Мертвый дрейф

Отказываясь верить собственным глазам (возможно, снова галлюцинации), он крадучись, практически на цыпочках, вошел в довольно просторную «жилую комнату» (как ни крути, а пятнадцать квадратных метров), недоверчиво потрогал скомканную подушку на тахте – вроде настоящая. Покосился на компактный рукомойник в углу, соединенный с двумя пластиковыми баками (на поступление и слив), прикасаться к нему не стал, мало ли что. Поднял голову, недоверчиво уставился на кондиционер под потолком, покрытый слоем пыли, на электрический светильник в изголовье тахты, на издевательски выступающий из стены «поросячий» пятачок розетки! Все еще не веря своим уставшим глазам, он растолкал молчаливых товарищей, вышел из контейнера, поднял фонарь. Электрический провод действительно имел место. Он проходил по крыше и свисающей дугой убегал куда-то вверх – в черноту потолочной части. Чудны же здесь дела… Он вернулся, снова растолкал товарищей и приступил к повторному, более тщательному осмотру. Больше всего поразили стоптанные домашние тапочки, стыдливо выглядывающие из-под тахты. Он заглянул в пенал, заделанный в угол, поворошил какие-то отсыревшие тряпки, раскрыл ноутбук, сделал попытку его включить, но аккумулятор давно сел, а электричества не было. Книжки на русском языке – в основном технические, про волновую и квантовую оптику, книжки по психиатрии, по химии – в том числе изрядно потрепанный справочник «на все случаи жизни», издание на английском, некто Джеймс Кетчам: «Химическое оружие: Давно забытые секреты»… Кипы бумаг – он пролистал, не стал всматриваться – от руки начертанные диаграммы, формулы, текст, написанный убористым волнообразным почерком. Луч света зафиксировался на подозрительном аппарате, приставленном к пеналу, – прямоугольный алюминиевый корпус, узкая панель на передней части, несколько индикаторов без всяких пояснений, десяток пронумерованных клавиш – грамотно сделано, посторонний ни за что не догадается, что это такое! Слава богу, этот аппарат не был никуда включен, кабель, скрученный бухтой, валялся под ножкой. «Генератор «чего-то там», – мрачно подумал Глеб. – Голливуд отдыхает. Надо бы права на эту историю застолбить».

– Ну и дела… – пробормотал Крамер. – Как говорили древние римляне, «С умного хватит и намека».

– Ну, не сказать, что я уж настолько близок к просветлению… – как-то пристыженно заметил Никита.

– Да тут кто-то жил, пока плыли! – воскликнул Вадим, да таким тоном, словно эта безусловная истина открылась лишь ему одному.

– Я вам даже больше скажу, мужики, – проворчал Платон. – Здесь жил один человек – без жены, без родных, вот только с некоторых пор он куда-то вышел. Запылилось тут все, конечно, но, в принципе, неплохо, жить можно, а чё…

Эту мысль можно было и развить. В контейнере прятался мужчина – солидных лет, не очень общительный, седоволосый, обладающий высшим образованием и способный похвастаться достижениями в некой научной области, о которой раньше времени лучше помолчать. Мужчина был педант, ценил порядок, обладал терпением, целеустремленностью, знаниями во многих областях… и, похоже, держали его здесь не насильственным образом, а он сам выбрал такой сложный и запутанный способ, чтобы покинуть родную страну, прихватив с собой «кое-что»…

Впрочем, что в этом способе сложного и запутанного? Всё элементарно, если умеешь договариваться с нужными людьми по обе стороны границы! И если он до сих пор жив (что сомнительно), то что творится у него в голове?

И как это связано с галлюцинациями и чувством неконтролируемого страха, который спецназовцы под чутким руководством Дымова уже научились контролировать?

– Уходим отсюда, – буркнул он и зашагал к выходу, сопя от злости. Ни хрена себе поставки Министерства обороны! Да это не поставки, а типичные «подставки»!

Эти двое еще не наделали в штаны и не разбежались – действительно, куда бежать с «подводной лодки»? Они стояли, понурив головы, не реагировали ни на злобное пыхтение изменившегося в лице майора, ни на яркий свет, слепящий глаза.

– Понятно все с вами, господа представители компании-судовладельца, – ядовито процедил Глеб. – В контейнере перевозили беглого товарища, имеющего отношение к всепобеждающей российской науке. Попахивает изменой Родине, господа? Товарищ не доплыл до порта назначения – помогло цунами. Давно списали товарища со счетов, и вдруг такая находка – контейнеровоз всплывает в нейтральных водах у берегов Америки! Естественно, заинтересованные лица должны убедиться, что живой груз либо еще живой, либо уже нет. Не будем заострять, почему отправляют именно вас. Не будем останавливаться на том, почему в качестве гаранта безопасности вам придали группу морского спецназа, и все такое. Кто тут был, Котов? Что за человек? Чем он ценен вашим зарубежным партнерам?

– Послушайте, вы лезете не в свое дело, – убитым голосом пробормотал Котов. – Даже если бы я хотел об этом рассказать, я все равно не имел бы права. Это не мои секреты, поверьте. Я рядовой работник, который получает зарплату…

– Он отдает отчет своим словам, Дарья Алексеевна? – Глеб нагнулся к женщине.

Она вздрогнула, напряглась – словно он собрался ее ударить.

– Да, майор, он отдает отчет своим словам. Мы не можем вам рассказать…

– А если вы считаете, что вашу группу подставили, – добавил Котов, – то вы не одиноки, майор. Нас с Дарьей Алексеевной тоже подставили…

– Ну, хорошо, – Глеб помедлил. – Последний вопрос на текущий момент. Когда вы подошли к контейнеру, он был открыт или закрыт?

– Открыт… – прошептали они практически одновременно.

«А зачем я об этом спросил?» – подумал Глеб.

Местные призраки взяли тайм-аут и не препятствовали спецназу. Со всеми мерами предосторожности они покидали грузовой трюм – мимо того места, где Крамер гонялся за «кроликом», мимо контейнера, набитого сгнившей биомассой. Судно сохраняло накрененное положение, но пока еще не такое, чтобы контейнеры съезжали и грудились в кормовой части, что означало бы немедленную катастрофу. Был затоплен крайний отсек, имеющий отношение к гребному винту. Вода уже просачивалась через щели в сварных швах, и как-то не хотелось представлять, что начнется, если эти швы окончательно расползутся и у воды не останется препятствий, чтобы затопить все пазухи нижней грузовой палубы. Безопасное место, чтобы отдышаться, привести в порядок голову и наметить планы, обнаружилось в машинном отделении. Несколько минут исследовали с фонарями закоулки под омертвевшими агрегатами, перегородили обе двери и в изнеможении попадали на гниющее тряпье под редуктором главного двигателя. Даша съежилась под трубами системы водного охлаждения, отвернулась, ее потряхивал озноб. Котов вооружился сигаретой, высосал ее в несколько затяжек, извлек вторую, стал курить медленно и вдумчиво.

– То есть вечер откровений, я так понимаю, не получится? – обронил Глеб в пространство.

– А уже вечер? – насторожился Вадим.

– Может, и так, – устало пробубнил Платон. – Сомневаюсь, что в этом «подземелье» работают законы времени.

– Работают, – лаконично бросил Крамер и глянул на часы. – Законы времени работают везде. Начало десятого утра… Ничего себе, – он вздрогнул и, кажется, усомнился в своей предыдущей фразе. – Странно, парни, мы бегаем по этому корыту всего лишь чуть больше трех часов…

Платон проворчал, что его уже достала темнота и глаза слезятся от света фонарей. Пока коллеги наслаждаются бездельем, он, пожалуй, ознакомится с местными агрегатами – в их устройстве нет ничего сложного. Что в моторной лодке, что в контейнеровозе – принцип работы один. И только дилетанты видят какую-то разницу. Двигатель он, разумеется, запустить не сможет, но что касается дизельного генератора… Поднялся и побрел в соседний машинный отсек, где сразу же начал греметь крышками баков и чертыхаться.

– Человек может все, – как-то нейтрально сказал Крамер и тяжело вздохнул.

– Пока не начнет что-то делать, – фыркнул Никита. – Вот не сидится на месте этому мастеру на все руки. Что бы ни делать, лишь бы что-то делать…

А Глеб опять терял связующую нить. Он упорно пытался сосредоточиться, выстроить систему. Три часа – это тоже много! Катастрофически много! Инструкции, полученные в штабе флота, были конкретными. Оперативно обследовать судно, позволить «компетентным товарищам» осмотреть единицу груза и связаться с радиоточкой подводной лодки, бороздящей просторы океана сотню миль южнее Крысьих островов. Выделенная частота и рация «Беркут» прилагались. Помех в океане нет. Лодке требуется три часа, чтобы подойти к дрейфующему контейнеровозу. Информации о том, что судно может затонуть, не было. Какого хрена они тянут резину?! Пусть высаживают на «Альбу Майер» компетентную группу, и плевать, с кем они тут будут разбираться – с призраками, с живыми! А с людей Дымова довольно! Уж больно воняет это веселенькое дельце…

Платон за углом продолжал громыхать мертвым железом, пытаясь пробиться к генератору, а Глеб уже выкапывал из рюкзака рацию. Дьявол! Связи не было – только частокол непроходимых помех! Немудрено, они сидят практически в трюме, под толщами железа!

– Вроде должно ловить через железо… – неуверенно допустил Вадим.

Должно, не должно! Если где-то и должно, то только не в этом перевернутом абсурдном мире!

– Все наружу, – распорядился Глеб.

– А всем-то зачем? – не понял Никита.