Мэррилэнд: выбор королевы

— Я?

— А кто? Гейна? Смешно. Или Ольберт, который копия отца? Да в нем любая собака признает кровь Леграсов!

— Ты. Ты… не похожа на королеву. Волосы стриженные и все такое.

— А я поеду в Барсу за Асторией. Надеру задницу Дэймону.

— Сможешь ли?

— Ничего сложного. Он всегда меня побаивался. А я его — ни капли. Я не глупышка Астория, которая с мужиками отродясь дела не имела, а таких, как Дэймон, и вовсе только по телевизору видела. Я — сестра Роланда Дикого. Я с ним в прятки играла и лягушек ему в постель подкидывала. Точнее, сначала были лягушки, а потом прятки, причем пряталась обычно я. Что мне какие-то там барсельцы?

Андреа блефовала. За годы, проведенные в чужом мире, где она принцессой не была, зато вынуждена была выживать изо всех сил, она научилась осторожности и хитрости. С племянниками она вела себя бесшабашно и уверенно, потому что не собиралась отдавать власть ни в чьи руки. А стоит только дать слабину, и тебя мигом сместят. Нет уж, пусть считают ее умной, смелой и практически всемогущей.

А с Дэймоном она будет разговаривать совсем по-другому. Он не мальчик. Он и тринадцать лет назад был уже мужчиной, хоть и молодым. Правильным до мозга костей, занудным до зубовного скрежета и отвратительно уверенным в себе. Вряд ли годы и власть изменили его в лучшую сторону. С Ренгаром было куда проще и веселее. Именно поэтому она мало переживала за Асторию. Если девочка при Дэймоне, ничего плохого с ней не случится. Он ее и пальцем не тронет — не тот человек. А если тронет, тем лучше для Леграсов. Придется ему жениться, и Андреа первой пожелает молодым счастья. Все лучше, чем самой связывать жизнь с этим невыносимо-неповоротливым мужланом.

Глава 5 Ночные тайны

Все шло как нельзя лучше. Народ сам начал приходить к Вороньему замку — чтобы убедится воочию в возвращении Леграсов. Красивая молодая королева вышла людям навстречу, утешила страждущих, дала серебра голодным и пообещала, что все будет хорошо — разве Леграсы хоть когда-то были тиранами? Про Роланда Дикого и слухи, что про него ходили, все молчали. Он королем так и не стал, и хвала всем богам.

Вернулась часть слуг, в ближайшей деревне нашли мастеров для ремонта дворца. Можно было заняться неотложными делами. И для начала — решить, что делать с Кэтрин.

Девушка во дворце вполне освоилась, ей даже подобрали несколько нарядов. Андреа прекрасно видела, как ее бывшая ученица изо всех сил соблазняла Ольберта. Нет, ну зачем ему эта вертихвостка? Гнать в шею! Да у нее парней было больше, чем у самой Андреа за всю ее жизнь. В смысле, больше двух.

Она выловила Кэтрин и увела в сад на приватный разговор.

— Дорогая моя, ты уже решила, что будешь делать дальше?

Девушка смотрела исподлобья, кусая пухлую губу. Молчала.

— Ты, конечно, подруга Астории, но это не значит, что Леграсы будут до конца жизни тебя содержать. Предлагаю найти себе работу по душе…

— И убраться из Вороньего замка? — закончила Кэтрин. — Я… должна убедиться, что с Асторией все в порядке. А потом я уйду. Вы не можете отказать мне в такой малости. Это не по-человечески.

— Вообще-то могу. Но не буду, если ты станешь вести себя прилично. Прекращай строить глазки Ольберту, он не твоего поля ягода.

— Да я и не пыталась.

— Кэт, я прекрасно знаю о твоих похождениях. Ты ему не пара. Забудь. Я же тебя со свету сживу, жизни тебе не дам. Нужно тебе это?

— Конечно нет. Я даже дышать в его сторону не буду, — уверенно пообещала девушка. — Можете быть спокойны.

— Ну-ну. Я тебя предупредила.

Решив, что этого будет для Кэтрин достаточно, ну не совсем же она дура, какие-то зачатки разума в хорошенькой головке должны быть, Андреа с чистой совестью отправилась собираться в путь. А Кэтрин в ту же ночь, едва только стемнело, прокралась в спальню Ольберта.

Тот не спал. Он вообще засыпал с трудом, под утро, и только с настежь открытыми окнами. А пока — читал. Наверстывал упущенное.

С любопытством он поглядел на заглянувшую в комнату Кэтрин.

— Олли, мне страшно, — сказала она дрожащим голоском.

— Чего же ты боишься?

Кэтрин ему нравилась. Более того, он частенько думал о ней по ночам — в однозначном смысле. Она была первой женщиной, которую он увидел после заключения, а желания молодого и быстро восстанавливающегося мужского организма рядом с ней обострялись до предела.

— Я боюсь Андреа. Она хочет меня прогнать.

— Глупости. Андреа не такая уж и противная. Просто самоуверенная гордячка.

— Она сама мне это сказала, — в больших шоколадных глазах Кэтрин заблестели слезы. — Чтобы я убиралась прочь из замка. А куда я пойду, Олли? Я же ничего не знаю. У меня нет ни дома, ни семьи, ни друзей.

Ольберт вздохнул, откладывая книгу. Встал, обнял девушку за плечи, проведя в спальню и усадив на постель. Запер дверь, предусмотрительно выглянув в коридор — не заметил ли кто столь явного нарушения приличий. Но слуг было мало, а в этой части замка они и вовсе бывали только днем. Это хорошо.

— Мне не у кого просить совета, — всхлипывала Кэтрин. — Роджер страшный. У него глаза такие… жестокие. Холодные. Безжалостные. А Гейну трогать нельзя — рассыплется.

Вот тут Ольберт был с ней согласен. Гейну вообще нельзя беспокоить. В отличие от него, она была еще очень слаба. Да и чем сестра сможет помочь Кэти?

Он и сам не знал, что посоветовать. И вообще смотрел только на ее пухлые губы и колыхание полной груди под тонким хлопком ночной сорочки. Какие уж тут мысли? Ему бы придумать, что можно сказать… связно и разумно.

А Кэтрин вдруг расплакалась, прижавшись к его плечу. Пришлось обнять, погладить по мягким кудрям, по вздрагивающей спине. А потом… честное слово, оно само! Никто не был виноват! Просто его рта коснулись соленые от слез губы, а руки обвились вокруг шеи.

Он не умел целоваться, откуда? Теорию знал, но очень смутно. Зато Кэт умела за двоих. Соблазнить Олльберта было для нее совсем не сложно. Но она была не дурой и понимала, что этого мало. Олли не тот человек, кто позволит собой манипулировать. И Кэт честно сказала, вырываясь из его жадных и нетерпеливых рук:

— У меня были мужчины, Олли. Я не невинна.

— Ты… не хочешь?

— Очень хочу. Но не хочу потом, чтобы ты смотрел на меня с отвращением.

— Не буду. Обещаю.

— Олли… Главное, не кто первый, а кто последний. Если ты захочешь, я буду только твоя. Навсегда.

Ольберту было плевать на все эти сопли. Ему нужна была женщина прямо сейчас. Кэтрин красива, очень соблазнительна и на все согласна. А что у нее есть опыт — это и к лучшему. Остановит, если что-то он сделает не так, направит, подскажет. Лучшей любовницы и представить невозможно.

К тому же она не побежит наутро жаловаться отцу или еще кому-то. А что с ней делать дальше — решит потом.

— Только Андреа не говори, — шептала Кэтрин, позволяя стянуть с нее ночную сорочку.

— Не скажу, — обещал Ольберт, с восторгом ее разглядывая.

Она была еще лучше, чем он представлял: высокая полная грудь, крутые бедра, длинные ноги, нежная смуглая кожа, мягкий живот. И с ней все получилось как по маслу — Ольберт мог гордиться собой. Его первый раз был великолепен. А умелые руки и сладкие губы убедили, что он может даже больше, чем рассчитывал.