Мертвые люди

— Сюда, — пискнуло откуда-то из-за спины. Я волевым усилием, заставил себя обернуться, казалось, стоит мне разорвать зрительный контакт с жертвой, и он воспрянет и начнет активно сопротивляться.

Девчонка стояла возле межкомнатного проема, в одной руке кочерга в другой шокер. Мать честная, там есть еще кто-то. Я отпрянул от дёргающегося тела, поймал брошенную кочергу, перехватил поудобнее и замахнулся для удара, стараясь даже не дышать. На полу появилась тень, босая нога шагнула через порог, еще секунда и все тело оказалось на кухне. Я ударил как бил сотни раз до этого, в череп мертвецам. Вошедшей охнул и покачнулся, заваливаясь вперед, но в последний момент подставил руку, и явно не собирался терять сознание. Пришлось судорожно врезать еще раз. Теперь уже без всяких сомнений насмерть.

— Что за, на хер, — из-за пересохшего горла, голос прозвучал сипло.

— Ты же их убивать пришел, — тяжело дыша, как после марш-броска с полной выкладкой, проговорила девчонка.

Я растерялся, не зная, что сказать.

— Там в подворье еще один, надо и его, — глаза шальные явно на адреналине.

— Как? — больше у себя чему у нее спросил я.

Все пошло наперекосяк. Как теперь выбираться. Да меня тут же убью и ее тоже. Мать, да как так-то. На хер, надо бежать. Куда? Аааа. Куча мыслей и все, судорожные и бестолковые, по телу гуляет чистый адреналин, не дающий толком упорядочить мысли. Действия, а не мысль, вот что сейчас движет мной.

— Я позову, а ты его в коридоре кочергой, — сказала и метнулась к двери, толчок створка отворилась, и она во всю мать ее силу легких, заорала, — Граф сюда.

Это конец. Я подбежал к ней, вместе мы вышли в коридор, мрак не позволял толком хоть что-то различить, еще и места как в гробу.

— Че надо? — послышалось с улицы.

Фу, так спокойно, я встал с боку, замахнулся, не выйдет слишком низкий потолок.

— Хозяин зовет, давай бегом, — спокойная, что удав.

Да и я вроде как тоже вернулся в адекватное русло, кочергу в сторону.

— Дай сюда, — схватил шокер, легкое сопротивление, она сама еще не готова расстаться с последним оружием, но отдала.

Сообщница открыла дворовую дверь, я встал за полотном. Этот войдет, а я его в спину. Он явно не ждет нападения, ведь на своей территории чего боятся. Пальцем нащупал выступ, вот она кнопка пуска, ничем иным это просто быть не может. Лучше бы проверить, но шуметь нельзя. В проеме потемнело, послышались шаги, и недовольный мужской голос прогудел.

— Да что надо ему?

Сообщница шмыгнула в сторону, противник ускорил шаг, я выскользнул из-за укрытия и словно ножом ударил шокером в шею. Послышался треск, тело завалилось вперед, содрогаясь в конвульсиях. Я согнулся и добавил еще раз для надежности. Поднял голову и тихо спросил.

— Еще есть?

— Нет, — глухо отозвалась та, лица девчонки не различить в полумраке, так и не понять, какие там эмоции гуляют.

И что дальше? Надо как-то уходить, и эту за собой тащить. Тут её оставлять точно нельзя, найдут тела и на ремни порежут, причем не фигурально выражаясь.

— Дверь на замок закрой, — она мыхукнул в ответ, уходя куда-то дальше в коридор.

Переступил через тело, толкнул дверь, пальцами нащупал массивный крючок, поднял, закину в петлю. Стало еще темнее, возвращаться назад пришлось, держась за стену. Возле входа столкнулся с сообщницей, отступил назад, пропуская, за спиной послышался стон контуженого. Дьявол только этого и не хватало. Идти за кочергой и голову проламывать? А смогу ли. В порыве страха да, на адреналине убивать одно, а на холодную голову. Связать?

— Дай, — из моих ослабших рук девицы вырвала шокер, и не секунды, не колеблясь воткнула его в голову стонавшему, новый треск, и тело обмякло.

— Какого, — непроизвольно вырвалось у меня.

— Эта мразь трех девочек насмерть запорола. Воспитатель хренов, — в голосе одна кипучая ярость, так врать могут только актеры высшего калибра, так что однозначно правду говорит.

Молча вернулись на кухню, я сощурился от яркого света, но все равно смог различить склонившуюся над телом фигуру. Толстяк ожил. Ну да, я же ему сердце пробил и только. Пару шагов, взял новую кочергу, машинально отметил, осталось еще две. Шаг и заученным движением успокоил воскресшего. Обернулся, к первому оглушённому, девчонка стоит над ним, а синий разряд почти обуглил голову бандита. И по гримасе ярости, исказившей ее лицо, было ясно, там что-то очень личное. И вопросы по типу, ты чего творишь крайне неуместны.

— Сюда никто не придет? — спросил я, когда она выпрямилась.

— Нет. Пару часов так точно. У них сейчас сиеста, — дрожащим голосом ответила девушка.

— Ну, я же пришел, и пустили.

— Ты форс-мажор. Да и без одобрения этого, — она пнула близлежащие тело, — никто не сунуться сюда. Да и я отошью если что.

— Ясно, — я бегло зашторил окна, случайные свидетели нам не к чему, — а теперь о главном. Какого хрена ты сделала?!

Я сам поразился, настолько мерно прозвучал голос. Хотя ситуация к спокойствию нисколько не располагала. Она вздохнула, положила шокер на стол и, закусив нижнюю губу, призадумалась.

— Ты же Игорь сын Бориса Андреевича? — я кивнул, — ну вот значит, ты приехал сюда этого убивать. Так?

— Так, да не так. Я его не прям тут хотел убивать, — после сказанного она, с облегчением выдохнула, и снова активизировалась. Прошла мимо меня в комнату, беззаботно наступив на трупы. Я последовал за сообщницей, и тоже по телам. А как иначе?

Огромная гостиная, с двумя диванными, сейчас расправленными и со смятыми простынями. Плазма на стене к ней подключённая "сони плейстейшен", на кресле раскидана одежда.

— Тебя звать как?

— Лиза, — коротко бросила она, ловко расстегнула пуговицу на платье, повела плечами, одежда свалилась на пол, оставляя девушку только в одних трусиках. Я невольно прошёлся по взглядом по девичьему телу, сама худая почти тощая, а вот грудь впечатляла размерами, возможно просто на контрасте худобы, но все же. Теперь ясно, почему ей уготовили роль прислуги у хозяина. Она развернулась ко мне спиной, не из-за стеснения просто одежду с кресла поднимала, и на спине я увидел огромный уже пожелтевший синяк, и пару шрамов, что как мне думаться оставляют плети. Да, добровольным ее служение никак назвать нельзя, да и причина настолько жестоко убийство тоже понятна.

— Лиза, ты вообще, как додумалась, что я буду убивать? — вопрос может уже и не так актуален, но важный для понимания ситуации.

— Так как ты вошел, так я тебя сразу узнала, — она привычно застегнула лифчик, и принялась выворачиваться свитер. — Да пол поселка помнит твою истерику, когда ты узнал, что отца убили. Вы тогда вовремя уехали, еще бы пару часов и всё, вас бы не выпустили. А мы дураки остались. А эти мрази просто тебя в лицо не знали.

Она наконец-то одела свитер, пришел черед джинсов, плюхнувшись на кресло, принялась натягивать их.