Message: Чусовая
Шрифт:
Уральские поля не могли прокормить уральские заводы, потому здесь и не было пахарей с сохами. Да и самих полей не было. Кормильцами Урала были Кунгурский край и зауральские слободы. В Кунгур от казённой Кушвы вёл Гороблагодатский тракт, который после пристани Ослянка превращался в Кунгурский. В зауральский Шадринск из демидовских Невьянских заводов вела Старая Шайтанская дорога, которая за пристанью Утка превращалась в Шадринский (Тюменский) тракт.
Основательнейшую и обширную оценку горнозаводского хозяйства Урала в 1899 году дал знаменитый учёный Дмитрий Иванович Менделеев. В своей книге «Уральская железная промышленность» о сельском хозяйстве Урала Менделеев писал: «Но все усилия были напрасны: хлеба тут или не вызревают — как и вишни, или родятся плохо, так что свой овёс обходится раза в три дороже привозного.
А на заводах расцвело пригородное хозяйство — мелкое животноводство и огородничество. Это ведь на Урале впервые появилось «русское спасение» — огороды, где работали «заводские жёнки». Вот кому надо петь «оду русскому огороду». А угрюмые заводы на это были согласны. Летом они миролюбиво гасили адский огонь доменных печей, чтобы работный люд отправился на покосы заготовить сено своим лошадёнкам и коровёнкам. Можно вспомнить, что и Данила-мастер начинал жизнь подпаском…
Исконно русский, то есть природно-обусловленный характер «горнозаводской цивилизации» выражался в ином ритме, нежели крестьянское «посев — страда — отдых». На заводах каждой работе было своё время. Осень — добыча и подвоз руды. Зима — производство древесного угля и металла. Уголь выжигали зимой, чтобы не было лесных пожаров. А короткий зимний день заодно и ограничивал рабочую смену, ведь зимней ночью огромные корпуса цехов и рудничных дворов освещать было нечем. Зима — это время транспортировки готового металла на пристани, ведь телеги не выдержат нагрузок, а сани — выдержат, да и санные дороги удобнее и надёжнее колёсных. Весна — накопление воды в прудах, строительство судов и сплав продукции. Лето — всеобщий отпуск для сенокоса.
Спутник Д. Менделеева С. Вуколов в 1899 году замечал: «Мне впервые пришлось познакомиться здесь с этим оригинальным явлением на Уральских заводах — „страдой". „Страда" является как бы отдыхом от тяжёлой заводской работы. Во время страды почти все работы прекращаются, действуют обыкновенно только домны, но иногда и они останавливаются».
Так что технологии технологиями, а всё равно работа заводов определялась сезонами. Седьмой признак «горнозаводской цивилизации» — включённость в природные циклы.
Поскольку природа оставалась всё-таки «главнее» технологий, признак по «топливу» приходится ставить лишь восьмым по счёту. Восьмой признак «горнозаводской цивилизации» — вода прудов и древесный уголь как главные энергоносители. Древесный уголь был необходим для горения доменных печей. На хворосте железо из руды не выплавишь, а про каменный уголь тогда ещё и не мечтали, хотя первые залежи каменного угля были найдены на Урале в 1736 году. Вода же приводила в движение все заводские механизмы — рудобойные молоты, воздуходувки печей, пилы. Так что это сама природа распорядилась «посадкой» горных заводов именно на Урале: здесь рядом и руды, и леса, и реки.
Мощность завода в первую очередь определялась двумя факторами: богатством доступных рудных залежей и полноводностью реки, на которой стоял завод. Понятно, что природа не шахматная доска, где все клетки одинаковы. И поэтому заводы по мощности были разными. А производство металлов требовало соблюдения всех стадий технологической цепочки. На руднике нельзя было изготовить пушку. Рудник мог только «наломать» руду и обжечь её. Превратить руду в чугун мог только чугуноплавильный завод. Если же нужно железо, то его требовалось отковывать из чугуна на железоделательном производстве. А сделать из железа гвоздь в доменном цеху тоже было нельзя: требовалось перевезти железную болванку на кузнечную фабрику. Более сложные предметы или машины приходилось изготавливать на сверлильных, токарных и механических фабриках, на шлифовальных мельницах. Так что технологические стадии производства продукции были разбросаны по разным заводам. Д. И. Менделеев писал об этом обстоятельстве: «Существует на Урале такая несообразность, как отделение на далёкие расстояния переделочного производства от доменного».
Стадии обработки металла связывали заводы друг с другом, как каторжников сковывает общая цепь. Поэтому заводы объединялись в системы горных округов, где наличествовали предприятия всех стадий металлопроизводства и металлообработки. И административное деление уральской «державы» зависело не от территориальной близости, а от технологии. Девятый признак «горнозаводской цивилизации» — внеэкономическая взаимозависимость заводов.
Это сейчас возможно приватизировать финальную стадию производства и наживаться с продаж. Всё объясняется тем, что между звеньями технологической цепочки существуют товарно-денежные отношения и поэтому незачем обладать сразу всей цепочкой. А «горнозаводская цивилизация» не позволяли приватизировать лишь яблоки с яблони, оставляя все заботы о земле и дереве другим. Она требовала, чтобы хозяин или покупал всё «дерево», или убирался восвояси. Потому что между «звеньями цепочки» не было денег; рынок начинался только «на выходе» из «цивилизации», а внутри её была «круговая порука». Но сращением власти и капитала этот принцип был доведён до своей противоположности.
Наконец последний, десятый признак «горнозаводской цивилизации» — «железные караваны» как главный способ транспортировки продукции.
Это не второстепенный, «технический» вопрос. Это вопрос значимости и жизнеспособности горного завода. Путь «железных караванов» — русло, по которому текла река смысла всей «горнозаводской цивилизации». «Железные караваны» плавали не только по Чусовой, но и по Сылве, Койве, Серебряной, Межевой Утке, Яйве, Каме, Белой, Уфе, Аю, Вишере… Сплав «железными караванами» был важен не только в техническом или экономическом, но и в философском смысле. Но разговор о сплаве будет отдельным.
ГОРНОЗАВОДСКАЯ ДЕРЖАВА-2
До Северной войны (1700–1721) рудно-производственной базой России были Олонецкие заводы. Но уже к началу «битвы со шведом» руды Олонца истощились, заводы устарели, да и к тому же находились слишком близко к театру военных действий.
Пётр I это понимал. Ещё во время Азовского похода в 1696 году он послал дьяку Сибирского приказа Андрею Виниусу распоряжение об отправке на Урал рудознатцев, чтобы те нашли месторождения и присмотрели территории для строительства заводов. Сам Виниус побывал на Урале в 1702 году.
Невольно и «не в тему» вспоминается образ А. А. Виниуса из «Уральских былей» Бажова: «Этот думный дьяк, по тогдашнему моему пониманию, представлялся в виде заводского дьячка Петровича, с лохматой головой, вышибленными в пьяной драке зубами и покривившимся носом». На Урале в конце XIX века Виниуса помнили даже простые рабочие.
В 1697 году Виниус уже располагал образцами уральской руды, которые были отправлены на испытания в Ригу, в Амстердам и в Тулу к Никите Демидову. Испытания дали превосходный результат: железо не уступало по качеству свейскому (шведскому) — лучшему железу того времени. Для его производства верхотурскому воеводе было приказано ставить заводы. В 1699 году началось строительство Невьянского завода, а в 1700 году — Каменского. В 1700 году Пётр учредил Приказ рудокопных дел (предшественник Берг-коллегии) и государственную горно-разведочную службу. С рождения Невьянского и Каменского заводов и начинается отсчёт лет «горнозаводской цивилизации».
В болотах под Нарвой Пётр потерпел поражение и потерял весь артиллерийский парк, а это были все пушки, накопленные Россией с XVI века. За один год, к началу 1702 года, два уральских завода восстановили русскую артиллерию!
Невьянский и Каменский заводы находились хоть и не на притоках Чусовой, но в общем недалеко от неё, и в 1703 году по Чусовой от новой казённой Уткинской пристани уже поплыл первый «железный караван» с продукцией этих заводов. Чусовая определилась как «главная дорога» горнозаводского Урала. Кто владел этой дорогой, тот и был хозяином «горнозаводской державы».
Уткинская казённая пристань была построена по указу тобольского воеводы князя Черкасского в устье речки Утки напротив Уткинской Слободы к началу навигации 1703 года. Через Слободу проходила Старая Шайтанская дорога, которая начиналась в Невьянской Слободе. Сюда же из хлебного Зауралья вёл Шадринский (Тюменский) тракт, на котором стоял и Каменский завод. А кроме того, через Слободу проходил ещё и тайный «соляной тракт», проложенный строгановскими землепроходцами от соляных промыслов в Сибирь в обход Верхотурской таможни для контрабандной торговли солью и мехами. Выбор места для пристани был компромиссом между Каменским и Невьянским заводами. Впрочем, компромиссом в пользу казны: казённый Каменский завод (ныне город Каменск-Уральский) оказался ближе к пристани, чем демидовский Невьянск. Два десятилетия (а может, и больше) Уткинская пристань была на Чусовой «монополистом».