Мэри Поппинс возвращается

Несмотря на веселое и жизнерадостное лицо Нелли-Рубины, дети уловили в ее тоне, когда она обращалась к дядюшке, властные нотки.

Дядюшка со всех ног (которых у него не было) бросился исполнять просьбу.

— Конечно! Конечно, моя дорогая!

Он поспешно снял банку с полки и поставил на прилавок.

— Передо мной, пожалуйста! — раздраженно бросила Нелли-Рубина.

Дядюшка Доджер суетливо переставил банку.

— Пардон, моя дорогая!

— Это и есть Разговоры? — спросила Джейн, указывая на банку. — Они больше похожи на конфеты.

— Так оно и есть. Это конфеты-разговорчики! — объяснил дядя, вытирая банку фартуком.

— А кто их ест? — поинтересовался Майкл.

Дядя Доджер, боязливо покосившись на Нелли-Рубину, перегнулся через прилавок.

— Кто-то ест, — прошептал он, прикрывшись ладонью. — Но только не я. Я всего лишь дядя. Зато она, — он уважительно кивнул на племянницу, — Старшая Дочь и Прямая Наследница!

Джейн с Майклом хотя не поняли ни слова из сказанного, вежливо кивнули.

— Ну, — весело вскричала Нелли-Рубина, открывая крышку банки, — кто будет выбирать первым?

Джейн запустила руку в банку и вынула плоскую конфетку в форме маленькой звездочки.

— Ой, на ней что-то написано! — воскликнула она.

Нелли-Рубина рассмеялась.

— Ну конечно! Это и есть Разговорчик! Прочти его.

— «Ты — моя Прелесть!» — громко прочла Джейн.

— Замечательно! — сказала Нелли-Рубина и подвинула банку Майклу. Он достал розовую конфетку в форме морской раковины. «Я тебя люблю. А ты меня?» — прочел он по слогам.

— Ха-ха! Очень хорошо! — Нелли-Рубина громко рассмеялась. — Конечно, люблю! — добавила она и быстро поцеловала Майкла в щеку, оставив на ней следы красной краски.

На желтенькой конфетке Джона было написано: «Ля-ля-ля, малявка!», а на конфетке Барбары: «Веселая, воздушная!»

— Так оно и есть, — сказала Нелли-Рубина, улыбаясь. — А теперь Мэри Поппинс!

Нелли-Рубина пододвинула ей банку. Ребята заметили, что они как-то странно переглянулись. Заговорщически.

Сняв шерстяную перчатку и хитро прищурившись, Мэри Поппинс сунула руку в банку и поворошила конфеты. Потом ухватила одну — белую, в форме полумесяца, — и достав, прочитала:

— «Сегодня в десять часов».

— Правильно. Это время, когда мы собираемся…

— Дядя Доджер! — угрожающе воскликнула Нелли-Рубина.

Улыбка моментально исчезла с дядиного лица, и оно стало еще печальней, чем прежде.

— Пардон, моя дорогая, пардон! — пробормотал он. — Я старый человек и, боюсь, иногда болтаю лишнее. Прошу прощения.

Было похоже, что он чувствует себя виноватым, но Джейн с Майклом никак не могли понять, в чем именно.

— Ну, — сказала Мэри Поппинс, аккуратно кладя конфетку в сумочку, — Нелли-Рубина, нам пора.

— Правда? — Нелли-Рубина слегка покачалась на своем диске. — Какая жалость! Мне было так приятно вас повидать! Кроме того, — она кивнула в сторону окна, — на улице снова идет снег. Может, побудете еще немного?

— Я согласен, — заявил Майкл. — Я бы тогда узнал, для чего все это нужно, — он указал на раскрашенные деревянные листья, цветы, барашков и птиц.

— О, это всего-навсего украшения, — сказала Нелли-Рубина и небрежно махнула рукой.

— А. что вы с ними делаете?

Дядюшка Доджер услужливо перегнулся через прилавок.

— М-м-м, видите ли, мы их выносим наружу и…

— Дядя Доджер! — глаза Нелли-Рубины угрожающе сверкнули.

— О, Господи! Я снова болтаю лишнее! Ах, я бедный, старый человек… — запричитал дядюшка.

Нелли-Рубина смерила его сердитым взглядом. Потом повернулась к детям и улыбнулась.

— До свидания, — сказала она и пожала им руки. — Я запомнила ваши Разговорчики! «Ты — моя Прелесть», «Я тебя люблю», «Ля-Ля-ля» и «Воздушная»!

— Вы забыли о Разговоре Мэри Поппинс. «Сегодня в десять часов», — напомнил Майкл.

— О, она не забыла! — воскликнул дядюшка, счастливо улыбаясь.

— Дядя Доджер!

— О, пардон, пардон! Больше не буду.

— До свидания, — попрощалась Мэри Поппинс.

Она важно защелкнула свою сумочку и снова обменялась с Нелли-Рубиной таинственным взглядом.

— До свидания… до свидания…

Когда Джейн с Майклом вспоминали позднее о случившемся, то никак не могли понять, каким образом они очутились на улице. Только что были внутри, и вот уже спешат по снегу вслед за Мэри Поппинс, посасывая на ходу конфетки-разговорчики!

— Знаешь, Майкл, — проговорила Джейн. — Мне кажется, что в конфете было сообщение!

— В какой? В моей?

— Нет. В той, что выбрала Мэри Поппинс.

— Как это?

— Я думаю, что сегодня в десять часов что-то должно произойти! Поэтому я не буду спать — и все увижу!

— Ия тоже! — подхватил Майкл.

— Шире шаг, пожалуйста! — донесся до них сердитый голос Мэри Поппинс. — Я нё собираюсь тратить целый день…

Джейн крепко спала. Ей снилось, что ее кто-то окликает тоненьким, требовательным голоском. Она открыла глаза и увидела Майкла, который стоял, одетый в пижаму, рядом с ее кроватью.

— Ты же сказала, что не будешь спать! — возмущенно прошептал он.

— Что? Где? Почему? А, это ты, Майкл. Ты, между прочим, тоже говорил, что не заснешь…

— Прислушайся, — сказал он.

В соседней комнате кто-то ходил на цыпочках. У Джейн перехватило дыхание.

— Быстрее! Ложись в кровать! Притворись спящим! Ну, поворачивайся же!

Один прыжок — и Майкл оказался под одеялом. Затаив дыхание, дети слушали. Дверь, разделявшая Детскую Спальню и Детскую, тихо приоткрылась. Узкая полоска света упала на пол и стала медленно расширяться. Затем кто-то проскользнул в комнату и осторожно прикрыл за собой дверь.

Это была Мэри Поппинс, одетая в шубку и с ботинками в руках.