Мертвый лед

– Сестрой... У Мэнни с Розитой только один сын.

– Точно. У Мэнни с Розитой только один сын и две прекрасные дочки, - согласился он.

Мне не понравилось, как он подчеркнул "прекрасные", но очевидно, выражение "Мэнни с Розитой" имеет для него значение. Вопрос почему. Он не запретил мне связываться с полицией.

Благодаря гарнитуре, я могла отправить сообщение, и он ничего не услышит, если я выключу звук. Я знала, как это делается, ура! Я написала Зебровски, пытаясь придумать, как удержать на линии обладателя этого знакомого голоса. Пока он говорит со мной, он не навредит им, ну или этим я успокаивала себя.

Вот, что отправила Зебровски: «Дочь и сын Мэнни похищены. Я говорю по телефону с похитителем.»

– Так как ты можешь быть им братом, если у них всего трое детей?
– спросила я.

– Брат по отцу, - ответил он.

«Где ты?» - прислал Зебровски в ответ.

Я уточнила адрес у Энни.

Зебровски написал, что машина уже на пути ко мне.

«Не знаю, спугнут ли его мигалки и сирены или помогут нам?» - отправила я ему.

«Сделаю это тихо,» - ответил он.

Я доверяла его мнению. Я вернулась к телефонному разговору с чокнутым и вдруг поняла, откуда мне знаком этот голос. Брент назвал его чокнутым всего три дня назад во время трансляции.

Сердце подскочило к горлу, и мне пришлось следить за своим дыханием, чтобы не выдать себя голосом.

– Так значит ты сын Мэнни от другой матери?

– Да, он рассказывал тебе обо мне?

Я задумалась, что ему ответить, и в конце концов выбрала правду, я не всегда достаточно убедительно лгу.

– Нет, но я знаю, каким ловеласом он был в молодости, в отличии от Розиты.

– Она кажется такой скучной, такой обычной. Как он мог предпочесть ее Сеньоре?

– Сеньоре?
– я намеренно произнесла это с вопросительной интонацией.

– Сеньоре... Разве ты не знаешь кто я, Анита? Разве не знаешь, кем была моя мать?

Настал один из тех моментов, когда все встало на свои места.

– О боже правый, у Доминги Сальвадор не было двух племянников, у нее был один племянник и сын. Вот почему ты называешь себя Сир, подражаешь Сеньоре.

Он рассмеялся.

– Очень хорошо. Да, всю свою жизнь я чувствовал себя аутсайдером. Мои брат, мать и отец все казались такими заурядными. Я был круглым отличником, лучший в потоке, получил в колледже стипендию, тогда как мой брат терпел неудачу за неудачей. Я никогда не был похож на свою семью, а затем понял почему. Моя мать не была мне настоящей матерью, отец не был мне отцом, а мой брат был мне всего лишь кузеном. Я раскрыл эту тайну, Анита, и это изменило мою жизнь.

– Всегда хорошо знать свои корни, - произнесла я, просто не зная, что сказать.

В дверь магазина вошел офицер в гражданской одежде. Я показала ему свой значок, написала на телефоне: «Разговариваю с похитителем. Пытаюсь удержать его на линии,» - и показала ему.

Он кивнул и написал в блокноте, который ему дала Энни: «Остальные вот-вот прибудут.»

К нам спешат другие копы. Мне просто нужно попытаться вытянуть из похитителя информацию, которая поможет нам выяснить его местоположение.

– Моя мама умерла, но отец-то жив. У него была прекрасная семья, они казались счастливыми.

Мне не нравилось, что он говорил в прошедшем времени.

– Ты приехал в Сент-Луис, нашел Мэнни и следил за ним.

– Я видел его дочерей и сына, они должны были быть моими родными по праву. Я мог бы быть их старшим братом. Я мог бы помогать им, а мой отец учил бы меня поднимать мертвых, но вместо этого он учил тебя. Он учил тебя всему, чему должен был научить меня.

– Это было работой, я тоже обучаю новичков-аниматоров.

– Нет!
– вскричал он.
– Не умаляй важность того, что он учил тебя.

– Я этого и не делаю, просто говорю, что мы с Мэнни коллеги. Он не воспринимает меня, как еще одну свою дочь.

– Но он учил тебя, а моя мать видела в тебе силу, Анита. Я нашел тех, кто рассказал мне о Сеньоре. Они говорили, что она хотела, чтобы ты встретилась со мной. Она говорила, что у нас получились бы могущественные дети.

– Мэнни рассказывал мне об этом, как и о том, что Доминга хотела от него ребенка, потому что тот мог быть силен.

– И я силен.

– Доминга не сказала Мэнни о своей беременности.

– Ты этого не знаешь.

– Знаю, потому что знаю Мэнни. Если бы он только знал о сыне, то попытался бы участвовать в твоей жизни.

– Он не хотел меня.

– Клянусь, что Мэнни любил бы тебя, если бы только знал.

Про себя я считала его тем самым племянником, которого мне описывали как изначально испорченного, а затем осознала, что Доминга хотела меня связать вовсе не с "испорченным”, а с хорошим племянником.

– Он отверг свою истинную силу, когда оставил Сеньору, а вместе с ней и меня.

– Он описывал тебя как вежливого, хорошего парня, Макс.

– Он упоминал обо мне?

– Да, он говорил, что другой племянник Арти натворил глупостей, но ты был выдающимся.

– Артуро во всем терпел неудачи, ни к чему не стремился.

– А ты стремишься так ко многому, верно, Макс?

– Верно, но я жду своего полного имени, Анита. Если отец на самом деле говорил обо мне, тогда назови меня моим настоящим именем.

– Максимиллиано, - сказала я.

Он снова рассмеялся, правда на этот раз смех был хрупкий, с надрывом, как будто звук можно разбить как стекло, если хорошенько ударить. Это был такой смех, который в конечном счете оканчивается невнятным бормотанием в углу. Мне хотелось увести Конни с Томасом от него до того, как это случится.

– Да, да, я Максимиллиано.

Мне хотелось спросить, что произошло в колледже? Хотела знать, как хороший мальчик Макс превратился в чудовище, что мучает души, и в то же время мне нужно было удержать его на линии. Полицейских прибыло больше. Энни показывала машину Конни. Они ищут зацепки, кто-то в форме написал в блокноте: "Попробуй узнать, куда он их забрал."

"Как?" - написала я в ответ.

Он дал кое-какие рекомендации, и я попыталась:

– Так куда вы с Конни и Томасом собрались этим вечером?

– А что? Спрашиваешь, чтобы полиция могла найти их вовремя?

Вот это "найти их вовремя" мне совсем не понравилось.

– Я не смогу прийти к вам на чашечку кофе, если не узнаю, где вы.

Он притих на мгновенье. Кажется, я слышала кого-то еще. С трудом удержалась от вопроса, была ли это Конни, но ни к чему, чтобы он знал, что я слышу что-то помимо него. Я боялась того, что он бросит трубку.