Мертвограм
Шрифт:
Света кивнула и повела Кристину обратно в залу. Их фигуры удалялись в мелькавшем свете включенного экрана смартфона.
И – никакого кашля. Пока.
– Открывай! – завизжал голос за дверью.
Аж подскочил на месте, чуть не упал. Едва успел ухватиться за вешалку, с которой полетели куртки. Одну накинул на плечи – кто знает, насколько затянется разговор, в одних шортах можно и околеть.
– Да что вам там надо-то? – посмотрел в глазок, но там – непроглядная тьма. Черная дыра.
Либо она закрыла глазок пальцем, да?!
– Кто там? – повторил
Погоди-ка, лампа в подъезде срабатывала на звук. Стояли датчики, которые срабатывали на звук шагов. Значит, все-таки закрыла глазок?!
– Отойдите от двери! – сказал я.
Не думал, что безумная врачиха послушается, но в глазке вдруг мелькнул свет. Успел заметить силуэт, который сначала шарахнулся от двери, а потом снарядом метнулся к ней – раздался новый удар.
Бам-м!
– Да вы там охренели совсем, что ли? Все, я звоню в полицию! – сказал я.
– Нет, вы не понимаете… вы… не… понимаете-е-е… – стонала женщина за дверью. На этот раз увидел ее в глазок: губа разорвана, комком свисала ниже подбородка. А волосы неровными болотными кочками торчали так, будто их пытались вырвать из головы вместе со скальпом. «Или искусственно удлинить при помощи приложения», – подумал я.
– Это она? – спросила Света из залы. – Мне звонить?
– Погоди!– прошептал я. – Она, кажется… Да, но она ранена, сильно! Звони-ка лучше в скорую! Сейчас же, набирай!
– Ранена?!
– Да, говорю же, звони!
Услышал, как жена набирает номер скорой. Кристины не слышно. Наверняка прижалась к маме – всегда так делала, когда страшно. А еще – когда болела, всегда искала укрытия под маминым крылышком.
– С вами все в порядке? – спросил я врачиху, но дверь так и не открыл.
– Со мной?! Да со мной все в порядке, разве не видно? – и женщина то ли засмеялась, то ли заревела. – Ты разве не видишь, сукин ты сын. Я истекаю кровью, я… кхр-ра! Это все она со мной сотворила. Все она-а!
И новый удар по двери. Уже слабее. Намного.
– Мамочка, мне страшно, – раздался голос Кристины в зале. «Не только тебе», – подумал я.
– Я ее слышу-у. Слышу ее-а! – завопила женщина в коридоре. А потом – грохот. Она там что, упала? Или это соседи начали открывать двери, чтобы посмотреть на бесноватых в подъезде?!
– Мне плевать, кого вы там слышите! Все! Мне надоело, я выхожу. И лучше вам убраться с мой площадки подобру-поздорову! – сказал я и резко распахнул входную дверь, решив покончить с ситуацией раз и навсегда.
Дверь открылась не до конца, но женщины вроде не видно.
– Нет, не ходи туда! – попыталась остановить жена. – Я уже позвонила в скорую. У них там аврал, но они едут. Полицию, в полицию-то тоже звонить?
– Да, звони! – я осторожно выглянул на площадку, ожидая, что сумасшедшая тут же нападет. Но заметил лишь сапоги на кафеле. Она что, умерла? Не двигается вроде…
– Скорая едет? – переспросил я.
Внизу шаркали и бурчали соседи – что-то типа «Вот же силы есть пить, нам бы так!». Но никто не поднимался
к нам, на пятый этаж, чтобы узнать, что же произошло. Кажется, даже если бы здесь прямо сейчас убивали человека, то вряд ли бы кто-то пришел на помощь.– Эй, женщина, с вами все хорошо? – спросил я, прекрасно понимая, что «хорошо» быть уже никак не может. Наклонился.
– Что там, что? – не унималась Света. Она уже в коридоре вместе с Кристиной – замученный, больной ребенок. Обе заметили сапог. – Боже! Она что, умерла, да? Не трогай ее, слышишь?! Это дело полиции. Пусть они занимаются. Не трогай, прошу тебя!
– Да не трогаю я!
Врачиха, ее узнал по рыжим волосам, лежала лицом вниз, прямо на кафеле. Под ней блестела лужица крови.
– И что там полиция? – обернулся я.
– Занято постоянно, – ответила Надя.
Внезапно понял, что меня интересует один предмет. Он лежал рядом с телом.
Телефон.
– Не тр-рогай его! Что ты делаешь?! – Светлана попыталась остановить, но поздно – уже подхватил телефонный аппарат, заляпанный кровью. Вопреки ожиданиям, на экране не оказалось надписей типа «Обработка завершена». Да и не мог такой аппарат их показывать. Старинная «Нокиа 3310» – обычная звонилка без функций смартфона. Никаких приложений. Ни для обработки фотографий, вообще ни для чего!
«Что-то тут не сходится», – подумал я, услышав вой приближающейся сирены.
Врачиха была еще жива, когда приехала скорая, но умерла у врача на руках, как только ее попытались перевернуть.
***
– Что значит, они уехали? – спросил я, выходя из ванной. Только вышел, понимаешь, на минутку, охладить морду лица, как жена уже сообщает, что «скорая» отчалила восвояси.
– Так и уехали.
– Куда увезли? В морг?
Света вдруг замолкла. Веки дернулись.
– Не увезли что ли? – я подвинул жену в сторону и поспешил к входной двери. Быстрее влез в тапки и накинул куртку. – Серьезно?!
– Они сказали, что у них таких случаев по городу тысячи. Тысячи, ты представляешь? Что-то происходит… что-то страшное!
– Что происходит? Разгильдяйство происходит, вот что. Совсем на свои обязанности забили, – проворчал я, открывая дверь, – труп на месте. – Да-а блин. И что нам теперь делать? Кто ее заберет?
– Они дали телефон, – сказала Светлана, протягивая листочек с номером. Вроде цифры, а все равно такое чувство, что инопланетяне писали
– Телефон? Какой еще нафиг телефон?
– Они сказали, что сейчас специальная служба занимается этим. Противоэпидемическая служба, которая утилизирует…
Посмотрел еще раз на труп – бригада «скорой» только прикрыла его сверху черной брезентухой – и все!
– Погоди, так они заразные, да? Трупы?! – спросил я.
– Так они не сказали…
– Но слово «противоэпидемическая» ведь прозвучало, так?!
– Да… – ответила Света, ахнула, поразившись собственному открытию, и прикрыла рот рукой.
– Тот-то же, выходит, они заразный труп нам оставили… Прикрыли только – и смотались. Хороши, блин, работнички!