Мертвая жена и другие неприятности

Рубен услышал его слова, хотел сказать парню, чтобы придержал язык, повернулся и почувствовал, что ему не хватает воздуха. Хотел вдохнуть, но крепкий обруч сдавил горло. Попытался руками освободиться от смертельного захвата, и пена пошла у него изо рта. Он приподнялся, спустил ноги, собираясь позвать кого-нибудь, и полетел со шконки на пол.

Смотревшие телевизор обернулись. Качок поднялся на ноги, подошел, перевернул тело.

– Ты че, Рубик?

Затем обернулся к сокамерникам:

– Пацаны, кажись, Рубик того…

Глава 5

Палата была рассчитана на пятерых человек, но, кроме Брадиса, в ней лежали еще трое. Хотя двоим лежать не хотелось вовсе – они все время уходили в коридор. И, судя по всему, не только туда, потому что время от времени возвращались с пивом. Один из мужиков ожидал операции по поводу язвы, второй обследовался на предмет простаты. Лежали только полицейский прапорщик Жмуркин, у которого обнаружили камни, и Аркадий Ильич.

Койка Брадиса стояла у окна, и он смотрел во двор больницы. Во дворе не было ничего интересного: росли деревья и стояли автомобили. Очень скоро Аркадий Ильич уже знал, кто из врачей на какой машине ездит, и очень удивился – он был о врачах лучшего мнения, а в действительности у многих из них оказались дорогие иномарки.

Брадис лежал тихо. Жмуркин ему не мешал, хотя время от времени произносил какую-нибудь фразу. Фразы были разные, но начинались всегда одинаково – с протяжного глубокомысленного «Да-а…».

Жмуркин лежал на спине, смотрел в потолок и говорил, например:

– Да-а… И откуда эти камни в человеке берутся?

Через полчаса, вглядываясь в ту же точку над собой, мог сказать:

– Да-а… Я, стало быть, тут, а там криминогенная ситуация вовсю.

Еще спустя час выдавал:

– Да-а… Когда выйду, разберусь с женой, чем она меня таким кормила, что четыре булыжника врачи нашли.

Аркадий Ильич заранее сочувствовал жене Жмуркина. Он смотрел в окно и сверху видел многое. Видел, как узбеки копают траншею для прокладки коммуникаций, как больной на костылях пристает к пробегающим мимо молоденьким медсестрам. Узбеки копали каждый день, но продвинулись лишь на несколько шагов. Правда, они почти все время сидели на корточках, а за лопаты брались, когда появлялся главный узбек и начинал что-то кричать, понятное только соотечественникам. Больному с костылями тоже не везло: медсестры бегали быстрее. Еще больничная кошка охотилась на голубей, а однажды Аркадий Ильич видел, как на скамейке рыдала женщина.

– Да-а… – снова ожил прапорщик Жмуркин. – А вот как люди становятся евреями? Не знаешь, Аркадий Ильич?

– Делают себе обрезание и становятся. – Брадис хмыкнул про себя.

– Да-а… А ты делал?

– Я – нет, – признался Аркадий Ильич, – у меня и так все хорошо получается.

Жмуркин замолчал, обдумывая другой философский вопрос. И в этот момент в палату вошел человек в твидовом пиджаке. Брадис узнал его сразу, хотя пять лет назад этот мужчина носил другие пиджаки.

– Добрый день, Аркадий Ильич, – дружелюбно поздоровался посетитель, подойдя вплотную и опустившись на разбросанную постель отсутствующего соседа.

– Вы по какому вопросу? – спросил Брадис.

– Разве вы меня не узнали? Никогда не поверю.

– Забудешь вас, как же! Но я уже дал показания. И потом, вы же занимаетесь экономическими преступлениями.

– Я по собственной инициативе, чтобы потом вас не тревожить. Со дня на день дело о покушении на вас заберут из местного отдела, передадут в следственное управление города. И наверняка объединят с тем, которое веду сейчас я. И вот по старой памяти…

– То есть меня снова в камеру, а вы меня будете склонять, чтобы я взял на себя чье-нибудь преступление? Подключите к убеждению сокамерников…

– Потише, пожалуйста, – негромко произнес следователь и обернулся на Жмуркина.

Но прапорщик внимательно рассматривал потолок, вроде занятый своими размышлениями.

Следователь наклонился к Аркадию Ильичу и перешел на шепот:

– Будем откровенными друг перед другом. Скажу честно: меня попросили выяснить, кто покушался на вас и ваших друзей.

– Хорошо, будем откровенными. Скажите честно: кто пять лет назад приказал вам давить на меня? Ведь понятно же, что арбитраж был куплен. Но вы-то на кого работали?

– Не понимаю вас. Вы сами признали себя виновным, а я, как и обещал, закрыл дело.

– Я помню: согласно статье семьдесят шестой УК РФ в связи с примирением сторон. Я продал дом и выплатил людям, ограбившим меня, несуществующий долг.

– Но остались на свободе.

– Сломанным и нищим.

– Жизнь вообще непредсказуемая штука. Кстати, насколько хорошо вы знакомы с доцентом Ладейниковым?

Брадис внимательно посмотрел на следователя. Но того его взгляд не смутил. Мужчина продолжал приветливо улыбаться.

– Вы и его намерены засунуть в камеру к вашим друзьям-уголовникам? – спросил Аркадий Ильич.

Улыбаясь, следователь поиграл желваками.

– А с погибшей женой Валерия Борисовича были знакомы?

– Все мои показания у капитана Пименова.

Следователь поднялся, обернулся на Жмуркина, который продолжал медитировать, хотел что-то сказать и – передумал. Но улыбаться перестал. Взгляд его стал жестким. Он отряхнул свои брюки, словно пытаясь сбросить нечто невидимое, что могло к ним прицепиться на больничной постели, и холодно произнес:

– Лечитесь пока. Здоровье вам еще пригодится.

Следователь направился к выходу. У дверей остановился и снова улыбнулся:

– До скорой встречи. Но уже на моей территории.

Глава 6

Обедать Леонид Евгеньевич Осин уже полтора года ездил в один и тот же ресторан. До того там было дорогое казино, потом рулетку, столы для блэкджека и покера убрали, но роскошь осталась. В казино Осин тоже заезжал несколько раз, даже ставки делал, но это ему не понравилось. И не потому, что проигрывал, нет, всегда он оставался при своих, а однажды даже выиграл что-то, но глупый и малоперспективный азарт не привлекал его, куда интереснее игра на бирже. Еще увлекательнее банковская игра – она абсолютно беспроигрышна, если знаешь, конечно, на что ставить. А Леонид Евгеньевич знал.

В кризис девяносто восьмого он хорошо поднялся на ГКО и вовремя избавился от мгновенно обесцененных бумаг, причем отдал их под обеспечение валютного кредита. Отдал компании, которая решила не продавать валютную выручку, а ссудить кого-нибудь долларами на короткое время, получив рублями. Вот и пролетели ребятки. Потом пытались вернуть свои деньги, но проиграли арбитраж. Договорились с бандитами и попали в еще большую кабалу. Затем начали угрожать, но на подобный случай у Гены Рожнова нашелся Ара Огонек. И где теперь те кредиторы?