Мертвое ущелье (Горный блокпост)

Валентина же обошла комнату. Боковых дверей не было, только та, через которую она зашла сюда. Окно оказалось узким, забранным крепкой решеткой. Вздохнув, Валентина присела на ковер. Подумала: а неплохо, если бы этот сильный и симпатичный абрек сумел перехватить ее у слабого Жарова. Отдавшись горцу, она могла бы и удовольствие получить, и быть защищенной, и получать подарки или деньги, гораздо ценнее и больше тех, что получала от Жарова, который и использовал-то Валентину ради того, чтобы окрутить Родимцеву. Если молодая дурочка клюнет на приманку оборотня, то у Жарова к Губочкиной пропадет всякий интерес. И тогда… Игорек, используя того же Мансура, вполне может попытаться вообще убрать ее, как ненужного и, в принципе, опасного свидетеля своих грязных дел. Так что надо постараться еще сильнее завести Расула в плане возможной сексуальной связи. Решив, как поступить при появлении Расула, Валентина подумала о том, что не мешает подслушать, о чем пойдет речь в главной комнате. Глядишь, и пригодится.

А в комнате разговор между мужчинами начался, как только Расул присел за столик рядом с Фараоном, напротив Жарова и Мансурова.

Цакаев спросил хозяина дома:

— Женщина не может слышать разговора?

— Нет, господин. Да и зачем ей это? Она, — Расул похотливо усмехнулся, — больше думает о том, как и когда ее трахнут. Бабец, признаю, классный. От нее пахнет самкой.

Фараон взглянул на Жарова:

— Зачем ты притащил свою блядь на нашу встречу? Или не понимал, что отсюда ей уже нет выхода?

Жаров ответил спокойно:

— Ну почему же не понимал? Как раз потому привез ее сюда.

— Что ты имеешь в виду?

Оборотень так же спокойно объяснил:

— Валентина сыграла ту роль, которая ей была отведена в моей игре. И дальнейшая связь с ней представляет для меня реальную опасность. Поэтому я решил избавиться от нее. Заодно сделать подарок вам, господин Цакаев. С этой минуты Валентина ваша рабыня, я отдаю ее вам, можете делать с ней все, что хотите. Главное, чтобы она больше никогда не вернулась в часть.

Расул не выдержал:

— Вот это сюрприз. Воистину сюрприз!

Фараон, не спуская с оборотня внимательных, суровых глаз, проговорил:

— Я еще раз убеждаюсь в твоей предусмотрительности и не по годам, наверное, природной мудрости. Ты принял правильное решение. От ненужных свидетелей надо избавляться. Вот только подарка твоего я принять не могу. Со мной молодая жена. Может, Расул согласится принять твой подарок?

Хозяин дома торопливо закивал головой:

— Конечно, босс, конечно! Спасибо!

Фараон грозно проговорил:

— Но на утехи с этой проституткой тебе, Расул, только одна ночь. С рассветом ты или твои люди должны вывезти ее труп в горы и бросить в ущелье. Ты понял меня?

— Да, господин, понял. К утру она умрет, не беспокойтесь. Я лично перережу ей горло.

— Вот и решено. А теперь перейдем к главному: Расул принеси баул!

Хозяин дома встал и вышел из комнаты. Вскоре внес тяжелую, битком набитую брезентовую сумку. Поставил ее на стол, расстегнул молнию. На резную крышку посыпались пачки стодолларовых купюр. Глаза Жарова и Мансурова загорелись алчным огнем.

Фараон указал пальцем на мешок:

— Здесь ровно один миллион настоящих североамериканских долларов. Чтобы позже не возникло никаких недоразумений, проверьте и пересчитайте сумму. А ты, Расул, — Цакаев повернулся к хозяину дома, — скажи своим людям, чтобы через полчаса подавали кушанья.

Жаров, как и Мансур, начали проверять и пересчитывать деньги. Деньги, которых они ранее и во сне не видывали. Миллион долларов! Цакаев снисходительно улыбался, глядя, как предатели своего народа трясущимися руками перекладывают из кучи в кучу пачки долларов.

Спустя десять минут, уложив в баул деньги и закрыв молнию, Жаров, закурив, спросил:

— Это, как вы сказали, первое. Что последует за ним?

— А за ним, мой русский друг, последует второе! А именно использования тебя в переправке в Россию крупных партий наркотиков. Но уже не в качестве человека, рискующего собственной шкурой, а в качестве посредника при заключении сделок между представителями сопредельного государства и вашими высшими для данного региона военными и пограничными, уже купленными нами, чинами. Естественно, с иным вознаграждением за каждую оформленную сделку, сумма которой может достигать трети того, что ты сейчас имеешь в бауле за один только окончательно решенный вопрос. Как тебе подобное предложение, господин Жаров?

Оборотень аж вспотел:

— Но, господин Цакаев, чтобы выполнять обозначенные вами функции, должности командира взвода в отдаленном батальоне недостаточно. Я привязан к личному составу и надо мной слишком много начальников.

Главарь банды заверил Жарова:

— Ты получишь повышение. Тебя переведут в штаб соединения, откуда вполне сможешь решать те задачи, которые буду ставить я.

— Ну, раз так, то я… с удовольствием, господин Цакаев!

— Вот и отлично. Ну, что там у нас с ужином?

Вошел Расул, за ним несколько закутанных в черные балахоны и скрывающих своих лица женщин, внесших в комнату разнообразные блюда. Выставив перед Жаровым бутылки с водкой и коньяком, Расул нагнулся к Фараону:

— Господин! Позволь не присутствовать на ужине.

Цакаев удивился:

— Это еще почему?

Физиономия бандита расплылась в похотливой ухмылке:

— Не терпится русскую соску отодрать, господин. Сил нет сдерживать желания.

Фараон рассмеялся:

— Эх, Расул, ты неисправим! Ну, ладно, разрешаю. Представляю, что с ней будет к утру. Измочалишь в лоскуты.

— К утру она умрет, но познав, что такое настоящий мужчина!

— Хорошо! Иди, развлекайся! Только сделай так, чтобы ее криков не было здесь слышно… хотя… пусть кричит! Это будет забавно!

— Ага! Все понял, я пошел!

Он повернулся к Жарову с Мансуровым:

— Господа, я покидаю вас. Встретимся в другой раз, до свидания!

Жаров, слышавший разговор Расула с Фараоном, добавил:

— Счастливо, Расул! Не забудь только замочить в конце эту суку, если, конечно, она от «удовольствия» сама не сдохнет.

Присутствующие в комнате рассмеялись и принялись за пищу. Мансуров наклонился к Жарову:

— А как же с драгоценностями и деньгами, что ты давал ей?

— Завтра заберешь в доме Тимура. Она хранила их в шкатулке, под кроватью, найдешь и привезешь. Все разделим пополам!

— Сделаю, шеф!

Мансур выглядел довольным.

Мимо них в комнатку, где находилась Губочкина, проскользнул Расул. В руке он держал хлыст. Никто из ужинающих не придал этому значения.

* * *