Мешок с неприятностями
Шрифт:
— Конечно, твоя любимая Фээсбэ, — не преминул все же съехидничать Гарик, — тут же наложила на этих бедолаг лапу и сейчас вытрясает из них душу. Но ничего не вытрясет. Еще утром было ясно: никакой взрывчатки в мешках нет. Так что вы с твоим Кедровым…
— Никакой он не мой!
— Верится с трудом, но все равно — рад слышать.
Так вот, вы с ним попали пальцем в небо. И если он уже прокрутил в погонах дырку для очередной звездочки, то напрасно. Хотя, конечно, поощрить за бдительность могут.
После того как Сергей Палыч лихо «рассекретил» меня сегодня утром, я с ужасом ожидала, не завернет ли и Гарик Папазян что-нибудь насчет
Когда я наконец положила трубку, настроение мое не стало лучше. Зато теперь я знала наверняка: в истории с «терактом» в нашем доме можно поставить точку. Больше всех не повезло в ней, конечно, братьям Саркисян. Мне тоже вряд ли будет приятно вспоминать это приключение, однако… Хорошо то, что хорошо кончается! Лучше уж «перебдеть», рискуя потерять какой-то кусок профессиональной репутации, чем «недобдеть» и потерять вместе с ним все остальное.
После второго московского взрыва собственное поведение окончательно перестало казаться мне «паникой среди населения». Да и всем остальным тоже.
Даже Гарик Папазян сбавил обороты, и теперь уже в моих телефонных репликах слышались ехидные нотки: ну что, съел, мент? Опять скажешь, что моя бдительность была некстати?
Я настолько пришла в равновесие, что смогла посетить Альбину Михайловну в 3-й городской больнице и отвесила ей причитающуюся долю комплиментов. Мол, ее гражданское самосознание и активная жизненная позиция являются достойным образцом для подражания. Я собиралась лишь осторожненько намекнуть болящей соседке, что в ее отсутствие наш дом оказался в самом эпицентре антитеррористической операции, но Альбина, оказывается, все уже знала из сообщений «агентства ОБС». Мне пришлось, как всегда, довольствоваться ролью пассивного слушателя, так что под конец визита я горько раскаялась, что проявила чуткость.
Впрочем, несмотря на весь ужас реальных взрывов, один задругам потрясавших страну, в моей собственной жизни стремительно выдвигалось на передний план «базарное дело», в котором я увязла по самые уши. Причем оно неожиданно приняло новый оборот, показавший, что до отдыха и гонорара вовсе не так близко, как хотелось бы.
Меня уже давно преследовало смутное чувство, что я знаю не все. Много, даже вполне достаточно для того, чтобы господин Кравчук и компания надолго сменили место работы — заодно с местом жительства.
Аферы с документами, двойная бухгалтерия, незаконное присвоение прибыли муниципального предприятия "Рынок «Южный». В довершение ко всему этому — тотальный рэкет, которым базарная шайка обложила мелкий и средний бизнес в огромном микрорайоне, включая свой собственный рынок. А в качестве дополнительной доходной статьи — контроль над проституцией и наркоторговлей… Но я нутром чуяла, что такой делец, как Альберт Кравчук, способен на большее. И в последние дни данные моего детективного нюха получили фактическое подтверждение: в одном из бесчисленных телефонных разговоров босса, которые я ловила при помощи самого обычного на вид плеера, неожиданно мелькнуло новое имя: Махмуд.
Надо ли говорить, что столь внезапное появление в «базарном деле» нового персонажа задело меня за живое! Убив на это дело в общей сложности полтора месяца, проторчав на вонючем рынке три недели, изображая какую-то идиотку и понеся при этом несчетное количество моральных потерь, я вдруг узнаю, что у этих деятелей еще остались, оказывается,
какие-то тайны от меня!Моя подслушивающая аппаратура, к сожалению, не позволяла слышать ответные реплики абонентов: ведь Кравчук говорил по сотовому, в который мне, увы, так и не удалось впихнуть «жучок». Однако и то, что я ухватила, подсказывало определенные выводы.
Во-первых, этот самый Махмуд — явно птица высокого полета. Он позвонил сам, и Альбертик говорил с ним весьма уважительно, чтоб не сказать подобострастно. А во-вторых, означенного Махмуда связывает с Тарасовом какая-то суперсекретная преступная миссия. Что преступная — в этом можно не сомневаться, поскольку Альберт Кравчук давно исчерпал возможности легального бизнеса. И, понятно, секретная, иначе они не напускали бы такого туману.
Короче — мне показалось, что короткий зашифрованный разговор касался поставок оружия.
Однако сколько я ни билась, так и не смогла отыскать среди разветвленных связей моей базарной мафии ни единой ниточки, ведущей к Махмуду. Должно быть, какие-то чрезвычайные обстоятельства заставили этого «инкогнито» нарушить строжайшую конспирацию и связаться непосредственно с Кравчуком, да еще в рабочее время. След, на который я вышла, оказался одиночным отпечатком: он никуда не вел, абсолютно никуда. Да и разве это след? Так — мимолетное движение в эфире… Только имя. Зловещее, как хлопок выстрела с глушителем. Кто он? Торговец оружием? Посредник? И теперь не будет мне покоя, пока я это не выясню.
Да еще судьба взялась шутить со мной шутки на языке цифр. Я к ней с серьезными вопросами, по делу, а она… То вдруг грозит: «Пока вы медлите, будущие удачи могут пострадать, а тайные замыслы врагов возмужают». То откровенно издевается: «Огромное удовольствие от общения вы найдете вне круга своих друзей». Благодарю, уже нашла — такое «удовольствие», что и врагу не пожелаю!
А сегодня и того хлеще! Сосредоточилась, бросила кости — а они и выдали: 15+25+10. То есть внезапно я окажусь в чрезвычайных обстоятельствах, которые, разумеется, грозят мне бедой, и только посредством духовного развития смогу изменить свою судьбу. Господи, час от часу не легче: ты думала, что главная «чрезвычайщина» уже позади, ан не тут-то было!
Больше всего понравился посыл насчет духовного развития. Как раз этого в теперешней работе ну очень не хватает! Надо будет — когда выдастся «окошко» между чрезвычайными обстоятельствами — забежать в церковь.
Телефонный звонок оторвал меня от этих многообещающих перспектив и от утреннего кофе. Не успев даже прикинуть, кто бы это мог быть, я сняла трубку.
Как только в ней зазвучало женское меццо-сопрано — приглушенное и взволнованное, но все-таки очень красивое, — я поняла, что любое мое предположение оказалось бы ошибочным. Этот голос я слышала впервые.
— Простите, я говорю с Татьяной, частным детективом?
Я подтвердила, несколько удивленная тем, что женщина не уточнила мою фамилию. Обычно потенциальные клиенты более официальны.
— Простите еще раз, что не могу назваться…
Впрочем, имя я сказать могу; меня зовут Ирина. Только вы меня все равно не знаете. Мне очень надое вами поговорить, очень… Но у меня мало времени, я даже не знаю сколько… Пожалуйста, выслушайте меня!
Женщина частила сбивчивой скороговоркой, почти шепотом, однако умудрялась при этом делать паузы, которые свидетельствовали, что свою речь она не готовила заранее. Или — что она очень хорошая актриса.