Мертвая жизнь

— И это, наверное, — Джек достал фотографию, — тоже тебе.

— На растопку, — хихикнул Жаба, и Эни внезапно его поддержала — улыбнулась.

А в доме случился пожар.

— А может, это было бы лучшей местью — чтоб Эни оставила его жить? — спросил Джек у Жабы, неожиданно даже для себя.

***

— Куда теперь?

Сытость делала их глупцами. Минут пять они шли, вообще не заботясь ни о чем, просто шли... Но вовремя опомнились.

— Давайте обратно, под землю, — попросила Эни.

— Тебе и вправду лучше уйти, — согласился Джек. — Без обид. У меня еще дело... Жак, ты местность хорошо знаешь? У меня с памятью сейчас плохо. Где ты меня нашел, помнишь? Если на поверхности, то это где будет?

— Так ты прям под люком был. Я все люки знаю... Это за торговым центром, на открытой стоянке.

— Тогда тем более — спускаемся. Доберетесь под землей, а там вылезете. Зачем лишний раз рисковать?

С Эни согласились, и распрощались только в канализации.

Айзек решил идти с Джеком и Жабой. Спорить никто не стал, хоть Джеку и не хотелось находиться рядом с этим типом. Он действительно хорошо помнил его череп.

Эни хотела поговорить с Джеком и, пусть это выглядело подозрительно, отвела его подальше от других и зашептала:

— А я ведь вспомнила тебя, Джек. Но никому ничего не скажу. Понимаешь, почему?

— Нет, — признался Джек. — Не понимаю.

— Значит, не помнишь, — она слабо усмехнулась. — Я в больнице лежала, с травмами... И ты тоже. Врешь ведь, что нет шрама. Шатался там по коридору, со своим плечом...

...Старик пришел с цветами, благостный и обеспокоенный. Сидел на кровати рядом с Эни, держал ее за руку, что-то говорил. Эни дрожала и не смотрела на него... И столкнулась взглядом с Джеком, который и вправду без дела шатался по коридору — и попросту заглянул в приоткрытую дверь. Эни... с такими глазами молят о спасении... Джек действовал быстро и убийственно страшно, разом все осознав и решив. Он просто распахнул дверь, схватил старика за шиворот и ударил башкой о стену. А потом выкинул за дверь.

Эни тогда не сказала ни слова, только благодарно сжала его руку.

— Я не скажу, раз ты не хочешь, — пообещала Эни. — Честно, не скажу. Только возвращайтесь, я... Мне, может, впервые хорошо стало сейчас. И ты, и Айзек, и даже Жаба эта... возвращайтесь.

— Спасибо, — только и выдавил Джек.

— Что она тебе сказала? — быстро спросил Айзек, когда они с Чарли и Эни разошлись.

— Она действительно меня узнала. Но сначала перепутала с пациентом.

— Значит, все ж врач? — неизвестно чему обрадовался Жак.

— Ага.

— А почему в сторонке шептались? — не отстал Айзек.

— Потому что проктологом был. В задницах ковырялся! А она не хотела, чтоб вы надо мной ржали... Вот как сейчас. Уроды... Двигаем, ну что встали?

— Слушай, а что ты там найти хочешь? — спросил Айзек уже на ходу.

— Что-нибудь, что поможет мне вспомнить. Какого... Почему ты за нами ходишь? — вернул вопрос Джек.

— А я тоже пытаюсь вспомнить. Тебя вот.

— Один я тут ничего не вспоминаю. Только вот веду, х-хе...

— Жаба...

— Заткнуться, да?

— Но ты ведь и вправду мне знаком, — спустя минуту произнес Айзек. — Ручаюсь, будь у меня целая башка, я бы тебя вспомнил.

— Наличие мозга ни на что не влияет. То есть, не влияет, если ты уже мертв. Иначе бы зомби погибали, лишившись головы.

— Может, ты и доктор, а я с половиной башки уже больше года живу... Заткнись, Жаба. И провалы в памяти — случаются.

— С памятью у нас всех плохо.

— Темнишь, Джек.

— Да пошел ты...

Беззлобные перебранки, равнодушные «посылы» и ничего не значащие ругательства — все это тоже было очень знакомо. Как будто не раз и не два Джек так говорил, как будто подобное общение было нормой.

«Код три-ноль», — подумал он, задрав голову и глядя на люк. И чуть было не произнес это вслух. Три-ноль — значит максимальный риск. Наверху может быть что угодно. Но знать про «три-ноль» его спутникам необязательно.

Он выбрался, вытащил Жака — тот, конечно, давно приноровился ползать вниз и вверх по лестнице, но делал это жутко медленно. Довольный Жаба огляделся и принялся деловито обходить-осматривать асфальт. Искал что-то, а что — Джек сам понятия не имел. Но все же — Жак старался. Жаба...

Айзек, поднявшись, не спешил отходить от люка.

— Паршивое место, — поделился зомби. — Помнится, скрывался я в этом гипермаркете.

— И что?

— Не помню дальше. Как отрезало, — Айзек осклабился и чуть наклонил голову. — Только вот помню — что-то нехорошее.

Жак тем временем, кажется, пытался залезть под машину. Их, машин, здесь осталось всего три штуки — две разбитые в хлам тачки неподалеку от люка и грузовик со снятыми колесами у ворот центра.

«Вот же козлы, а? Джек, ну ты глянь — колеса слямзили! Зачем?.. А такая классная машинка была бы...»

— Ничего не могу вспомнить.

— А ты б под ноги поглядел.

Судя по темным брызгам крови, место его, Джека, смерти. Пуля прошла навылет, а значит...

— Кровь — веером, — вправо. Значит, стоял я вот так... Значит, пуля...

Пуля пробила боковое стекло развалюхи рядом и осталась в машине — довольно быстро Джек нашел то, что от нее осталось.

— Как не в первый раз, — настороженно сказал Айзек. — Ну-ка... С оружием хорошо обращаешься, про охотников много знаешь, опять же...

— Видать, охотник меня и прикончил, — Джек потер лоб и попытался улыбнуться.

— Охотники умнее поступают. Джек... А встань-ка вот так, — Айзек заставил Джека встать спиной к нему. — И обернись, через плечо.

Джек сделал, как он просил, мысленно молясь о... о чем-нибудь! Чтобы на Айзека свалился холодильник! Или чтоб рядом обнаружился охотник с огнеметом! Хоть что-нибудь, ну, пожалуйста!

— Ты... — выдавил Айзек. — Вот так помню...

— Айзек, да ты что...

Айзек с размаху ударил его в челюсть.

— Нравится?!

Завопил Жаба, Джек упал на асфальт. Не растерялся и врезал ногой по Айзековой коленке, но какое дело трупу до боли? Айзек заржал и кинулся на него.

— Что, — говорил он, не забывая бить Джека по лицу, — понял теперь, каково? Боли-то нет, но башку я тебе разобью, сам попробуешь...

Джек дрался и с каждой секундой, с каждым мгновением вспоминал больше и больше. Движения стали четче, удары сильнее и точнее, да и Жаба колошматил Айзека, не переставая что-то кричать.