Мессия

– Ребята, сейчас такое время, что надо его просто пережить. Было наше время, мы устанавливали свои порядки, пистолетами, кастетами, доказывали, что город наш. Теперь время роботов, если что, они перебьют нас очень быстро. Их много, и эти камеры, они везде, и видят всё.

– Да нифига не перебьют. Мы все тайно, устроим подполье, также будем рэкетировать, просто теперь...

– Мы не будем рэкетировать, я не буду.

– Ты что ссышь Кастет, что с тобой? Ты же никогда так не ссал.

– Я стал главным, и навёл порядок в городе, потому что всегда понимал, когда можно давить, а когда и перед кем лучше быть паинькой, всегда умел выделять нужных людей, оценивать ситуацию. Сейчас не наше время, пора уйти, бороться с роботами даже опаснее, чем со Сталиным. А в своё удовольствие, я уже успел пожить. Хочешь жить, живи и работай, гни спину перед теми, кто важнее тебя, хочешь умереть за свой Мерседес, умри. Я умирать не хочу, а так верю, что пройдут годы, и может, наше время ещё вернётся, но не сейчас. Всё, я ухожу, я больше не главный, я жить хочу, а вы, решайте что хотите, только потом не удивляйтесь, если вас всех тупо и очень быстро перемочат.

– Эх, Кастет, Кастет, да ты стал стар, не твоё время. Но ничего, мы твои заслуги помним, авторитетом останешься. Ну что парни, давай решать, кто новым паханом будет?

– Я думаю, ты Гуй и будешь новым паханом, ты самый...

Кастет развернулся и медленно пошёл к своей машине, сегодня это ещё его машина, у него последний день, потому что уже прислали повестку на национализацию. С завтрашнего дня у него не будет ни денег, ничего, лишь маленькая квартирка на окраине, в клоповнике, где живёт нищета, и он знал, что пойдёт работать на завод за мизерную плату. Также, как когда-то работал в молодости в СССР. И он не так уж сильно расстроился, потеряв всё. У каждого человека есть время пожить, и надо вовремя понять, когда твоё время ушло, и успеть отойти в сторону. Кастет знал, что спецслужбы уже давно мочат всех тех, кого считают деструктивными элементами. И он знал, что его не замочили лишь потому, что он был порядочным паханом, редко убивал, старался не переходить черту. А других убили, и ему когда-то это даже было выгодно, потому что спецслужбы убирали тех, убрать кого, сам Кастет своими руками никогда бы не рискнул, опасаясь мести. А идти теперь против власти, против спецслужб, не стоит, потому что сейчас не 1991ый год, когда страна разваливалась. Сейчас всё наоборот, и эта революция машин, это не развал, а наоборот, теперь гайки закрутят так, что даже стрелять на улице сотовые телефоны станет опасно для жизни, что уж говорить о большом криминале. И никакая крыша не поможет. Потому что эти, совсем без башни, со своей собственной логикой, и если что, они не разбирая законы, просто сразу всех мочат, и только так.

Он обернулся, потому что что-то упало, упали все его друзья, все пятнадцать человек пришедших на сходку, лежали и не двигались, Кастет осмотрелся, он был единственным живым в этом ржавом корпусе заброшенного завода. Он подбежал к друзьям, присел и осмотрел их. Все были мертвы, у всех из носа и из ушей текла кровь. Почти у всех были открыты глаза, и зрачки были заполнены кровью. И присмотревшись, Кастет увидел, что из зрачков тоже течёт кровь, только медленно. Такое ощущение, как будто у этих была бомба в голове, у каждого. И когда они стали дёргаться, эти бомбы взорвали, убив всех. Не понадобились даже роботы и спецназ. Вот так новая власть расправлялась с теми, кого считала преступниками, не было ни суда, ни следствия. Щёлк, и у человека в голове взрывалась бомба, убивая. И убивали так жестоко и без суда не всех, а лишь тех, кого новая власть считала вредными и опасными элементами.

* * *

Анна выругалась, в дверь стучали, а время было раннее, восемь утра, она не так давно вернулась с ночной работы, где она исполняла обязанности жрицы любви, или самой востребованной во все времена профессии, или... Названий у этой профессии было много. И Анна любила свою работу, потому что эта работа была приятной и креативной, и платили очень здорово. Тем более, стояла она не на улице, а в серьёзной организации, обслуживая вип клиентов. И те нанимали её не только ради дешевого секса, но и для более деликатных тем, потанцевать, провести вечер, ну и в конце конечно... И всё же, это было куда лучше, чем стоять на улице в ожидании дешёвого клиента, и уж точно лучше, чем работать. Всё-таки она элита общества, ей и с олигархами приходилось... И так она жила уже давно, лет восемь или десять, потому что её красоту сразу заметили. Ей не пришлось работать, не пришлось учиться, она еле закончила школу, но жила в роскоши, как и полагается жить настоящей, шикарной женщине.

Она встала, в дверь продолжали настойчиво стучать, такое ощущение, как будто стучали ломом.

– Твою мать да прекратите уже. Сейчас подойду.

Она подошла к двери, посмотрела в глазок, там с другой стороны стоял робот и колотил в дверь. Робот это плохо, она знала, что недавно началось какое-то восстание машин, и теперь эти машины устанавливали свои порядки, и часто даже отстреливали тех, кто им не нравился, сокращая базу клиентов Анны.

– Что тебе?

– Вы безработная гражданка Анна Николаевна Трихман были мобилизованы в трудовой резерв, и должны были явиться на завод для прохождения рабочей практики ещё вчера.

– Да плевала я на вашу мобилизацию, у меня есть деньги и работа, и в вашей работе я не нуждаюсь.

– Вы отказываетесь подчиниться?

– Да иди на ***.

– Тогда вы будете принудительно доставлены в трудовой лагерь на перевоспитание.

– Катись отсюда.

Неожиданно что-то произошло, с другой стороны послышались странные щелчки, и мощная металлическая дверь упала в коридор, робот подошёл к ней, взял за руку, аккуратно заломил и потащил вниз по лестнице.

– Ты что козёл оборзел? Ты сволочь отпусти меня. Там же холодно, я не одета.

– Вы оказали сопротивление, поскольку вы не захотели подчиниться властям добровольно, жить дальше в своей квартире и работать на заводе по трудовой мобилизации, то вас отправят в женский трудовой лагерь. Где вы будете отрабатывать трудовую повинность до тех пор, пока власти не примут решение о вашем перевоспитании.

– Отпусти меня сволочь, я не хочу ни в какой трудовой лагерь! Да у меня знаешь какие связи, да братва за меня, да у меня, да я, да у меня такая крыша, что вас роботов всех порешат сразу.

Робот продолжал тащить её вниз, потом выволок на улицу, здесь было холодно, и стоял какой-то грузовик, в него роботы периодически запихивали взрослых женщин разного возраста. Почти все кричали, и были чем-то недовольны.

* * *

Зам главы роскосмоса сидел у себя дома и пил чай, было раннее утро, он ждал, радовался тому, что теперь отправится на работу, он всегда любил космос, и именно поэтому пошёл работать в эту организацию, правда с годами, он как-то стал больше любить деньги. Потому что космос это мечта, а деньги это реальность, и теперь он надеялся, что роботы обеспечат ему настоящую жизнь, насыщенную, полную науки и романтики. Потому что это именно то, о чём он всегда мечтал.

Вдруг двери его дачи протаранил какой-то бронемобиль, из него выскочило несколько роботов, это зам главе роскосмоса совсем не понравилось, он пошёл им навстречу, чтобы уладить ситуацию, но открыть дверь не успел, её взорвали. К нему в дом ввалилось сразу несколько роботов, его схватили и потащили наверх, здесь уже собрали всю его семью, две дочери и младшего сына с женой.

– Что вы делаете, вы знаете кто я?

– Вы заместитель главы роскосмоса, вы обвиняетесь в массовом взяточничестве, в развале отрасли, плагиате и воровстве. Благодаря таким людям как вы наука в России умерла.

– Но я не брал взятки никогда.

– Шестого мая 2011го года, - начал робот, - взятка, три миллиона сто тысяч долларов за покупку новых металлорежущих станков у фирмы Дюрон, дальше. Третье июня 2011го года, пятьсот тысяч долларов, за размещение заказа по созданию корпуса перспективного ракетоносителя. Двадцать шестое августа...

– Достаточно, я всё понял.

– Итого, за четыре года наблюдений за вами, мы зафиксировали то, что вы похитили денег из казны, в форме прямых хищений и взяток на сумму в восемьсот тридцать семь миллионов долларов. Это не приемлемо большая сумма. Часть этих денег безвозвратно потрачена, ещё около трёхсот миллионов долларов выведено в оффшор, мы их реквизировали. И всё это при официальной зарплате три тысячи долларов в месяц.