Мерле и повелитель подземного мира

— Они нас еще не заметили, — сказал Холод и снова укрылся за каменной губой. Фермитракс и Мерле последовали за ним.

Лев, чиркнув когтями по камню, подал Мерле знак:

— Садись на меня!

Мерле помедлила, оглянувшись на старика.

— А как же Холод? У тебя на спине хватит места для двоих.

Фермитракса ее предложение явно не обрадовало.

— Нужно ли его брать с собой?

Мерле еще раз оглянулась назад и кивнула старику:

— Ладно уж, садись!

Она влезла на черную спину льва, Холод, после недолгого колебания, вскарабкался вслед за ней. Едва он успел усесться поудобнее и прижать ноги к львиным бокам, как Фермитракс расправил мощные крылья и взмыл вверх.

Они выскочили изо рта каменной головы как раз в ту минуту, когда первый лилим занес свою крючковатую ногу на каменную губу.

Фермитракс хотел успеть долететь до выхода из этого гигантского помещения, где приземлились черепа-глашатаи. Оставшиеся внизу лилимы повернули вслед ему головы — одни медленно, как черепахи, другие проводили его быстрым взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Раздался пронзительный нечеловеческий визг, в котором проскакивали отдельные слова на непонятном языке. Обернувшись через плечо, Мерле увидела, как полчище этих тварей взобралось на подбородок — каменного глашатая и ринулось внутрь, в глубь рта. Но большая часть длинноногих оставалась на месте; они глядели вверх, вслед Фермитраксу. Один из гадов несколько раз резко свистнул; тотчас нашествие лилимов приостановилось, и они, как злые муравьи, стали расползаться в стороны.

Мерле вцепилась в гриву Фермитракса, который старался подняться как можно выше, под самый потолок. Тут под руку ей вдруг попалось что-то странное. Она нащупала и вытащила из гривы льва одно из тех черных перышек, которыми было устлано каменное ухо. Однако это оказалось вовсе не перышко, а крохотный черный паучок, такой легкий и тонконогий, что она приняла его за пушинку. Паучок не подавал признаков жизни. Значит, в каменном ухе она лежала не на чьих-то перьях, а на самих лилимах. От этой мысли к горлу подступила тошнота, и она на секунду забыла о страхе. Сразу зачесалось все тело. Взглянув с отвращением на дохлого паучка, она швырнула его вниз.

Холод, прижав ноги к бокам льва и боясь свалиться, обхватил одной рукой Мерле за талию. Ей показалось, что он сделал это робко, с какой-то опаской: наверное, не хотел превратить ее в лед.

— Они нас ждали, — сказала Королева.

— Откуда им знать, что мы здесь? — Мерле уже было все равно, слышит ее Холод или нет.

— Вероятно, они учуяли кого-то из вас.

— Или тебя.

Королева ничего не ответила. Может быть, погрузилась в раздумье.

Обсидиановый лев несся над рядами гигантских каменных голов к выходу, к воротам, через которые недавно влетели глашатаи. Оставалось еще каких-нибудь пятьсот метров. Сверху гигантское помещение представало во всех своих фантастических масштабах.

— Фермитракс!

Мерле вздрогнула, услышав голос Холода.

Длинная рука загадочного спутника указывала наверх.

— Они летят!

— Я тоже их вижу, — сказал лев, и взмахи его крыльев участились.

Мерле взглянула туда, куда указывал Холод. Она ожидала увидеть летучих лилимов, крылатых тварей, как те, что встретились им в расщелине и над городом. Но тут было нечто совсем другое.

Лилимы, которые бросились их преследовать, не летели на крыльях — они с немыслимой быстротой бежали по потолку.

Это были те самые чудища, на которых она уже обратила внимание: длинноногие, паукообразные и такие мерзкие, каких не встретишь на Земле.

Казалось, они неслись по потолку со скоростью летучих мышей.

Фермитраксу пришлось спуститься ниже, чтобы твари не достали его своими длинными конечностями. Но их было такое множество, будто они, заранее облепив каменный потолок, давно сидели здесь в засаде. Да, Мерле теперь видела, как многие из них вдруг появлялись, словно из воздуха, внезапно оживали на плоской кровле, вытягивали свои передние крючковатые длинные лапы и мгновенно пополняли войско преследователей.

— Давай, скорее! — завопила она, стараясь перекрыть визг и скрежет лилимов. — Они уже у ворот!

Потолок у выхода ожил и пришел в движение. Огромное лоскутное одеяло из темных панцирей и здесь зашевелилось, заволновалось, распалось на кусочки, которые обратились в ужасных пауков — ростом с человека и даже вдвое больше, — которые старались сверху схватить Фермитракса.

Лев не терял присутствия духа.

— Если будем лететь низко, они не дотянутся.

Мерле хотела что-то ответить, ощущая присутствие Королевы в своих мыслях, тоже собиравшейся что-то сказать, но ни та ни другая не проронили ни слова, решив доверить Фермитраксу свое спасение.

Холод был единственным, кто отважился возразить:

— Ничего не получится.

Мерле оглянулась через плечо.

— Почему?

Она видела его широко раскрытые глаза. Его рука еще сильнее, каким-то судорожным рывком обхватила ее талию.

— Слишком поздно!

Она снова взглянула вперед.

Весь потолок, куда ни глянь, ожил и превратился в бурлящую массу панцирей, глаз и угловатых когтистых лап.

Недалеко от них один лилим, растопырив конечности, бросился с потолка вниз. Мерле проводила его взглядом в уверенности, что тварь, прыгнув со стометровой высоты, разобьется вдребезги. Но, сжавшись в комок, лилим ударился оземь и тут же вскочил как ни в чем не бывало, расправил ноги, забегал туда-сюда и застыл на месте, повернув голову им навстречу.

— Вот и все, — прошептала Королева, и Мерле поняла, о чем подумал Зимний Холод, сказав «Слишком поздно».

Вокруг них с потолка так и сыпались лилимы, как спелые груши. Один из них задел когтями левое крыло Фермитракса и выдрал несколько перьев. Обсидиановый лев качнулся, но продолжал лететь, все быстрее и быстрее, к большим воротам.

А лилимы все падали и падали. Они кучами отрывались от потолка и устремлялись вниз. Фермитракс бросался из стороны в сторону, увиливая от них. Мерле прильнула к его спине, зарывшись лицом в гриву. Она не видела, что там сзади делает Холод, но, наверное, и он вжал голову в плечи.

Они словно попали, под сильный дождь. С той только разницей, что речь тут шла о жизни или смерти, а вместо капель на них сыпались пауки-монстры, десятка которых хватило бы, чтобы обратить в бегство целую армию людей. А здесь их было не дюжины и не сотни, а видимо-невидимо.

Спасения не было.

Один лилим ударился о львиный зад, соскользнул и едва не увлек за собой Холода, но тот успел придвинуться к Мерле, хотя когти лилима зацепили развевавшиеся волосы старика и вырвали белую прядь. Холод этого, казалось, и не заметил.

Второй лилим обрушился на правое крыло Фермитракса, и на этот раз оба всадника едва не упали. В самый последний момент лев выровнял свое многотонное тело. Однако еще один лилим рухнул на него и полоснул когтями по носу. Фермитракс взревел от боли и так мотнул головой, что Мерле с трудом на нем удержалась. Широко раскрыв глаза, она увидела, как следующий лилим в падении нанес льву новый удар и кувырком полетел вниз, выпустив когти и скаля зубы.

Очередной лилим угодил прямо в Мерле.

Страшная сила вырвала ее из рук Холода, смахнула с львиной спины и швырнула вниз, в пропасть. Она смогла лишь услышать рык Фермитракса и вопль Холода и, падая, безучастно подумала: «Вот и все, сейчас конец».