Мессия

Правда, когда Израэль пришел в себя, они все равно допросили его, в соответствии с положенной процедурой.

– Вы знаете, что вы делали в такие-то и такие-то ночи, сэр?

Разумеется, чтобы отчитаться за все даты, Израэлю требуется свериться с дневником, но он с ходу отвечает, что первые два месяца из интересующего их периода провел в Соединенных Штатах.

– Вы можете это доказать, сэр?

– Да, конечно. Вот здесь, в моем паспорте. Отметка о прибытии, аэропорт Кеннеди, восемнадцатое апреля девяносто восьмого года. А вот и отбытие, через аэропорт О'Хара, девятого мая того же года. С субботы по субботу, ровно три недели.

– Большое спасибо, сэр. Просим прощения за беспокойство.

В результате Израэль даже не опоздал на трапезу со своими приверженцами. Правда, у Кейт и Джеза возникла мысль о том, не является ли исполнителем убийств кто-нибудь из паствы, делающий это по велению Израэля. Идея казалась смехотворной по причине кротости и покорности членов секты. В любом случае эту версию можно будет проверить и в понедельник утром.

После завершения той провальной беседы Джез с Кейт угнездились в уголке паба "Слон и замок" в окружении обтекающей их приливами и отливами пятничной толпы. Их разговор хоть и не затрагивает это дело напрямую, но вертится вокруг да около, в постоянной готовности быстро вернуться к теме, которая навязчиво не отпускает их уже на протяжении шести месяцев. Они говорят о душевном состоянии Реда и его консультациях, после чего переходят к обсуждению психотерапии как таковой; оба сходятся во мнении, что характерная для британцев антипатия к психотерапевтам лишает людей с реальными проблемами возможности выговориться. Это приводит их к роли самаритян, возвращает к убийству Джуда и снова к общим вопросам, связанным с суверенностью личности и анонимностью.

Кейт возвращается с выпивкой: пивом для Джеза, водкой с тоником для себя. Когда она ставит бокал на стол, пиво слегка расплескивается.

– Тут, на днях, Ред сказал мне нечто забавное, – говорит Кейт.

– Что?

– На днях... я имею в виду несколько месяцев тому назад. Еще летом.

– И что он сказал?

– Он спросил, нет ли между нами особых отношений.

– Между кем это "нами"?

– Между мной и тобой.

– И что ты сказала?

Кейт ищет ответа в своем бокале. Прозрачность водки тронута желтизной лимона.

– Не помню. Да и не важно.

Смелости начать этот разговор у нее хватило, но теперь решимости поубавилось.

– Нет уж, выкладывай, Кейт. Теперь отступать поздно. Что ты сказала?

– Я все отрицала.

– И он тебе поверил?

– Не знаю.

Джез цедит пиво, поглядывая на нее над ободком бокала.

– Он, наверное, знает, что у тебя есть приятель?

– Конечно знает. Но все же...

– Что "все же"?

– Ну, это же явление распространенное, верно?

– Что?

– Отношения на работе.

– Верно.

– Не то чтобы мы были первыми людьми в истории Скотланд-Ярда, между которыми... возникли неслужебные отношения.

– Внеслужебные, Кейт. Не "не", а "вне".

Она смеется.

Нужно перейти Рубикон. Карты выложены на стол, но все еще лежат рубашкой вверх. На этой стадии еще можно отступить, так что ничья гордость не пострадает. Повисает пауза.

Кейт решается.

– В общем, – произносит она, – это сейчас говорит пиво...

– Водка.

– Ну да. – Она хихикает. – Водка. Я знаю, что это говорит водка, но все равно хочу сказать, что ты чертовски привлекательный малый. Мне... правда хочется тебя поцеловать. О Господи. Ты заставляешь меня чувствовать себя девчонкой.

– У тебя же есть парень, – мягко напоминает он.

– Я знаю. Но это заглохло, Джез.

– И кем ты видишь меня? Легкой поживой?

– Джез, не говори так. Ты не знаешь, ты не можешь знать, как много я думаю о тебе, как высоко ценю. Ты одно, а Дэвид совсем другое, и то, как я к тебе отношусь, не имеет ничего общего с тем, как я отношусь к нему. Но то, что ты только что сказал... Это оскорбительно для нас обоих.

Джез встает.

– Я не могу думать с полным мочевым пузырем, – говорит он. – Схожу отолью. Вернусь через секунду.

Протискиваясь мимо Кейт, он пробегает пальцами по ее спине, и она поднимает руку, чтобы дотронуться до него. Всего лишь на миг кончики их пальцев соприкасаются.

"Едва уловимое прикосновение, – думает она, – а я схожу с ума от желания".

Три места у металлического корытца заняты, и Джез заходит в кабину. Он мочится и читает сделанную мелким почерком на стене над унитазом надпись.

"Бодибилдеры чертовски хороши в постели здесь был один на днях короткие темные волосы здоровенные мускулы под футболкой и мы поболтали он сказал что его зовут Стив и он купил мне пиво и мы не могли отлипнуть друг от друга и потом мы пошли к нему на квартиру и трахали друг друга всю ночь, вот был кайф так кайф".

Ох уж эти надписи в мужских туалетах. Постоянное напоминание о "Коулхерне".

К тому времени, когда Джез заканчивает и выходит из кабины, те трое у писсуара уже ушли. Он подставляет руки под холодную воду из-под крана, глядя на себя в зеркале над раковиной. Красные прожилки в белках глаз ясно свидетельствуют о переборе с алкоголем.

И ведь знал же он, что все идет к этому, но пустил дело на самотек. Вот и получается, что проблема, пусть отчасти, возникла по его вине. Теперь ему нужно найти способ отказать Кейт как можно тактичней.

Он возвращается в паб, садится напротив нее. Она подается вперед.

– Я сказала тебе, что я думаю, Джез. Теперь твоя очередь.

– Кейт. Кейт. Кейт. Кейт.

Она молчит. Ему приходится высказаться определеннее.

– Не думаю, Кейт, чтобы это была хорошая идея.

Она по-прежнему молчит.

– Даже если у вас сейчас что-то не клеится, ты все-таки не одна, и...

– Это моя проблема, Джез. Ты Дэвида не знаешь, так что не можешь упрекать себя в том, что обманываешь друга или что-то в этом роде. Если я что-то делаю, не ставя Дэвида в известность, это мое решение, в ответе за него только я.

– Конечно, конечно. Забудем о Дэвиде, но я все равно не думаю, что это хорошая идея. Мы еще не поймали Серебряного Языка, и нам не стоит менять отношения, пока продолжается это расследование. Мы должны работать вместе, Кейт, и не имеем права осложнять ситуацию, которая и без того непроста. И потом, это было бы нечестно по отношению к Реду. Теперь, когда нет Дункана, нас осталось всего трое. Представь, как почувствует себя Ред, если узнает, что две трети его команды сошлись на почве секса.

– Да ладно тебе. Он ничего не имел бы против.

– А вот и имел бы.

– Почему? Потому что от него ушла Сьюзен?

– Нет, вовсе не поэтому. Просто мы хорошо ладим, между нами сложились правильные деловые отношения, и было бы неразумно нарушать этот баланс. Я лично не хочу, чтобы Ред начал чувствовать себя посторонним.

– Джез, ты сам понимаешь, что хватаешься за соломинку. В чем вообще дело? Может, ты гомик?

Он смеется.

– Не глупи.

– Ну откуда мне знать. Человек, который распутал дело Колина Ирлэнда. Разве не было бы большой иронией, если бы ты в конце концов оказался одним из них? Не удивительно, что ты так хорошо справился с тем делом. Рыбак, как говорится, рыбака...