Мерей
Шрифт:
— Открой, пожалуйста! — послышался требовательный голос лучшей подруги, но и он, не смог выдернуть девушку из печального созерцания.
Внутри была пустота, настолько всепоглощающая, что в ней, можно было утонуть.
С безразличием, Мерей отметила, что ей всё равно, сколько прошло времени и какой сегодня день. Время остановилось и на смену слезам, пришёл холод.
«Наверное, это и называют смертью!» — подумала она, сосредоточив всё своё внимание на одной капле, которая всё никак не спешила срываться вниз, оставаясь
— Если ты это из-за Димитрия, давай просто я его ударю, только не молчи! — вновь подала голос Анна.
— Иди домой, — мрачно отозвалась Мерей, чувствуя ужасную усталость.
— Я останусь тут, с тобой! Даже если понадобиться всю ночь сидеть под дверью — я буду сидеть! Ну вот такой он человек…
Дальше девушка уже не слушала, опять став жертвой эмоций.
«Вот такой он человек…» — мысленно повторила она, — «Человек, который меня предал! Растоптал! Уничтожил!»
Она чувствовала себя куклой, пустой оболочкой, в которой не было ничего. Единственное, в чём она была уверена, так это в своём нежелании покидать комнату. Была ещё мысль о том, что она будет бороться и никогда не позволит причинить себе боль, но в этом не было искры.
Будто эти слова принадлежали кому-то другому, более сильному, жестокому и безжалостному существу, коим настоящая Мерей просто не могла быть. Ей хотелось кричать, вцепиться предателю в лицо, расцарапать его наглую физиономию в кровь и уничтожить. Что бы не осталось ни следа, ни памяти.
От воспоминаний о своей первой любви что-то внутри сжалось от боли. Жуткое ощущение пронзило сознание непрошеной истиной.
«Я всё ещё люблю его!»
Замотав головой, Мерей попыталась выгнать эту мысль. Ведь этот человек заставил её страдать. Он изначально планировал держать её на коротком поводке, кормил ложью и играл с чувствами. Однако сердце всё никак не могло успокоиться, продолжая биться в неистовом жаре, подкидывая памяти все счастливые моменты, которые тут же оспаривал разум.
«Как можно быть такой дурой? Как можно было не увидеть, не понять?»
— Так ты откроешь или я могу ломать дверь? — голос Анны, лезвием резанул по ушам.
— Не надо, — на выдохе произнесла Мерей.
Поднявшись на ноги, она подошла к двери и повернула защёлку. Опираясь одной рукой о стену, она чувствовала, как подкашиваются от слабости ноги, но всё же заставила себя дойти до кровати. Рухнув в объятия подушек, она вдохнула хорошо знакомый, химозный аромат ополаскивателя. Морозная свежесть и роза, вот только на морозную свежесть не было и намёка, а роза, больше всего напоминала бабушкины духи.
— Ты опять грустишь…
Тёплая рука коснулась плеча и только сейчас, Мерей осознала, как сильно замёрзла. Вместо ответа она потянулась к пледу, накрываясь тёмно-розовым покрывалом с головой.
Анна что-то говорила, но сквозь туманную пелену мыслей, Мерей не слышала ничего. Все звуки, кроме звуков дождя, обратились белым шумом, пока слух не выловил то, что заставило девушку испытать злость: «Я понимаю…»
— Нет, Анна! — резко выпалила Мерей, — Ты ничего не понимаешь. Это мне сердце разбили, а не тебе. Это меня обманули, а не тебя, и это мне теперь предстоит жить с этим позором!
Под пледом было душно и неуютно. Хотелось спрятаться от эмоций, но ничего не получалось.
— Прости, я имела в виду не это, — немного помолчав, произнесла Анна. — Просто сегодня плохая погода и оттого тебе так грустно. Если тебе станет легче, я поцарапала его тачку, проколола колёса и разбила стёкла.
— Правда?
Мерей приподнялась, дабы посмотреть на подругу и сразу же столкнулась с тёплым взглядом. Анна не осуждала её и не жалела, она скорее просто хотела быть рядом, дабы разделить этот момент. Хотя в глубине янтарных глаз, притаилось беспокойство.
— Я же знаю, что не в погоде дело! Просто он придурок, который не понял, какое ты сокровище. Он решил, что имеет право играть с твоими чувствами.
Не в силах выдержать теплоту взгляда, Мерей опустила голову.
— Это всё моя ошибка…
— Не говори так! — перебила Анна, хватая за руки, — Ты просто влюбилась и хотела верить ему. Да, нужно было что-то заподозрить ещё на моменте, когда он начал тебе лить в уши свои сказочки, но не смей себя винить.
— Нам ещё год учиться, как я буду смотреть ему в глаза? — вновь подняв заплаканные глаза на подругу, произнесла она.
— Если меня так предали, я бы точно отомстила, очень жестоко отомстила!
— Ты уже отомстила…
— И этого мало. Ты бы знала, какая сейчас во мне кипит злость.
Анна и правда выглядела очень недовольной. Теперь в глазах плескался гнев, который не смогла усмирить даже машина. С другой стороны, Анна всегда была такой. Отчаянной, порывистой и до ужаса преданной. Она ничего не делала наполовину, если любила — то до безумия, если ненавидела — то, до гроба.
Именно из — за такого подхода, она временами походила на сумасшедшую, но лучшей подруги и придумать было нельзя. И Мерей нисколько не сомневалась, что угроза выломать дверь была не такой уж и громогласной.
— Ты непременно встретишь свою любовь, и он будет тебя любить, на руках носить и никогда не обидит тебя! — первой нарушила молчание Анна.
— Мне бы твой оптимизм, — шмыгнув носом, на выдохе произнесла Мерей.
— Тогда забирай! Мне ничего не жалко. Ну что, ты моё плечо, а я твоё? — лукаво подмигнув, Анна выставила мизинец для их особого рукопожатия.
Они всегда так подбадривали друг друга, особенно в самые тёмные времена.
— Ты моё плечо, а я твоё, — выдавив из себя улыбку, ответила Мерей.
— Тогда вытирай слёзы и собирайся, поедем заедать твоё горе.
— Куда?