Мэри Поппинс с Вишневой улицы (иллюстрации Г. Калиновского)

— Кто? — переспросил первый Тюлень. — Да говори громче!

Второй Тюлень опять что-то зашептал. Джейн услыхала только: «Почётные гости… друзья…», — и больше ничего. Первый Тюлень был явно разочарован, но всё-таки вежливо сказал детям:

— Прошу прощения. Рад познакомиться. Ещё раз прошу прощения, — он протянул свой ласт и, переваливаясь с боку на бок, пожал Джейн и Майклу руки.

— Ты что, не видишь, куда идёшь? — вдруг закричал он, и что-то мягкое ткнулось в спину Джейн. Она испуганно обернулась и увидела огромного Льва, у которого при виде девочки в глазах вспыхнули почтительные огоньки.

— Ох, простите… — начал он. — Я не знал, что это вы! Сегодня здесь столько народу, а я так спешу — сейчас будут кормить людей. Советую вам тоже пойти, такое зрелище жалко пропустить.

— Может быть, — вежливо начала Джейн, — вы нас проводите? — Конечно, она немножко побаивалась Льва, но вид у него был вполне добродушный. «В конце концов, — подумала она, — сегодня и правда всё вверх тормашками».

— С величайшим удовольствием, — ответил Лев с несколько преувеличенной любезностью и протянул ей лапу. Джейн взяла её, но Майкла, предосторожности ради, не подпустила близко ко Льву. Он был такой пухленький, хорошенький мальчик, а лев, что ни говори, лев и есть.

— Тебе нравится моя грива? — спросил Лев, когда они пошли дальше. — По случаю праздника я сделал себе завивку.

Джейн взглянула на его гриву — она была вся в завитушках и напомажена.

— Очень! Но разве львы завиваются? Я думала…

— Что ты такое говоришь, юная леди! Лев, да будет тебе известно, — Царь зверей. Положение обязывает. Я просто должен заботиться о своей внешности! Не спешите, нам сюда!

Грациозно взмахнув передней лапой, он указал на строение с вывеской: «Семейство кошачьих» и подтолкнул туда Джейн и Майкла. Дети, разинув рты, остановились на пороге. Огромный зал был переполнен, животные теснились у барьеров, которые отделяли их от клеток; кое-кто стоял на скамейках, тянувшихся рядами вдоль противоположной стороны. Тут были пантеры, леопарды и волки, тигры и антилопы, обезьяны и лисы, горные козлы и жирафы. В одном углу чайки перекликались с ястребами.

— Великолепно, правда? — сказал с гордостью Лев. — Так оно и было в джунглях в старые добрые времена. Ну, идите скорее, надо занять хорошие места.

И он пошёл сквозь толпу, выкрикивая: «Дорогу! Дорогу!» — и увлекая за собой Джейн с Майклом. В центре зала зверей было меньше, и они увидели наконец клетки.

— Что такое? — изумился Майкл. — В клетках-то люди!

В клетках и правда сидели люди.

В одной клетке два высоких джентльмена в цилиндрах и полосатых брюках ходили туда-сюда, озабоченно поглядывая сквозь прутья. Очевидно, чего-то с нетерпением ждали.

В другой бегали, ползали, возились дети всех цветов и размеров — тут были младенцы в длинных платьицах и шалуны лет пяти. Звери с интересом разглядывали их, совали сквозь прутья лапы и хвосты, и дети радостно смеялись. А жираф, протянув над головами животных длинную шею, сунул в их клетку нос, и малыш в матросском костюмчике стал его щекотать, что доставило жирафу огромное удовольствие.

В третьей клетке сидели взаперти три старых леди в дождевиках и резиновых ботах. Одна вязала, а две другие, стоя у решётки, кричали на зверей и тыкали сквозь прутья зонтиками. Только и слышалось:

— Гадкие звери! Убирайтесь отсюда! Почему не несут чай?

— Какие забавные, — говорили звери, весело потешаясь над ними.

— Джейн, смотри! — воскликнул Майкл, показывая на дальнюю клетку. — Это никак…

— Адмирал Бум, — закончила Джейн, совсем сбитая с толку.

Это действительно был их сосед Адмирал Бум. Он бегал и прыгал по клетке, кашлял и сморкался, бурля от ярости.

— Разрази меня гром! Всех свистать наверх! На горизонте земля! Гром и молния и тысяча чертей! — Он подбегал к самым прутьям, тогда Тигр не сильно отталкивал его длинным шестом, и Адмирал особенно страшно бранился.

— Кто их посадил в клетки? — спросила Джейн у Льва.

— Они потерялись, — ответил Лев. — Скорее всего, просто отстали. Не шли, а плелись. И не успели к закрытию ворот. Надо было куда-то их деть, вот мы и держим их в клетках. Вот тот, видите, очень опасен! Недавно чуть не убил смотрителя. К нему лучше не подходить, — Лев показал на Адмирала Бума.

— Посторонитесь, пожалуйста! Отойдите от клеток! — услыхали Джейн с Майклом. — Да не ломитесь так! Позвольте пройти!

— Ага! Сейчас их будут кормить! — заволновался Лев и стал проталкиваться вперёд. — Вот идут смотрители!

По узкому коридорчику, отделявшему клетки от зрителей, четыре Бурых Медведя в фуражках катили тележки с едой.

— Посторонитесь! — кричали они зверям, оказавшимся на дороге.

Скоро началось настоящее представление. Смотритель открывал в клетке маленькую дверцу и совал на лопате еду. Джейн с Майклом устроились за собакой динго, и им всё было видно. Самым маленьким детям полагалось молоко в рожках, малыши протягивали ручки и, схватив рожок, начинали жадно сосать. Дети постарше лакомились бисквитами и пышками с вареньем. Старые леди в резиновых ботах получили на тарелках бутерброды с маслом и ячменные лепёшки, а джентльмены в цилиндрах — телячьи котлетки и яично-молочный кисель в стаканах. Джентльмены, взяв тарелки, сели в углу, постелили на колени салфетки и стали есть.

Вдруг из дальнего конца донеслись ужасные крики:

— Гром и молния и тысяча чертей! Разве это обед! Ошмёток мяса с пятак и два листика капусты. Что?! Не будет йоркширского пудинга? Неслыханно! Отдать якоря! А где мой порт-вейн? Где порт-вейн, я спрашиваю? Эй там, на нижней палубе, немедленно порт-вейн Адмиралу!

— Слышите? Он становится опасен. Я говорил вам, к его клетке лучше не подходить! — испуганно проговорил Лев.

Джейн с Майклом не надо было объяснять, о ком шла речь. Они хорошо знали адмиральскую манеру выражаться. Наконец шум в зале поутих и Лев заторопился дальше.

— Ну, кажется, все накормлены, — сказал он. — Боюсь, мне придётся с вашего позволения покинуть вас. Надеюсь, увидимся на Большом хороводе. Я вас там разыщу.

Выйдя из двери, Лев поклонился детям и устремился куда-то влево, грациозно поднимая лапы и потрясая гривой в завитушках.

— О, пожалуйста… — начала было Джейн. Но его уже и след простыл.

— Я хотела у него спросить, а выпустят ли их когда-нибудь? Бедные человеческие существа, а ведь там могли оказаться и Барбара с Джоном, и мы с тобой, — она повернулась к Майклу, но его рядом не было. Он ушёл далеко вперёд, Джейн бросилась вдогонку, но тут Майкл остановился и заговорил с Пингвином, который стоял посередине аллеи, держа большую тетрадку одним крылом и карандаш другим. Он глядел на приближающуюся Джейн и задумчиво грыз кончик длиннющего карандаша.

— Не знаю, — сказал Майкл, по-видимому, отвечая на вопрос.

— Может, вы мне поможете, — обратился Пингвин к Джейн. — Не знаете ли вы рифму к «Мэри»? Можно, конечно, срифмовать с «контрери», но эта рифма уже навязла в зубах, да и не тот случай.

— Придумал! Мэри — двери! — воскликнул Майкл.

— Хм, но это не совсем поэтично.

— А если «звери»? — предложила Джейн.

— Мм… — соображал Пингвин. — Это, конечно, лучше. Но хотелось бы чего-то совсем особенного, — сказал он удручённо. — Боюсь, что ничего не выйдет. Я, видите ли, сочиняю стих для Дня рождения. И мне так нравится первая строчка: «О, Мэри, Мэри…» А дальше не получается. Это весьма огорчительно. От пингвинов вечно ждут чего-то необыкновенного. И я боюсь всех разочаровать. Да, да… но, пожалуйста, не отвлекайте меня. Я должен закончить поздравление, — и Пингвин куда-то побрёл вперевалочку, кусая карандаш и уткнувшись в тетрадку.