Мертвые возвращаются?..

Я пожала плечами. Фрэнк продолжал расхаживать взад-вперед.

— Помнится, в больнице вы охотно отвечали на все мои вопросы — быстро и без запинки. И вот теперь, непонятно по какой причине, вам словно безразлично, чем завершится расследование. Из чего напрашиваются следующие выводы: либо вы решили подставить вторую щеку тому, кто едва не убил вас, хотя вы, уж простите мне эти слова, никак не похожи на святую, либо здесь замешано что-то другое, куда более важное.

Фрэнк прислонился к стене позади меня. Я оставила всякие попытки следить за его перемещениями, а вместо этого принялась отколупывать лак с ногтя большого пальца.

— Но тогда я вынужден спросить самого себя, — вкрадчиво продолжал Фрэнк, — что может быть для вас важнее, нежели посадить за решетку того, кто поднял на вас руку? Скажите мне, мисс Мэдисон, что для вас важно?

— Хороший шоколад, — буркнула я в ответ своему ногтю.

Фрэнк даже бровью не повел и продолжил с прежним спокойствием:

— Мне кажется, я вас неплохо изучил. Когда вы лежали в больнице, о чем вы меня спрашивали, как только я переступал порог вашей палаты? О чем вы меня постоянно просили, хотя и знали, что я не могу вам этого обещать? Что такое вам хотелось увидеть в самый первый день, после того как вас выпишут? Что приводило вас в такое волнение, что у вас едва не разошлись швы, потому что вы запрыгали от радости?

Не поднимая головы, я зубами отгрызла кусочек лака.

— Ваши друзья, — тихо произнес Фрэнк. — Ваши товарищи по дому. Вот кто важен для вас, мисс Мэдисон. Предполагаю, важны, как ничто другое. Важнее даже, чем арест того человека, кто нанес вам практически смертельную рану. Или я не прав?

— Конечно, важны, — ответила я и пожала плечами. — И что с того?

— Мисс Мэдисон, если бы вам пришлось делать выбор, если бы вдруг — поймите, я говорю это исключительно ради примера — вы вспомнили, что вас ударил ножом один из них, что бы вы сделали?

— Мне не пришлось бы делать выбор, потому что никто из них не притронулся ко мне даже пальцем. Никогда. Потому что они мои друзья.

— Вот и я о том же. Вы кого-то не желаете выдавать, и, насколько я могу судить, этот кто-то не Джон Нейлор. Так кого вы пытаетесь оградить, помимо ваших друзей?

— Никого я не пытаюсь…

Фрэнк отошел от стены и громко ударил обеими ладонями о стол, его лицо было в считанных сантиметрах от моего. Я вздрогнула и отшатнулась, и это была не игра.

— Вы лжете мне, мисс Мэдисон. Неужели вам и впрямь непонятно то, что видно даже слепому? Вам известно нечто важное, нечто такое, что способно мгновенно дать ключ к разгадке дела, тем не менее вы это нечто предпочитаете от меня скрывать. А значит, тем самым препятствуете расследованию, что, кстати, уже наказуемо. Так недолго угодить за решетку.

Я резко отдернула голову назад и оттолкнула стул.

— Вы намерены меня арестовать? За что? Господи, меня? Я и без того пострадала. Мне хочется лишь одного — поскорее забыть про весь этот…

— Если вам хочется, чтобы вас каждый день резали ножом, а по воскресеньям даже дважды, что ж, ваше дело, мне плевать с высокой колокольни. Но когда вы понапрасну отнимаете драгоценное время у меня и моих коллег — это уже мое дело. Вам хотя бы известно, мисс Мэдисон, сколько людей за последние несколько месяцев трудились над расследованием? Вы отдаете себе хотя бы мало-мальский отчет в том, каких денег и какой энергии это стоило? Так что не надейтесь, что я позволю затраченным усилиям пойти псу под хвост лишь потому, что какая-то взбалмошная девчонка так зациклилась на своих так называемых друзьях, что все остальное ей до лампочки. Нет-нет, и не рассчитывайте.

Не пустая угроза. Лицо его было в считанных сантиметрах от моего. Я смотрела прямо в пылающие праведным гневом голубые глаза: Фрэнк был готов взорваться от злости, и каждое слово, которое он произносил в мой адрес — или же в адрес Лекси (думаю, он не видел между нами большой разницы), — било наотмашь. Лекси преломляла реальность вокруг себя, подобно тому, как линза преломляет солнечный луч. Она вплетала ее во множестве мерцающих слоев, и было невозможно сказать, на какой конкретно устремлен ваш взгляд, и чем дольше вы смотрели, тем сильнее у вас кружилась голова.

— Я докопаюсь до правды, — заявил Фрэнк. — Не знаю, сколько у меня уйдет времени, но обещаю вам: тот, на чьей совести преступление, не останется безнаказанным. И если вы не вытащите голову из собственной задницы, если откажетесь уразуметь, как это важно, если вы и дальше намерены играть со мной в ваши дурацкие игры, то составите ему компанию. Вы меня поняли?

— Да пошел ты! — взорвалась я и, словно барьером, отгородилась от него согнутой в локте рукой.

Лишь в следующее мгновение я осознала, что пальцы мои сжаты в кулак и что меня, как и моего собеседника, душит злость.

— Так кто же, мисс Мэдисон, все-таки ударил вас ножом? Вы готовы посмотреть мне в глаза и сказать, что не знаете? Давайте проверим. Скажите мне, что вы не знаете. Ну давайте же!

— Я не обязана ничего доказывать. Я уже сказала, что помню, как бежала, что на моих руках была кровь, а как вы поступите дальше, меня не касается, это уже ваше дело. Главное — оставьте меня в покое.

Я развалилась на стуле, засунула руки в карманы и демонстративно уставилась в стену.

Даже сидя к Фрэнку вполоборота, я по-прежнему ощущала на себе его взгляд, его учащенное дыхание.

— Ну хорошо, — произнес он наконец и постепенно отстранился от стола. — Пока поставим точку. Повторяю, пока.

И вышел вон.

Вернулся он примерно через час. Я перестала следить за временем. Вместо этого я собрала осколки шариковой ручки и аккуратно разложила на краю стола — получился своего рода орнамент.

— Что ж, — произнес Фрэнк, когда наконец решил вновь проведать мою персону. — Ты была права. Кайф еще тот.

— Поэзия в движении, — ответила я. — Ну и каков результат?

Фрэнк пожал плечами:

— Они здорово перетрухнули, но раскалываться пока не намерены. Еще пара часов в том же духе, и кто-то не выдержит и запоет. Это мое предположение. Очевидно одно — Дэниел явно встревожен. Нет, конечно, манеры его остаются при нем, но он только и делал, что спрашивал меня, сколько еще времени ждать. Думаю, тебе неплохо бы потусоваться с остальными тремя до того, как я его отпущу. Можешь заняться ими прямо сейчас.

— Спасибо. Фрэнк, — поблагодарила я, причем от души. — Спасибо.

— Постараюсь задержать его как можно дольше, хотя ничего не гарантирую.

Фрэнк снял с крючка на двери мое пальто и подал мне его.

— Пойми, Кэсси, у меня и в мыслях нет водить тебя за нос. Я играю лишь в честные игры. Надеюсь, ты тоже.

Остальные ждали в вестибюле. Вид у них был незавидный — все трое какие-то понурые, под глазами мешки. Раф сидел у окна, подергивая коленкой. Джастин сгорбился на стуле, словно чем-то обиженный аист. Лишь Эбби сидела с почти безмятежным видом — спина прямая, руки сложены на коленях.