Мерей

Секунда за секундой, ожидание становилось всё более томительным. Хэмми молчал, но именно тогда, когда она уже хотела было отвернуться, на лице парня появилась улыбка. Хэмми сделал шаг в её сторону, и это вселяло надежду.

Мерей чувствовала тягу к нему и не могла отказать себе в удовольствии просто быть рядом. Ведь в присутствии Хэмми, её извечный страж, словно бы ослабил хватку, что позволило почувствовать себя лучше.

«Пусть ему всё равно, пусть его взгляд холоден и пуст, но он может усмирить зверя. Одного присутствия достаточно, чтобы эта тварь успокоилась. Пусть лучше молча идёт рядом, чем будет вести себя, как все!» — думала она, глядя на мокрый асфальт под своими ногами.

Хэмми отличался от знакомых ей мужчин. Они лишь осыпали её красивыми словами, источая мёд, который в сути своей был ядом.

— Вам нельзя так долго находиться среди людей, — холодно произнёс Хэмми, первым нарушая молчание, — Вам стоит вернуться домой.

Эти слова. Такие тихие, но вонзились в спину, словно нож. От его голоса веяло опасностью. Будто бы он знал некую тайну, способную её уничтожить.

— Я хочу остаться, — голос Мерей стал тише и прозвучал подавленно. Девушка поникла и остановившись, опустила голову, — Я не могу вернуться!

— Это мой город. Людей тут убивать могу только я!

Несмотря на ужасающую суть, сами слова звучали без эмоционально. Всё нутро от кончиков пальцев и до макушки овеяло холодом. Девушка повернулась и посмотрела на него. Не в силах отвести взгляд, она кивнула, понимающе согласившись с ним.

«Убивать? Я не хочу убивать людей!» — подумала она, а перед глазами проносились ужасающие картины прошлого.

— Можете ничего не отвечать, госпожа. Просто подумайте над моими словами. Двум монстрам слишком тесно на одной территории.

— Но я не монстр!

— Возможно, вы так думаете, но то, что внутри вас, явно не согласится с этим утверждением. У всех есть потребности, и некоторые из них могут представлять опасность для окружающих. Будь вы человеком, вы бы хотели, чтобы вашим соседом оказался каннибал?

— Но как этот пример связан со мной? Даже если человек совершил когда-то ужасный проступок, разве, получив наказание, он не может исправиться?

— Важное уточнение. Конечно же, может, а может снова поддаться тёмному зову, и тогда пострадают те, кто поверил в искупление. Вы бы пошли на такой риск осознанно?

— Я в состоянии себя контролировать, — процедила она, чувствуя себя оскорблённой. Хэмми был прав, но согласиться с этим значило расписаться в собственной несостоятельности, — У меня сильная воля.

— Не сомневаюсь, но это ровно до того момента, пока голод не возьмёт своё.

— И что ты планируешь делать, если убедишься в своей правоте?

— Пока не знаю, но не советую привлекать внимание. С каждым днём, таким как мы, становится всё сложнее сохранить тайну своей личности. У каждого в руках телефон, и стать звездой социальных сетей слишком просто. И это не говоря о камерах, которые ставят чуть ли не на каждом углу.

— Говоришь, как противник технического прогресса.

— С одной стороны, появляется много всего хорошего, но с другой, таким как мы, становится сложнее.

— Технический прогресс не должен опережать моральное развитие людей, иначе мир начинает сходить с ума, — задумчиво произнесла девушка, глядя себе под ноги.

— Мудро. Ваши мысли?

— Нет, — покачала головой Мерей, — Так говорил мой отец.

— Тут я, пожалуй, с ним соглашусь. Хотел бы я поговорить с ним, думаю, это был бы интересный опыт, — протянул Хэмми.

— На этом его плюсы заканчиваются. Судя по некоторым действиям и словам, ментально он застрял, кажется, в средневековье.

— Внушает оптимизм.

— Что именно?

— Я не такой старый.

От этой фразы Мерей прыснула от смеха, но тут же одёрнула себя. В голосе парня не было и тени шутки.

— Прости.

— Ничего страшного. Я не настолько обидчивый.

Дальше они шли молча. Спокойствие, исходящее от парня, обнимало её, выгоняя мрачные мысли. Прогулка снова привнесла в её душу покой. Присутствие Хэмми, несмотря на неловкое молчание, всё равно было лучше, чем одиночество. Он не выгонял её из города, скорее проявлял бдительность, и за это она не могла винить его.

«Сколько бы раз я ни твердила о своей безвредности, ничто, кроме действий этого не докажет. А может быть, он и прав. Я могу сорваться, но тогда меня посадят в тюрьму, и что будет дальше, только одному богу известно».

В голове было так много мыслей, что в какой-то момент стало невыносимо. Остановившись, Мерей прислонилась к прохладной кирпичной кладке.

— Что-то случилось? — повернувшись к ней, спросил Хэмми.

— Думаю.

— О чём?

— Да так, о прошлом и о будущем, — глядя прямо перед собой, ответила девушка.

Её голос звучал устало, с нотками меланхолии.

— Что-то мне подсказывает, что вы из тех, кто склонны накручивать себя по поводу и без. Вот вам мой совет: постарайтесь не думать о том, что потеряли. Это пустая трата времени.

— Сложно об этом не думать, особенно учитывая, как тяжело мне было оставить всё. Я и сейчас чувствую, как разрывается душа. Одна часть меня хочется вернуться, но другая говорит, что «как раньше» уже не будет.

— Будете постоянно разрываться — сойдёте с ума, — грубо обронил он, припав плечом к стене рядом с ней.

— Тогда что ещё остаётся? Как увидеть свет в этом царстве мрака?

— Просто жить. Другого пути нет, — с тяжёлым вздохом сообщил Хэмми, — Когда я только стал тенью, мне было очень холодно. Не так, как зимой, когда можно спастись тёплым одеялом или горячим супом, а глубоко внутри. Этот холод ничто не могло прогнать, а я пытался. Несколько лет я провёл в попытках понять, почему это случилось со мной, думаю, этим вопросом вы тоже задаётесь. Так вот, нет никакой высшей цели или замысла. Просто вам не повезло, и на этом всё.

— Так просто? — удивилась девушка, повернувшись к нему лицом.

— А жизнь сама по себе сложная, не стоит её переусложнять бессмысленными поисками причин.

Переведя взгляд от лица парня, обратно к дому напротив, Мерей задумалась о его словах. Для бездушного он порой говорил слишком эмоциональные и сильные фразы.

— Думаю, нам пора возвращаться, — спустя некоторое время проронил он, нехотя оторвавшись от стены.

Молча кивнув, девушка направилась вслед за ним. На душе было настолько противно, что невольно возникло чувство отвращения к себе. Всю дорогу до отеля она предавалась воспоминаниям, пытаясь найти решение своей главной проблемы: «Как жить дальше?»