Мэриел из Рэдволла

Дандин и Сакстус следовали за Гейбом Дикобразом в глубь винного погреба. Дарри, юный племянник ежа-винодела, нес фонарь, а Гейб время от времени указывал то на один, то на другой особо замечательный бочонок:

— Видите, вон тот маленький бочонок наверху. В нем превосходный сливовый бренди, гордость нашего погреба. Говорят, его еще мой славный предок сделал, знаменитый винодел Дикобраз Буроигл. Удивительная штука, доложу я вам: глотнешь разок — и всех болезней как не бывало.

А вон в той бочке, сзади, пиво из одуванчиков.

Дандин, Сакстус и Дарри во все глаза смотрели, как Гейб повернул кран на бочке и наполнил три маленьких стаканчика. Искрящаяся золотистая жидкость шипела, плескалась и пузырилась, точно живая. Расплывшись в довольной улыбке, Гейб наблюдал, как трое юнцов пытаются опорожнить стаканы.

— Ох! Бьет прямо в нос!

— Ух! Эта штуковина так и щекочет внутри!

— Аи! У меня в животе словно бешеные бабочки летают!

Наверху, на кухне, брат Олдер выходил из себя. Кротоначальник и его собратья решили приготовить громадный малиновый пудинг, чтобы вся Страна Цветущих Мхов далась диву. Олдер, в бешенстве сорвав с себя поварской колпак, принялся выплясывать, приговаривая:

— Везде, везде мука, малина, мед, крем. Никакого спасения нет!

Кротоначальник и ухом не повел; однако другой крот, толстяк по имени Бакстон, успокаивающе помахал лапой перед самым носом разбушевавшегося Олдера:

— Зря с ума сходишь, урр! Все будет в лучшем виде.

Молодой крот по имени Данти, осыпанный мукой с макушки до кончика хвоста, по-хозяйски влез в шкаф:

— Урр, будь спокоен, Олдер. Ишь усы-то шевелятся, прямо страх берет. Мы свое дело знаем. А ты, урр, Бурго, смотри у меня! Как бы твой ненаглядный чеснок не попал ненароком в малину.

Обиженный Бурго повернулся к Кротоначальнику, при этом так дохнув на него чесноком, что тот закачался.

— Урр, вечно этот молодой олух Данти порет чушь, — глухо прошипел Бурго, нос которого был зажат бельевой прищепкой. — Запах дикого чеснока, кто ж его любит?

Я сам всегда держу нос на запоре, урр!

Стоя в дверях кухни, аббат Бернар наблюдал за хлопотами; к нему, усмехаясь, подошел Симеон:

— Да, Бернар, кроты, пожалуй, здесь все перевернут вверх дном. После их нашествия бедняга Олдер не узнает своей кухни.

— Верно, Симеон, но кротам лучше не перечить.

О Роза, дочь моя, тебе, конечно, виднее, но, судя по запаху, твой ягодный пудинг пригорает.

Белочка подскочила к духовке и распахнула дверцу:

— Мой пудинг! Где же он?

— Я почувствовал горелый запах и вытащил пудинг.

Вот он. — Раф Кисточка указал на стол.

Раф, довольно суровый с виду, был вовсе не из тех белок, что любят возиться на кухне; он не принадлежал к числу воздыхателей Розы. Он потянул воздух носом:

— Пудинг получился замечательный. — С этими словами Раф повернулся и ушел.

Роза проводила его взглядом. Какой у него роскошный пушистый хвост, думала она, уши просто загляденье, а плечи такие широкие и сильные.

Габул не ошибся в расчетах: пути «Острого клыка» и «Темной королевы» — огромной черной галеры, которой командовал капитан Салтар, — вскоре пересеклись. Салтар был вне себя от гнева, когда узнал, какая смерть постигла его брата Бладрига; не медля ни минуты, он направил свой корабль прямым курсом к острову Терраморт. «Темная королева» неслась на всех парусах; под ударами надсмотрщиков галерные рабы отчаянно налегали на весла. Салтар стоял на носу, сжимая рукоять своего кривого меча. Губы его были мрачно сжаты, глаза горели зловещим огнем.

— Кормить тебе рыб своими потрохами, Габул! — бормотал он себе под нос.

— Капитан, справа по борту скалы Терраморта! — прокричал сверху впередсмотрящий. — Если ветер будет попутным, бросим якорь в гавани еще до рассвета.

Салтар сунул меч в ножны, извлек свой жуткий крюк и принялся натачивать его, не сводя угрюмого взгляда с темной линии на горизонте — то были голые скалы пиратского королевства, где безраздельно властвовал Габул, его заклятый враг.

— Леддер, гаси огни, — распорядился Салтар. — Приблизимся к бухте, спускай паруса. Команде вооружиться и быть начеку. Завтра будет жаркий денек.

Леддер, первый помощник Салтара, бросился исполнять приказание, а Салтар стоял облокотившись на перила, с крюком и мечом наготове. На счету его было немало смертей; ни разу он не проиграл схватку, ни разу противнику не удалось уйти от него живым. Да, Неистовый Габул считается повелителем Терраморта и замка Блейдгирт, но среди крыс-пиратов недавно разнесся удивительный слух — будто жалкая мышь чуть было не одержала победу над властелином морей.

Морской разбойник злобно сплюнул за борт, в пенные гребни волн:

— Ха-ха, Король крыс-пиратов! Слишком много ты возомнил о себе, грязный ублюдок! Завтра посмотрим, на что ты годишься, Габул!

В пиршественном зале замка Блейдгирт Габул отдавал приказы трем невольникам — полевым мышам, захваченным в плен во время пиратского набега:

— Эй, ты, доходяга, ну-ка заберись на плечи того, что повыше. Протри верхушку колокола. Да смотри не хватайся за него своими грязными лапами, а то наставишь следов. Знаешь, что тебе за это будет?

Изо всех сил стараясь не шататься, оборванный, изнуренный невольник пробормотал, обернувшись через плечо:

— Да, повелитель. Следы лап на колоколе — следы плетей на спине.

Габул плюхнулся на свой трон. Он наполнил кубок вином и принялся лениво ковыряться в блюде с засахаренными фруктами.

— Верно, по три удара плетью за каждый след. Ну-ка разорвите свои лохмотья и оберните лапы, иначе не миновать вам плетей.

Все три невольника поспешили исполнить приказ своего господина: они разорвали остатки своих прохудившихся рубашек, чтобы протереть ими колокол.

В зал торопливо вбежал один из пиратов, тощая серая крыса; выбитый глаз разбойника прикрывала повязка.

— Повелитель, на горизонте «Темная королева».

— Куда направляется?

— На север, прямо к острову. К рассвету бросит якорь.

Габул неспешно погладил свою взлохмаченную бороду:

— Отлично, приятель. Войска наготове?

— Так точно, повелитель. Сотня притаилась в засаде: как только Салтар и его команда сойдут на берег, наши захватят «Темную королеву» и отгонят прочь. И еще полсотни превосходных стрелков ждут на полпути к замку, и в запасе остается больше сотни крыс, вооруженных до зубов. Все готово для теплого приема дорогого гостя.