Мэрилин Монро. Психоанализ ослепительной блондинки
Шрифт:
Мэрилин продолжила свой рассказ о супружеской чете Грин:
— Они были моими лучшими друзьями. До моего замужества с Артуром Миллером в 1956 году я жила с ними в их доме на ферме в Уэстоне, штат Коннектикут. Милтон не мог сделать для меня больше. Он считал, что я заслуживаю соответствующего звездному статусу образа жизни и для такого известного человека, как я, недостойно похоронить себя в убожестве. Чтобы сделать это реальностью, он заложил свой дом и занял деньги в пределах своего кредита.
Расходы на мое содержание составляли пятьдесят тысяч долларов в год, из которых сто долларов в неделю за больничный уход за моей матерью, сто двадцать пять долларов в неделю за психоанализ, пятьсот долларов в
Он даже бросил работу в журнале «Лук» с зарплатой в пятьдесят тысяч долларов в год, чтобы полностью посвятить себя моей карьере и нашей продюсерской компании. Он рисковал всем, потому что был убежден в том, что Голливуд не может позволить себе отказаться от такого золотого рудника, которым была я. Он, конечно, доказал свою правоту. Где найти такого друга, который готов поставить на карту всю свою жизнь из-за веры в кого-то еще? Каждому нужен такой друг, но никому, насколько я знаю, кроме меня так не повезло.
Я пыталась отблагодарить семью Грин как могла, нянча их годовалого сына Джоша каждый раз, когда имела такую возможность, помогая кормить и купать его. Я оставалась с ним даже в канун Нового года, чтобы Грин могли отметить праздник вдвоем. Мы с Джошем прекрасно проводили время, играя вместе. Это было лучше, чем любое свидание в канун Нового года.
Я каталась по перилам, усадив его на колени, кидала мячи о стенку, чтобы развлечь его, и вместе с ним скакала на большой гостевой кровати. Малыш Джош прыгал через спинку в мои протянутые руки, и я щекотала его до смерти. Потом мы хохотали и хохотали до изнеможения. Я представляла, что это был мой ребенок, и с удовольствием укачивала его, обнимала, щекотала и, только не говорите Милтону, позволяла ему засыпать в моей постели, в моих объятиях. Нам было так хорошо вместе, и я подозреваю, что ни один из нас никогда не забудет это время.
Какими талантами обладал Милтон! Он был не только изумительным фотографом, но и великолепным бизнесменом и смог заключить для меня новый контракт со студией «Двадцатый век Фокс», условия которого значительно превосходили прежние. Руководители компании, к их великому удивлению, обнаружили, что невозможно найти мне замену в глазах публики, и им ничего не оставалось, как подписать контракт на самых выгодных условиях, когда-либо предоставленных голливудской звезде-женщине.
Я была обязана сняться только в четырех фильмах кинокомпании в ближайшие семь лет и могла сотрудничать с любой студией по своему выбору. Кроме того, за каждый фильм, сделанный для «Фокс», компания будет выплачивать «Мэрилин Монро Продакшн» по сто тысяч долларов, а также процент от прибыли.
Наиболее важной из всех для меня была специальная оговорка в контракте, которая давала мне право отказаться сниматься в любом фильме «Фокс», если мне не понравится сценарий, и отклонить кандидатуру любого режиссера или кинооператора. Мы с Грином представили список шестнадцати режиссеров, с которыми я была готова работать. Студия согласилась, но не по доброте душевной, а потому, что мы застали их врасплох.
Вместе с Джошем Логаном Милтон помог осуществить проект «Автобусная остановка». Студия назначила его ответственным за разработку дизайна моего макияжа и за освещение. Во многом благодаря ему фильм имел успех у критиков. Гениальный фотограф, он создал для главной героини Шери некий черно-белый облик, который помогал зрителю поверить в то, что она ведет ночной образ жизни и редко видит солнце, с вечера до утра развлекая ковбоев песнями, которые никто не слушает, но она отказывается считать себя неудачницей и верит в светлое будущее. Это напоминает вам историю Мэрилин Монро? Мне — да.
Милтон также организовал в качестве локомотива для фильма «Принц и танцовщица» наше с Лоуренсом Оливье участие в главных ролях. И все это время он делал невероятные фотографии, в том числе некоторые из самых потрясающих за всю мою жизнь. У маленькой Нормы Джин все шло хорошо. За неполные
три года мы провели пятьдесят две фотографических сессии с превосходными результатами, которые, без сомнения, вам знакомы.Милтон — самый талантливый и многогранный человек из всех, кого я знаю. В довольно юном возрасте двадцати трех лет его называли «восходящей звездой цветной фотографии», и он сыграл важную роль в формировании моды на фотографию как части изобразительного искусства. Сначала он стал популярен своими стильными снимками с подиумов, но основную долю известности ему принесли прекрасные портреты художников, музыкантов, кинозвезд, телевизионных и театральных знаменитостей, среди которых я, к своему удовольствию, считаюсь номером один.
Он также был прекрасным директором, и те же качества, которые делали его прекрасным руководителем, позволяли ему выделять характерные особенности реальных людей и преобразовывать свое видение в фотоискусстве. Он является автором многих публикаций и провел огромное количество выставок своих работ. Кажется, нет ничего на свете, чего он не мог бы сделать.
Вы когда-нибудь слышали, чтобы человек имел столько талантов? Все, что я умею делать, — сказала она скорбно, — это играть, петь и танцевать.
— Так что же произошло и почему были разрушены наши замечательные отношения с этим одаренным и щедрым человеком? Чтобы рассказать вам об этом, мне придется немного забежать вперед. Отчасти это была вина Артура Миллера. Он невзлюбил Милтона с первой встречи. Я думаю, он ревновал, потому что знал, какое важное место в моей жизни и карьере занимает Милтон, и Артур стремился занять его место, что он и сделал, как только мы избавились от Милтона.
Мои отношения с Милтоном рухнули в то время, когда мы были в Англии на съемках фильма «Принц и танцовщица», где он публично объявил, что собирается создать британский филиал «Мэрилин Монро Продакшн» с Джеком Кардиффом, лучшим английским кинооператором, во главе. Артур был в ярости, что Милтон принимает такие решения, даже не посоветовавшись с нами, и без предупреждения объявляет о них в средствах массовой информации. Он убедил меня, что Милтон перешел границы дозволенного.
Милтон также хотел заниматься моей рекламой, в том числе фотографиями, — даже собирался взять на себя оформление моего альбома для вырезок. Я вижу теперь, что он хотел командовать мной и компанией, а также картами, деньгами и стволами. Я создала мою компанию не для того, чтобы выплачивать 49,6 процента от всех доходов Милтону Грину! Мне также не нравился тот факт, что Милтон дружил с Лоуренсом Оливье, который был, без сомнения, моим врагом. Никто из окружения Оливье не был моим другом, включая Артура Миллера!
Еще до отъезда Милтона из Англии выкуп его доли в нашей продюсерской компании был для меня делом решенным, по крайней мере, мне так казалось. Я предложила ему пятьдесят тысяч долларов за его акции «Мэрилин Монро Продакшн», но, к моему изумлению, он позже вернул деньги, заявив, что верит в меня всем сердцем и никогда не продаст свою долю в корпорации. По-видимому, он изменил свое мнение, и в 1957 году я откупилась от него за восемьдесят пять тысяч долларов. Наше партнерство закончилось, и дружба, к сожалению, тоже.
Почему все мои отношения заканчиваются так плохо, доктор? Может быть, я делаю что-то не так? Наверное, лучше не пытаться искать ответ на этот вопрос! Я не думаю, что готова услышать ответ. К сожалению, должна сказать, что я склонна бросать людей, когда заканчиваю работу с ними. Я хочу быть великой актрисой и буду делать все, что в моих силах, для достижения этой цели.
Когда люди становятся бесполезными для меня, все, что можно сделать, — это расстаться навсегда. В противном случае я вцепилась бы в них навсегда и никогда ничего не добилась бы. Иногда я скучаю по Милтону и сожалею, что наша дружба закончилась таким образом, но если бы я печалилась обо всех, кого потеряла в жизни, начиная с моего неизвестного отца и сумасшедшей матери, я бы утонула в слезах и никто никогда не услышал бы о Мэрилин Монро. Вы понимаете, почему я должна поступать таким образом, доктор?