Мерзавец высшей академии

— Отпусти меня… — вновь сипло прошептала я, чувствуя безмерное отчаяние, что опустошало меня изнутри.

— Элана… — судорожно произнесла мать, глядя на меня растерянным взглядом.

— Я люблю его, мам… — прошептала на выдохе, глядя сквозь слезы в ее лицо. — Если он умрет, умру и я… Я чувствую это.

Кровь текла по моей обожжённой коже, прилипая к рубашке. Я не знала, как мне растопить жесткое сердце этой женщины.

Внезапно путы развеялись, и я глубоко вдохнула, прогибаясь в спине.

— Я… не думала… — запинаясь, шептала она. — Не знала, что вы настолько связаны…

— Ты бы все равно не поняла, — хрипло ответила я и осторожно поднялась, пытаясь удержаться на ногах. — Ты не знаешь, каково это любить. Мне жаль тебя.

И с этими словами направилась вперед, не обращая внимания на боль от ожогов. Все, чего я хотела сейчас, это добраться до чертового кабинета ректора.

Я шла так быстро, как только могла, опираясь рукой о стену. И когда оказалась у заветной двери, порывисто распахнула ее и не смогла сдержать крик.

— Лоренс!

Окровавленное стекло, парящее у его лица, со звоном отлетело в сторону, и Габриэль вспышкой маны оттолкнул Эмануэля к стенке.

Мой Блэквуд бессильно повалился на спину, и с его губ сорвалось одно единственное слово, адресованное мне:

— Прости.

45.

Я бросилась к Лоренсу, на его красивом лице были глубокие порезы, и алая кровь медленно стекала по подбородку на белый ворот рубашки.

Он не двигался.

— Лоренс? — испуганно прошептала, касаясь дрожащими пальцами его бледного лица. — Лоренс?!

Но он не отвечал.

Мне было невыносимо видеть его таким…

Мысль о том, что он может умереть, и я потеряю его навсегда, разрывала меня на части. Становилось трудно дышать. Я не знала, что делать.

— Нет… — прошептала, положив ладонь на его грудь, где виднелась рана от чего-то острого. — Нет, пожалуйста…

Я пыталась его исцелить, пыталась перенаправить поток маны, как это делали мед-маги, но как бы ни старалась, моя сила не подчинялась мне, словно была чужой.

Жизнь покидала его тело, а моя душа умирала вместе с ним.

— Габриэль… — простонала в отчаянии, глядя на свои окровавленные руки, что судорожно прижимали к груди Лоренса. — Помоги… Прошу!

Я готова была молить, кричать, делать что угодно, лишь бы спасти его.

— Он отравлен ядом Манурола… — ответил Мейз, вынося смертельный приговор. — От него нет противоядия. Мне жаль.

Я пошатнулась, словно от удара, и мое сердце, кажется, перестало биться в груди, а в ушах послышался звон.

Нет…

Этого не может быть.

— Пожалуйста… — обреченно прошептала, глядя на Мейза сквозь пелену слез. — Ты сможешь…

— Прости, — мрачно ответил он, чуть склонив голову, красно-голубые всполохи его маны прижимали Эмануэля спиной к стене, не позволяя ему двигаться.

— Мне вот интересно… — раздался вдруг скрипучий голос, словно издалека, и я увидела, как Блэквуд-старший из последних сил поворачивает голову в мою сторону. — Как долго ты продержишься? Через сколько дней наложишь на себя руки из-за вашей связи?

Я смотрела в лицо Эмануэля, на его губах сияла самодовольная ухмылка, и он злорадно наблюдал за мной у бесчувственного тела своего сына.

Монстр…

— Ты отравил его… — прошептала я, не в силах подняться на ноги, которые будто онемели.

Жгучее отчаяние усиливало боль и ярость. Ненависть внутри разгоралась, подобно потухшему пламени. Я так ненавидела этого человека, что желала ему смерти!

— И убил твоего отца, — подметил он, а Габриэль сделал взмах рукой, придавив его голову к стене так сильно, что у Эмануэля покраснело лицо, а на лбу выступила вена.

Я видела его безжизненные бледно-голубые глаза, в которых отражались безумие и страх.

— Он не покончил жизнь самоубийством… — едва слышно прохрипел он, и я закрыла глаза, ощущая, как теряю контроль. — Я убил его, задушив маной… он мешал мне… как и этот щенок!

— Ты… — прошептала, чувствуя, как вены накаляются до предела, обжигая кожу изнутри. — Я убью тебя…

Блэквуд истерично рассмеялся, широко открыв рот.

— Ректор не позволит… — иронично прошипел он, скаля зубы, как дикое бешеное животное, загнанное в угол. — Ведь ты всех здесь тогда убьешь, а затем окажешься в тюрьме, где родишь среди крыс!

— Элана, приди в себя! — закричал Мейз, пытаясь заставить меня очнуться, но я видела лишь лицо Эмануэля сквозь ярко-красный ореол маны, искрящийся вокруг меня. — Хватит. Он этого не стоит, не трать на него время!

Внезапно Лоренс закашлялся, поперхнувшись кровью, и весь мой мир сосредоточился на нем.

Я опустила голову, неотрывно вглядываясь в красивое израненное лицо и ощущая лишь холодную, леденящую пустоту.

— Мы всегда будем вместе… — прошептала я и, едва отдавая отчет в своих действиях, наклонилась и поцеловала его в окровавленные губы, вложив в этот невесомый поцелуй всё.

Я судорожно выдохнула, и моя мана вместе с дыханием проникла внутрь его тела, начиная постепенно циркулировать по венам, очищая его ману и заменяя ее моей. Постепенно, круг за кругом, я отдавала ему себя, прекрасно понимая, что без него мне не жить.

— Пожалуйста, мерзавец… — глухо произнесла в его губы, чувствуя, что силы покидают меня. — Очнись.

Внезапно его глубокий порывистый вдох заставил меня отстраниться и прийти в себя. Лоренс открыл глаза, жадно глотая губами воздух и растерянно вглядываясь в мое лицо.

— Фрэйз? — изумленно прошептал он, в то время как я потрясенно смотрела на него, и по моим щекам текли горячие слезы.

— Ненавижу тебя… — простонала я и тут же обняла его за шею, едва ли поверив своим глазам.

Я чувствовала его тепло, слышала его дыхание и громкие удары его сердца…

Он жив!

— Это невозможно… — послышался возмущенный сиплый голос, и я отстранилась от Лоренса, заглядывая в глаза тому, кто был виновен во всем.

— Кажется, нам еще не до конца известны все секреты магической связи, — радостно усмехнулся Габриэль, а после сделал шаг назад, и Эмануэль рухнул на колени, пытаясь отдышаться.