Мёртвый город

Я воткнул в снег свой фирменный штык с наборной ручкой и горестно вздохнул. Вот ведь балбес, сам себя наказал. Поменьше бы оглядывался, повнимательнее смотрел вперёд, наверняка успел бы укрыться.

Затем меня заставили снять лыжи и сделать три шага в сторону. Я сошёл с тропы, провалился в сугроб и сразу перестал быть мобильным. Это меня таким образом зафиксировали, предвосхищая неплановую прыть: сами-то на лыжах, им удобно.

Оружие забрали, один из патрульных поверхностно меня обстукал, ощупал, нашёл ещё четыре магазина к автомату в специально сшитом подсумке и за недобросовестность выписал увесистую плюху.

– Хорош руки распускать! Команда была «оружие», про боеприпасы никто слова не сказал.

– Умный, да? – осерчал рукосуй. – Сейчас прикладом в лобешник закатаю, враз глупым станешь. Лучше сразу признайся, что диверсант, тогда пытать не будем.

– Какой, на хрен, диверсант?! Вы вот что… Вы полегче, бойцы. А то ведь потом извиняться придётся.

– Это перед кем, интересно?

– Да найдётся перед кем, не сомневайтесь.

– Ну-ну…

Приём старый, действенный, но нестабильный. Работает примерно через раз, опробовано на милиции в мирное время. Раз – проникнутся твоей уверенностью и сбавят обороты, два – осерчают и ещё как следует добавят за дерзость. Это уж как повезет.

Мне повезло, рукосуйствовать больше не стали и даже стволы опустили. Командир патруля – это тот толковый, что отдал правильное распоряжение, – задал ряд процедурных вопросов: кто таков, откуда, куда, где взял оружие?

На первый и последний я ответил не задумываясь. Московский родственник Вани Щукина, основного героя-инвалида центрального района, приехал в гости и застрял тут с вашим бардаком. Оружие снял с «курка» в «армянском доме».

Два промежуточных вопроса я мудро проигнорировал. Думал, что упоминания о родстве с центровым народным героем будет достаточно, чтобы миновать вот эти опасные вопросы и сразу перейти к стадии подтверждения личности. То есть если даже и не поверят с ходу, то отконвоируют в наш район, спросят у Вани, кто я такой, и на этом всё закончится.

Да и, кстати, была надежда, что моё участие в аннигиляции оккупантов «армянского дома» вызовет у патрульных приступ симпатии к моей скромной персоне. И кто знает, может быть, даже ствол отнимать не станут.

Надежда была вполне обоснованной. В «армянском доме» мы с Иваном бились с «курками». И ДНД бьётся с курками. То есть при всех прочих нюансах и трагичных расхождениях в идеологии в этом вопросе мы с ДНД чуть ли не братья. Как минимум соратники.

Вот такие примерно у меня были расчёты.

– Кто знает Ваню Щукина? – спросил командир.

Патрульные синхронно пожали плечами.

– Никто не знает, – резюмировал командир. – Понимаешь, мы с центральным районом как-то не того… А ты из нашего района знаешь кого-нибудь? Или из соседнего?

Упс… Или даже – Ёпрст! – так будет насыщеннее.

Вот это неожиданность.

Я привык, что в центре Ивана знает каждая собака и он там повсеместно имеет большой авторитет. По аналогии я считал, что его знают и уважают во всех районах. Нет, я не наивный дурашка, не надо сразу развешивать ярлыки: но Город реально маленький, местные всё время говорят, что здесь все друг друга знают, и я это знание (в моём случае – незнание) в своё время в полной мере ощутил на своей шкуре.

Хотя логично было предположить, что в тридцатитысячном Городе молодые люди из пригородного района могут не знать многих товарищей из центра.

Да и на «армянский дом» никто не отреагировал. Не оправдались мои надежды.

– Чего молчишь?

– Ну… Понимаете… Эээ…

– Что, падла, язык в ж… засунул?! – злорадно протянул злыдень, угостивший меня плюхой. – А я говорю вам, это диверсант! Вяжем и тащим в комендатуру, не хрен с ним тут болтать!

– Да погоди ты, – осадил его командир. – Не тянет он на диверсанта. Ты же видел, какого они диверсанта повязали – натуральный кабан. А этот какой-то дрищ, тощий, невзрачный…

– И что – тощий? Они всякие бывают, диверсанты! Может, это такой секретный спецназ. Надо его быстро повязать, а то ща кэ-ээк прыгнет!

– Ага, из сугроба? Да на пять стволов? Вот ты Лёха фантазёр, блин… Ну так что, «диверсант», кто-нибудь в нашем районе может тебя подтвердить, нет?

Сослаться на Колю? Я даже фамилии его не знаю. Да и подведу я его и заодно всех прочих: там ведь так всё на поверхности, что пара вопросов и дело до муки дойдёт. А это гарантированно смертный приговор всем, кто хоть как-то причастен к этому злому делу.

– Нет, в вашем районе никого не знаю. В соседнем тоже. Но можно прокатиться в центр, и там…

– Я тебя понял, – оборвал меня командир. – А скажи-ка мне, дружок из центра… Какого гуя ты тут у нас гуляешь со стволом и боезапасом?

Вот он, этот нехороший вопрос. Если сюда плестись из центра пешком, уйдёт полдня. Признаться, что приехал на тракторе, значит сдать Колю. Тут наверняка на всю округу тракторов раз-два и обчёлся.

– На заправку шёл, за солярой.

– А куда соляру наливать собирался?

– В ж… закачать хотел, да? – гнусно хмыкнул злыдень-рукосуй.

– У меня бутылки были пластиковые, – не моргнув глазом, соврал я. – Когда вездеход услышал, побежал прятаться, потерял где-то по дороге.

Я кивнул в ту сторону, откуда пришёл. Там полно свежих следов вдоль колеи, а район поиска можно растянуть вплоть до АЗС.

– Понял. – Реакция на вездеход вопросов не вызвала, для горожан это своего рода норма. – А чего тогда от заправки идёшь, а не туда?

– Ну так… Все туда побежали. Как долго там всё будет, непонятно. Бутылки потерял. Ну и решил вернуться…

– Складно болтаешь, складно. А на что соляру менять собирался?

Ох ты… А вот это я не учёл. У меня с собой, по логике, должно быть что-то ценное на обмен! Сказать, что спирт нёс да обронил, когда бегал от вездехода? Нет, спирт – не пустые бутылки, наверняка пойдут искать. И выяснится, что там нет ни спирта, ни бутылок…

– Смотри, опять тянет, сука! – воскликнул злыдень, верно интерпретировав возникшую паузу. – Думает, сука, как ловчее соврать!

– Я хотел купить.

– В смысле «купить»? – удивился командир. – За деньги, что ли?

– Ну да. А что тут такого?

– Слышь… А ты тут с самого начала?

– Ну да.

– И не в курсе, что на заправках денег не берут?

– Ну… Я в общем-то в первый раз иду на заправку, думал…

– А ну – на землю! – Командир внезапно вскинул карабин и направил ствол прямо мне в грудь.

Все прочие без приказа повторили его манёвр и взяли меня на прицел.

– Ребят, вы чего…

– На землю, сказал! Мордой в снег, быстро!

– Помочь? – с готовностью предложил злыдень, подъезжая ближе и замахиваясь прикладом.