственная чистота, высокая внутренняя и внешняя культура, любознательность, самокритичность, мужество, самостоятельность в суждениях, активная жизненная позиция».

Гражданственность, образованность, целеустремленность — я думаю, что эти три слова полнее всего выражают облик молодого советского шахматиста Анатолия Карпова.

«Истинный человек и сын Отечества есть одно и то же», — писал Радищев. Как сын Отечества Карпов сделал многое для возвеличения его спортивного престижа, он показал всему миру, какие черты характера стимулирует и развивает социалистический строй, как примечает таланты и как их растит. Член Центрального Комитета комсомола, он и словом своим, и примером делает многое для приобщения молодежи к шахматной культуре. Вознесенный шахматами, он отвечает им (а это значит, и бесчисленным их приверженцам и в родной стране, и за ее пределами) так, как обязан отвечать на добро всякий честный человек. Не думаю, что был в истории шахмат другой чемпион, который столько бы сделал для их пропаганды, сколько успел уже сделать Карпов, и который с такой беззаветной смелостью играл бы в крупнейших турнирах. Он поступает благородно, позволяя всем живущим на свете гроссмейстерам — и старым, и тем более молодым — сравнивать свои силы с его чемпионской силой один на один — за доской. Известно хорошо, чем кончаются сравнения. Только в восемьдесят первом году, перед матчем в Мерано, Карпов сыграл в трех крупных международных турнирах более четырех десятков партий и лишь в одной потерпел поражение. Памятный всем нам московский турнир «звезд» чемпион выиграл в истинно чемпионском стиле, как, впрочем, и многие другие «критериумы» после Багио.

Много хороших слов произнес Анатолий Карпов по адресу тех, кто делил с ним заботы, тревоги и радости Багио. Но разве сам он, ненавязчиво и тактично, не помогал им в их шахматном совершенствовании? Разве могли пройти бесследно месяцы каждодневного общения с удивительным этим мастером? Не могли, и жизнь подтвердила это.

Первым «филиппинцем», проходившим самостоятельное испытание, оказался Михаил Таль, выступавший в турнире высшей лиги сорок шестого чемпионата СССР. Результат? Одиннадцать очков из семнадцати, дележ первого места с Виталием Цешковским и звание чемпиона СССР. Вторым выступал Игорь Зайцев — в международном турнире на приз журнала «Наука и жизнь». Результат? Девять с половиной очков из пятнадцати и первый приз. Третьим испытывал свои силы Юрий Балашов — в крупном гроссмейстерском турнире в Мюнхене. Результат? Восемь с половиной очков из тринадцати, дележ первых мест с экс-чемпионом мира Борисом Спасским, Ульфом Андерссоном и Робертом Хюбнером.

Карпов и на расстоянии благодарил за честную работу.

Не верю в лотерейное счастье (поймавший его не стал совершеннее), но только в счастье, добытое трудом «без лишнего счета», напряжением духовных сил, талантом преодоления невзгод, вереницей выстраивающихся на пути человека, который осмелился заявить о себе. Карповское дело — непростое дело: опровергая остротой ума чужие замыслы, одновременно подставлять под критический разбор (соперника, современников и потомков тоже) свои построения, находить в шахматах то, что пока не нашли другие. При этом испытываются под неуловимое тиканье часов и способность дальнего счета, и комбинационное предвидение, но прежде всего характер! Готовность (и способность!) отстоять в труднейшей борьбе спортивную честь Родины — подтверждение гражданского мужества, активной жизненной позиции.

С ним интересно. Он притягивает к себе людей.

И в Багио и в Мерано на неширокие его плечи давил атмосферный столб, не имеющий привычных измерений. «Карповские сверхнагрузки»... с чем сравнить их? И там и здесь рядом был космонавт Виталий Севастьянов, его близкий товарищ. Вернемся мыслью в Багио, в трудные дни, когда счет стал 5 : 5, представим, каким эхом отзывалось каждое поражение в Толином сердце, и вспомним слова руководителя делегации В. Д. Батуринского:

— Я должен сказать о том положительном влиянии, которое оказал приезд как раз в этот момент Виталия Ивановича Севастьянова. Своим космическим оптимизмом он очень помог Карпову. Это естественно. Человек, который дважды побывал в космосе, который много раз оказывался в сложных ситуациях, он, может быть, лучше других понимал и обстановку, и то, что надо делать. Присутствие его было в этот момент чрезвычайно важным. Человек с удивительным спокойствием и тактом, кто мог бы лучше, точнее, мудрее помочь Карпову собрать все, что было в нем, и бросить в бой?

Один из признаков гражданственности — «отношение к делу, которое не приносит личных выгод, но служит обществу». Слова, взятые в кавычки, принадлежат американскому публицисту, впервые побывавшему в СССР и поразившемуся тому, насколько развита эта «общественная жилка у русских». Долгим было бы перечисление общественных постов чемпиона мира, главного редактора журнала «64», научного сотрудника МГУ: член президиума Шахматной федерации СССР, член Центрального комитета Международной шахматной федерации, член президиума Советского комитета защиты мира, член Советской комиссии по делам ЮНЕСКО. На разных постах служит общению и товариществу людей разных стран и континентов чемпион мира. Миру очень нужны такие люди.

По образованию Анатолий Карпов экономист, его дипломная работа в Ленинградском университете была посвящена проблеме организации свободного времени. Автор — пример того, как важно уметь распоряжаться временем, когда его не хватает (это куда лучше, чем когда его с избытком). Отличительная черта Карпова — способность приобретать способности.

Рассказывает В. Д. Батуринский:

— Многолетний опыт показывает, что яркий шахматный талант должен проявиться уже где-то в двенадцать — пятнадцать лет. Не случайно, скажем, Василий Смыслов, Тигран Петросян, Борис Спасский, Михаил Таль выделялись уже в таком раннем возрасте, достигали мастерского и ближе к двадцати годам — гроссмейстерского уровня. Для того чтобы стать таким шахматистом, надо иметь дар от бога, природные задатки, природный талант. Шахматисты, которых я назвал, таким даром обладали. Но для того чтобы дойти до уровня современного чемпиона мира, надо иметь еще целый ряд качеств. Среди них я прежде всего назвал бы сильный характер. Из всех шахматистов, которых я знаю и с которыми мне приходилось встречаться (а я был знаком с десятью чемпионами мира), я бы выделил двух, которые обладают таким сильным, я бы сказал, редким характером, — Михаил Ботвинник и Анатолий Карпов.