Мерцающий пруд

Миссис Тайлер повернулась к сыну.

— Уэйд, мы закончили молитвы. Помоги мне, пожалуйста, вернуться к себе в гостиную. А потом, я полагаю, ты объяснишь своей жене обычаи этого дома. Я в данный момент не чувствую в себе достаточно сил.

На взгляд Лоры, она была нисколько не слабее обычного, но Уэйд подтянул костыль и встал. Выкатывая кресло матери в коридор, он не взглянул в сторону Лоры, Лора осталась на месте, борясь с возмущением, разгоревшимся в ней с пугающей силой.

Как только отец с бабушкой скрылись из виду, Джемми подошел к ней.

— Ты в немилости, — сказал он. — Если не поостережешься, она отправит тебя спать без ужина.

Лора взяла в свои руки обе его тоненьких ладони, поразившись хрупкости его маленьких костей.

— Джемми, — взмолилась она. — Бог не такой. Он хороший, добрый и прощающий. Я не думаю, что он ходит с пылающим мечом, убивая людей, потому что считает их дурными.

— Ты отправишься в ад, — сказал Джемми. Он вывернулся у нее из рук и выбежал из комнаты.

В полдень обед подавали в столовой. Еда была плотная и обильная: жареный цыпленок под густым сливочным соусом, горячие пресные галеты, печеная фасоль, картофельное пюре и рассыпчатый яблочный пирог. Благодарственная молитва была сверхдлинная, ее читала миссис Тайлер, как бы намекая, что хотя Лора и не заслужила этого пиршества, Бог намеревался позволить ей поесть — на этот раз.

Уэйд избегал смотреть Лоре в глаза, но прилагал особые усилия, чтобы занять мать разговором. От Джемми участие в беседе не ожидалось, и Лора молча ела, подавляя чувство тошноты от одного вида жирного соуса на тарелке. Как выразился Джемми, она была в немилости даже у Уэйда. Ей попалась вилочковая грудная косточка и, съев мясо на ней дочиста, она незаметно опустила ее в карман платья, чтобы потом сыграть с Джемми в «загадай желание». Но к остальной еде она едва прикоснулась — лекция миссис Тайлер прошла впустую.

Когда натянутая трапеза закончилась, она попыталась остаться с Уэйдом наедине. Ей надо было поговорить с ним, объяснить ему, что в ней не было неуважения ни к его матери, ни к Богу, но были вещи, которые она не могла принимать безропотно. Однако ей не представилось такой возможности, так как Уэйд уехал из дому сразу после обеда.

Когда Лора поняла, что он уехал, она отправилась в гостиную миссис Тайлер, считая, что чем скорее прояснятся некоторые вопросы, тем лучше. Но Элли в это время помогала миссис Тайлер поудобнее устроиться для дневного отдыха, и было ясно, что старая леди не расположена к разговорам. Лоре удалось лишь спросить об Уэйде.

— Я видела, как он уехал, — сказала она. — Жаль, что он не взял меня с собой. Я с удовольствием бы покаталась, и Джемми, думаю, тоже. Вы знаете, куда он поехал?

Миссис Тайлер, просовывая руки в рукава лилового пеньюара, подняла на нее глаза.

— Твое общество было бы нежелательным. Мой сын поехал на могилу своей первой жены. Было бы вряд ли удобно, если бы ты сопровождала его.

— Почему? — спросила Лора. — Я испытываю только добрые чувства к Вирджинии.

Элли помогала миссис Тайлер перейти в смежную небольшую комнату, где стояла кровать, и Лора дошла с ними до двери. Но миссис Тайлер ничего не отвечала, пока, повинуясь ее кивку, Элли не прошмыгнула мимо Лоры, испуганно посмотрев на нее. Тогда старая леди откинулась на подушки и остановила на Лоре взгляд, в котором читалась открытая недоброжелательность.

— Я полагаю, — сказала она, — что тебе должно быть совершенно ясно, что Уэйд все еще любит Вирджинию.

Лора с трудом проглотила сухой комок в горле, прежде чем смогла заговорить снова.

— Я понимала это, когда выходила за него замуж. Я не заблуждалась относительно себя или Уэйда. Но я не поверю, что я ничего для него не значу. Я уверена, что сейчас он во мне нуждается.

Миссис Тайлер просто закрыла глаза, и Лоре ничего не оставалось делать, как тихо выйти из комнаты: никогда в жизни она не чувствовала себя такой беспомощной. Она просто жаждала сделать что-нибудь решительное, разрядить себя в действии.

Проходя по коридору, она увидела закрывающуюся дверь библиотеки, потянула ее на себя и вошла. Здесь тоже окна были закрыты ставнями и завешаны портьерами, которые не пропускали даже подобия дневного света. Хорошо хоть, что горели камин и лампа на столе.

Джемми, вполне возможно, подслушивал, потому что вид у него был виноватый, когда он увидел ее лицо. Он схватил книгу и юркнул на красный диван перед камином, где свернулся калачиком, делая вид, что поглощен чтением.

Лора подошла прямо к портьерам и раздвинула их. Потом она открыла окно, откинула ставни и закрепила их, прежде чем снова закрыть окно. Снаружи был яркий мир, залитый солнцем. Джемми перестал прикидываться читающим, тихо подошел и, встав рядом, смотрел на блеск дня. По заброшенному саду прыгала стайка воробьев, маленький кролик стремглав перелетел через подъездную дорожку и скрылся в кустарнике. Голос Джемми был едва слышен.

— Неужели ты думаешь, что Бог там даже по воскресеньям? — спросил он.

Она с минуту смотрела на него, потом положила обе ладони на его плечи. На этот раз он не стал увертываться.

— Давай выйдем и посмотрим, — предложила она. — Давай сразу пойдем и узнаем.

Он смотрел на нее со смешанным выражением страха и надежды. Потом торжественно кивнул головой.

V

Они надели пальто и вышли, никого не предупредив. На Джемми была полосатая шапочка, красный шарф и красные варежки, очень оживлявшие его. Он был возбужден, и Лора пыталась успокоить его, придав предстоящему приключению как можно более естественный характер. Она не хотела, чтобы у него было чувство, что они делают что-то запретное. Они принадлежали этому яркому миру в светлый день молитвы, который был подарен им перед приходом настоящей зимы. Она не придерживалась того положения, что уважение к Богу можно проявить только уныло сидя взаперти.

— Куда мы пойдем? — спросил Джемми, когда они оставили подъездную дорожку позади.

— Выбирай ты, — сказала Лора. — Может быть, есть особое место, которое ты хотел бы мне показать?

Он прыгал вдоль дороги рядом с ней, сгусток нервной энергии, с задумчивым, и в то же время целеустремленным видом. Он уже повернул по Догвуд-Лейн в том направлении, куда она ходила вчера.

— Я знаю одно место, — сказал он. — Там, наверху, в лесу.

Когда они миновали руины сгоревшего дома и дошли до узкой тропы, поднимавшейся вверх по холму, он свернул на нее, и Лора не возразила. Раз она окончательно восстала против безрассудной властности, она и это могла записать на свой счет непослушания. Требование Уэйда с самого начала казалось безосновательным, и она рано или поздно собиралась объясниться с ним по этому поводу, дать ему понять, что несправедливо требовать от нее слепого повиновения правилам, которых она не понимала. Несмотря на ее желание и первоначальную готовность угодить Аманде Тайлер, против некоторых вещей восставала сама ее природа. Лучше, если Уэйду это станет ясно с самого начала, притворяться она не будет.

В лесу густой слой листьев мягким ковром покрывал неисхоженную тропинку. Лора придерживала юбки, чтобы не зацепиться за сухие ветки. Джемми охватила непонятная спешка, какое-то странное волнение гнало его все быстрее вперед, несмотря на крутизну подъема.

Вспоминая ребятишек из Пайнвилля, Лора догадывалась, что у него на уме, но ей непонятно было, чем вызвана эта напряженность и возбуждение.

— Ты собираешься показать мне особенное место? — спросила она. — Тайное место?

Он оглянулся через плечо, удивившись, что она поняла.

— Раньше это было что-то вроде тайного места. Теперь — нет.

На середине подъема за поворотом тропинки они неожиданно вышли на открытое место. Здесь пологие берега, покрытые коричневой травой, сбегали к маленькому пруду. На противоположной стороне изящные березы обрамляли края неподвижной воды, отражаясь в ней стройными белыми стволами. Дальше виднелся новый просвет, где тропинка возобновляла свой извилистый бег наверх.

Под голубым небом в золотистых лучах высоко стоявшего солнца поверхность маленькой заводи светилась мерцающим желтым светом и контрастировала с тусклым бурым окружением, как драгоценный камень в оправе из коричневого ковра.