Мертвое ущелье (Логово)

Отъехав с километр, Игнат остановил грузовик, не выключая двигателя и фар. В несколько секунд обыскал убитых немцев. Забрал оружие: у офицера — «парабеллум», у солдата — автомат. Еще в ранце солдата он нашел одну гранату.

Обошел машину за кустами, чтобы в отсвете фар его не увидели из кузова, подошел к грузовику сзади, со стороны прицепа, заменил магазин в своем «шмайссере» (запасной висел за спиной), швырнул в кузов грузовика гранату, не трофейную, свою, последнюю, она по-надежней, и упал на землю за прицеп.

«Лимонка» рванула, из кузова полыхнуло пламя, и через миг Игнат уже стоял за платформой с автоматом наготове. Подождал с минуту — никто из кузова не выпрыгнул. Тогда разведчик несколько раз прошил кузов из автомата, еще подождал. Осторожно подобравшись, заглянул внутрь сбоку через рваный тент.

Спасло его только острое зрение и, конечно, реакция. Непонятно как уцелевший немец лежал в кузове с карабином наготове. Удивительно, как он заметил в темноте заглянувшего в кузов разведчика. Пожалуй, услышал шорох. Может, из-за бокового отсвета от фар, которые все еще горели. Он быстро повернул карабин в заглянувшего и выстрелил. Но Игнат уже отпрыгнул в сторону.

Сперва он хотел бросить эту трофейную гранату в кузов. Но там столько всего навалено, он мельком видел, и" матрацы какие-то, и ящики. Там есть, где уцелеть солдату, даже если бросить гранату. Гарантии, что она убьет фрица, нет. Да и там, пожалуй, снаряды. Они могут и сдетонировать. Теперь он подумал об этом.

Игнат прыгнул в кабину, выключил фары и двигатель и снова выскочил из кабины. Прислушался. Никаких шорохов в кузове не было слышно. Теперь фары не озаряли машину отсветом лучей от деревьев, и вокруг была почти полная темнота. Теперь немец не видел ничего,— ночь стояла пасмурная. А Игнат видел.

Около пяти минут разведчик беззвучно подбирался к тенту сбоку и неслышно прислонился глазом к маленькой пробоине в брезенте. Фрица он увидел сразу. Тот сидел на ящике в углу кузова у кабины и напряженно держал карабин, направив его в проем над задним бортом.

Медленно, чтобы не издать ни малейшего шороха, Игнат поднял руку с пистолетом, направил «парабеллум» на немца и выстрелил через тент. Фриц выронил карабин и ткнулся лицом в соседний ящик.

Настороженно и медленно разведчик влез в кузов через задний борт, осмотрел все, что там было, и порадовался, что не бросил вторую гранату. В ящиках лежали снаряды к пушке. «Лимонка» рванула в стороне от ящиков, и снаряды не сдетонировали, а от второй гранаты вполне могли. Немцы в кузове все равно были мертвые, но взрыв снарядов, пожалуй, уничтожил бы и самого разведчика.

Теперь надо было спешить. Немцы могут здесь быть с минуты на минуту. Такие мощные взрывы в своем тылу... Надо быстро уходить. Артобстрел уже прекратился...

Разведчик выбросил из кузова трупы — их было пять, сел в кабину и завел двигатель.

Он выехал на дорогу, с которой свернул в лес, проехал немного обратно, туда, откуда начинался этот рейс, где ждала радистка. Разглядел в свете фар подъем сбоку от дороги, свернул и стал взбираться на отлогий холмик, поросший мелким кустарником. Машина натужно гудела, но мощный мотор вытягивал. В полукилометре от дороги на возвышенности остановился, выключил зажигание. Вышел из кабины и поспешил к радистке.

— Знаешь что, Игнат,— сказала Ирина, когда он вернулся.

— Что?

— Ведешь ты себя по отношению ко мне некультурно.

— Это почему?!

— И человек ты хороший, и разведчик. А ведешь нехорошо.

— Ну почему же?!

— Потому что один без меня воюешь! Я тоже должна с тобой быть. Я ведь разведчица, а не девица красная.— Она всерьез разозлилась и обиделась. — И стреляю я не хуже тебя, а даже лучше.

— Ладно, Ира, не сердись ты. Днем обязательно возьму. А вот ночью... ночью ты только помешаешь мне.

— Да не помешаю я...

— Помешаешь. Ночью я должен быть один, а так буду о тебе беспокоиться, отвлекаться. Ночью, да еще в лесу я должен быть один. Как волк.

— Волк ведь тоже не один живет, а со стаей, с семьей своей. Ты рассказывал...

— Это так. Но у нас война такая, какой у волков не бывает. А солдат, он, пожалуй, в более трудных условиях, чем волк. Особенно, если солдат-разведчик. В общем, не обижайся. Не могу я ночью с тобой вместе работать.

— Обижаюсь.

— А вот с рассветом, точнее перед рассветом, вместе пойдем. И вообще, сегодня мне без тебя никак не обойтись.

— Шутишь...

— Нет, не шучу.

— А что будет-то?

— Увидишь.

— Рацию раздобыл?

— Раздобыл. Только не рацию, а кое-что посолидней.

20. НОЧНОЙ ТРОФЕЙ

Прибыли они сюда на конях, быстрее, легче, да и коней бросать жалко. Игнат ехал впереди, не отставал и ахалтекинец с Ириной, он легко передвигался в темноте. И все-таки Игнат часто оборачивался и проверял, не отстала ли радистка.

Коней привязали в густом молодом березняке, метрах в трехстах от холма.

Задолго до рассвета оба были возле захваченной Игнатом зенитной пушки. В пасмурной ночи звезды и луна исчезли, и радистка почти ничего не видела в темноте.

Игнат прямо на платформе обнаружил две кассеты по пять патронов. Он знал, что немецкая зенитка мало чем отличается от нашей 37-миллиметровой автоматической зенитной пушки, но прежде чем стрелять, надо было подробно разобраться в заряжании, наводке орудия. На это ушло около получаса.

Ночь уже была на исходе. Пока разведчики пробирались к холму, где Игнат оставил установку с машиной-тягачом. По дороге прошли три колонны грузовиков. Причем, одна колонна — грузовики с пушками на прицепе. Немцы продолжали перебрасывать силы к фронту, к прорыву.

Со стороны переднего края горело огромное зарево, тяжело грохотали взрывы, гудела земля и полыхало небо. Там шла большая война. Об исходе тяжелых боев, об их переломе в ту или иную сторону разведчики не могли и догадываться.

Игнат посадил Ирину в правое кресло наводки, сам сел в левое и стал опробовать пушку. Как и на нашей зенитке, здесь полагалось два наводчика. Один наводил в вертикальной плоскости, другой — в горизонтальной. Каждый сидел в железном кресле, и кресла с наводчиками крутились на платформе вместе с орудием. Перед каждым наводчиком был прицел, вроде нашего зенитного визир-коллематора (оптического визира). Платформа ходила легко, как карусель, пушка — по вертикали — тоже. Оставалось ждать немецкой колонны и, конечно, утренних сумерек. Наводить в темноте по прицелу Ирина не могла.

Еще одна немецкая колонна грузовиков прошла к фронту. Перебрасывались, в основном, тылы войск, потому что танков в колоннах не было. Они почти все были подтянуты к фронту еще до удара немцев.

Игнат ждал рассвета. Конечно, освещенные фарами идущих следом машин, грузовики были видны. Но Ирина могла навести пушку только на глазок, без прицела. Через прицел во тьме она не видела ничего. А рисковать Игнат не хотел. Тут надо было бить наверняка. Не каждый день у него в руках автоматическая пушка, да еще на такой удобной позиции. И он ждал.