Мэрилин Монро

Весной 1938 года Олив Монро навестила Иду Мартин и они вместе сказали детям, что с этого момента те должны говорить всем, что их отец умер, а не уехал, поскольку благодаря этому они смогут получать деньги, достаточные для пропитания семьи. Этот сюжет был немедленно подхвачен и Нормой Джин, которая сказала своей преподавательнице, что живет у родственников, потому что ее родители погибли в аварии (такое и на самом деле вполне могло бы случиться). Учительница, добросердечная и душевная особа по фамилии миссис Паркер, была тронута до слез, и вплоть до окончания шестого класса Норма Джин была объектом ее особой опеки и заботы. Выдуманная ученицей драматическая история оказалась в данном случае необычайно эффективной.

Некоторые источники, вдохновлявшие поступки и поведение Нормы Джин, имели более сложную психологическую подоплеку. В 1937 году Грейс дважды брала ее с собой на выпущенный недавно кинофильм «Принц и нищий», желая показать ей Эррола Флинна ^[55] и близнецов Мауч, а в начале 1938 года Норма посмотрела этот фильм еще раз, теперь уже со своими кузенами. Беззаботный Флинн в главной роли был великолепен, но мальчуганы-двойняшки, похожие друг на друга как две капли воды, до конца жизни потрясали Норму Джин:

55

Знаменитый американский актер, бывший моряк и боксер. Обычное амплуа — романтические и отважные герои в авантюрно-приключенческих «костюмных» фильмах, к числу которых принадлежит также «Принц и нищий». Частная жизнь носила шумный и скандальный характер.

Поначалу я считала, что это [идентичные близнецы] немного жутковато и фантастично, но потом была безумно взбудоражена и наэлектризована, видя двух этих мальчиков, похожих друг на друга тютелька в тютельку, из которых один был принцем, переодетым в нищего, а другой — уличным бродяжкой, притворяющимся принцем ^[56] .

Флинн напоминал Норме Джин Кларка Гейбла («я сказала Джеку и Иде, что Гейбл — мой настоящий отец, но они только расхохотались»), но, по-видимому, наибольшее впечатление из всего фильма произвела на нее феерическая идея обмена жизненными ролями. Ребенок только притворяется, что его покинули и вышвырнули на улицу, а на самом деле это принц, и после всяческих перипетий его распознают как наследника британского короля Генриха VIII.

56

Сюжет этого произведения на самом деле несколько более сложен, но именно так Норма Джин, будучи девочкой, резюмировала весь фильм, а ее впечатления в данном случае более важны, нежели тщательный и точный пересказ фабулы. — Прим. автора.

Грейс Мак-Ки Годдард сделала все, чтобы преобразить Норму Джин из замарашки Золушки, для которой буднями был сиротский приют или нечто подобное, в принцессу субботней послеполуденной поры. Грейс готовила ее к карьере кинозвезды и уверяла, что в один прекрасный день та унаследует корону королевы кино, освободившуюся после Джин Харлоу. Норма демонстрировала в то время невероятную изобретательность при описании судеб своей семьи и собственного прошлого; идеализируя реальные воспоминания, она старалась завоевать любовь окружающих. Поэтому нет ничего странного в том, что ее долго преследовала парочка героев из «Принца и нищего», которая счастливо воплощала в жизнь свои мечтания — бедняк становился членом королевской семьи. Кроме того, чтобы привести все дела в полный порядок, ей необходимо еще было встретить своего героического отца (скажем, эдакого Кларка Гейбла или второго Эррола Флинна): тогда брошенный всеми ребенок оказался бы вознесенным до положения законного королевского отпрыска.

Склонность девочки к фантазированию может показаться более понятной в свете двух происшествий, которые имели место в том году. Во-первых, в марте к Норме Джин приехала Грейс и спокойно известила, что ее мать Глэдис после попытки побега из больницы в Норуолке была переведена в более безопасное и надежное место — в штатную психиатрическую больницу в Эгнью, неподалеку от Сан-Франциско.

Глэдис старалась сбежать, поскольку у нее была для этого вполне конкретная причина. Она была ужасно обеспокоена и сбита с толку телефонными звонками своего последнего мужа, Мартина Эдварда Мортенсена, который, как она полагала, за восемь лет до того погиб в штате Огайо в результате мотоциклетной аварии. В действительности Мортенсен преспокойно жил в Калифорнии и здоровье у него было завидное, а в аварию попал некий житель Среднего Запада с той же фамилией и достаточно близкой биографией; родственники же оповестили Глэдис именно о гибели этого незнакомца, ошибочно приняв того за ее бывшего мужа.

Мортенсен, беспокоясь по поводу Глэдис и проявляя заботу о ней, хотел удовлетворить хотя бы часть потребностей своей бывшей супруги. Отыскав ту в больнице, находящейся в Норуолке, он несколько раз позвонил ей туда. Глэдис, попеременно озадаченная и едва ли не истерически счастливая, что кто-то о ней помнит и даже вступил с ней в контакт, попыталась покинуть Норуолк, чтобы найти своего экс-мужа. Однако больничные врачи, пребывая в убеждении, что Мортенсена нет в живых с 1929 года, сочли рассказы Глэдис о том, что он звонит ей, а также последующую попытку пациентки убежать симптомами тяжелой шизофрении, требующей более квалифицированного и интенсивного лечения; его могла бы предоставить специализированная больница в Эгнью. В результате больную немедля перевели туда; больше Глэдис и Мартин уже никогда не поддерживали между собой каких-либо контактов ^[57] .

57

Мортенсен скончался 10 февраля 1981 года в Мира-Лома, округ Риверсайд, Калифорния. — Прим. автора.

Норма Джин приняла известие о состоянии матери как уведомление о смерти. Грейс пыталась смягчить ее боль подарками (детали относительно соответствующих покупок и связанных с этим расходов хранятся в семье Грейс): пляжным ансамблем, новенькой шляпкой и тремя парами новых туфель. Тем летом, к ужасу и недоумению Иды Мартин и ее внучат, у Нормы Джин, самой бедной из детей, имелось не меньше десятка пар обуви, причем все они были куплены Грейс (и отнесены на банковский счет Глэдис, который в результате все более и более ужимался).

Другое событие было связано с актом насилия, вызвавшим у девочки еще большую травму, нежели грубые и отвратительные «ухаживания» Дока Годдарда. В 1938 году, незадолго до того, как Норме Джин должно было исполниться двенадцать лет, двоюродный брат принудил ее к определенной разновидности сексуальных контактов. В соответствии с тем, что рассказывали много позднее ее близкие знакомые, в частности Норман Ростен и Элинор Годдард, она была «сексуально использована» (хотя ее первый муж утверждает, что к моменту выхода замуж Норма Джин продолжала оставаться девственницей). Этим напористым братцем был тринадцатилетний Джек, о последующей жизни которого ничего не известно; после того как ему стукнуло двадцать, он, видимо, пошел по стезе папаши и бесповоротно исчез. Гнусное происшествие снова укрепило Норму Джин в убеждении, что мужчины вожделеют ее, но только для того, чтобы лишний раз оскорбить и унизить; в конечном итоге, нельзя забывать: ей было в тот момент неполных двенадцать лет. Как вспоминает в этой связи Ида Мэй, Норма Джин в течение многих дней подряд после случившегося упорно и тщательно мылась.

Грейс прибыла, словно добрая фея, чтобы организовать празднование и отметить двенадцатый день рождения Нормы Джин. Потратив одиннадцать долларов и семьдесят четыре цента на новое платье для именинницы и невообразимую по тем временам сумму в шесть долларов на то, чтобы причесать ее в парикмахерском салоне, Грейс прилежно накрасила девочку и немедленно отвезла ее в фотоателье с целью сделать серию профессиональных снимков. Это был, как она пояснила, первый шаг к славе — к тому, чтобы постепенно превратиться в новую Джин Харлоу. Грейс подарила также Норме альбом для фотографий.

Но постоянные старания Грейс, чтобы Норма Джин выглядела красивой, маниакальная забота о ее будущем и даже подарки принимались девочкой скорее по необходимости и без особого энтузиазма — ведь у нее имелись вполне обоснованные причины (особенно после того, что она испытала с отчимом Доком и кузеном Джеком) считать себя не более чем объектом, предназначенным для того, чтобы доставлять наслаждение другим. Но юридически значимые решения по вопросу о ее месте жительства принимала Грейс, и от нее девочка зависела также и в финансовом отношении.

Вскоре Грейс совершила очередной шаг на пути устройства судьбы своей подопечной. Она постановила, что в конце лета Норма Джин покинет дом Мартинов и возвратится в Лос-Анджелес. Это было сделано не только для того, чтобы держать девочку поближе к себе и лучше заботиться о ней в период созревания, а также в близкий уже момент начала кинематографической карьеры, но и с тем, чтобы отдать Норму в ту школу для более старших детей, которую она для нее выбрала. Однако Норма Джин не должна была вернуться в дом Годдардов, ей предстояло поселиться у родной тетки Грейс.