Месть богини

Вильн коротко поклонился и направился к выходу.

«Если она — простая сказительница, то я — ночной горшок! — раздраженно, но с сильной примесью восхищения подумал шпион. — А вот наместнику это знать вовсе не обязательно. Тем более господам из Альвиона. Потрясающая женщина!»

— Ну вот, стоило тебя на секунду оставить одну, как ты уже успела подцепить мужчину, — загородив собой дверь, заявил Джей, придирчиво оглядывая Вильна. — И что ты в нем нашла? Никого посимпатичнее в округе не было, что ли?

— Внутренние достоинства могут быть скрыты за самой неприметной оболочкой, — поучительно сообщила принцесса, подошла к шпиону, приподняла пальцем его подбородок, поцеловала в губы и нежно спросила: — Правда, дорогой?

Вильн закашлялся. В это время на пороге появился запыхавшийся Эверетт с лютней наперевес.

— А вот и я! — радостно сообщил он.

Воспользовавшись тем, что внимание принца на секунду рассеялось, шпион с вытаращенными глазами поспешно выскользнул за дверь. Его никогда еще не целовали такие красивые девушки! Пусть даже в шутку!

— Раз уж нам запретили покидать резиденцию наместника, я попросила Эверетта исполнить нам что-нибудь из своих сочинений, — пояснила Элия.

— Здорово! Отличная идея! — одобрительно воскликнул Джей и плюхнулся на диванчик.

Элия присела рядом с братом, ободряюще улыбнулась менестрелю и попросила его начинать.

Эверетт опустился на краешек кресла, провел тонкими пальцами по струнам лютни, подкрутил колки, взял несколько аккордов, удовлетворенно кивнул, задумчиво поискал что-то (наверное, вдохновение) на потолке, и зазвучала волшебная мелодия, с которой гармонично слился нежный юношеский тенор, плетущий узор песни любви и дороги…

Когда последние дивные звуки растаяли в тишине, Элия благоговейно прошептала:

— Это восхитительно, Эверетт. Вы по-настоящему талантливы, друг мой. Пожалуйста, сыграйте еще.

Юноша смущенно улыбнулся, однако было видно, что похвала сказительницы ему очень приятна, и запел снова.

«А мальчик-то — гений. Он поистине великий менестрель. Как жаль, что такой талант ублажает одного-единственного самодура. Его место на Дороге Миров», — мысленно обратилась принцесса к брату.

«На все воля Творца, — задумчиво отозвался принц. — Возможно, юноша еще выйдет на нее»…

И прибавил уже для себя: «Если не сгинет по нашей милости до срока…»

Глава 18 Досуг благородных лордов

Тем временем на втором этаже дворца наместника Вальдорна в лучших покоях для гостей, отведенных нежеланным визитерам из Альвиона, коих надлежало принимать со всевозможными почестями (наместник, разумеется, с большим удовольствием предложил бы альвионцам свои казематы), обстановка была не столь умиротворяющей. В просторной гостиной, отделанной по последнему слову моды Альша дорогим ароматным деревом гержин с матово-багряным отливом так, что она походила на изысканную шкатулку для благовоний, скандалили, предварительно выгнав всех слуг, трое. Правда, стража, стоявшая за дверями, все равно слышала каждое слово, но сообщать об этом раздраженным господам вовсе не собиралась, дорожа своим местом и головой на плечах.

— Я убью проклятого лекаря! — злобным волчонком рычал принц Кальм, методично долбя кулаком по подлокотнику изящного кресла и пиная ногой ни в чем не повинный ковер с густым ворсом. Карие глаза принца сверкали пустой яростью зверя, угодившего в западню.

Вернувшийся из уборной (единственной в апартаментах, несмотря на целых четыре ванные комнаты) принц Алентис в кои-то веки горячо поддержал младшего брата:

— Обязательно! Но для начала запихнем ему в глотку бутылку того мерзкого пойла.

— Подождите, ваши высочества! Не горячитесь, — спокойно вставил советник Отис, потирая болезненную ссадину на челюсти, окруженную медленно бледнеющим синяком — подарок жрецов, доставшийся мужчине при попытке утихомирить ломящихся в храм Судьбы принцев — и подумал: «Вот разбушевались, брехливые щенки! Хлебом не корми, дай потявкать!»

— Этот п…к хотел нас отравить! А ты говоришь, не горячитесь?! — возмутился Кальм, тряхнув копной темно-русых волос.

— Ваше высочество, я уверен, что лекарь вовсе не хотел нас травить. Как-никак мы посланцы великого Альвиона, оказавшие Альшу честь своим визитом. Надо быть безумцем, чтобы вознамериться причинить вред тем, за кем стоит мощь Мира Узла, — с постной миной заявил советник, потом встал с кресла, торопливо пробормотал: — Извините, я сейчас, — и исчез в направлении нужника. Вернувшись через пару минут, он продолжил: — Все дело в разнице обмена веществ. Наша реакция на отдельные лекарственные средства может быть совершенно иной, чем у обитателей этой провинции. Расстройство желудка, скорее всего, какой-то побочный эффект того укрепляющего лекарства, пусть весьма мерзкого на вкус, но без сомнения полезного хотя бы своим очистительным эффектом!

— Все равно его надо убить, — упрямо и с вызовом заявил Кальм. — Мне плевать, что он не рассчитал эффекта этого… — Не закончив фразы, младший принц пулей исчез в клозете.

— Я рассматриваю это как величайшее оскорбление! Возможно, даже как государственную измену, — возмущенно добавил Алентис, буравя голубыми глазами Отиса. Ноздри его тонкого носа трепетали. Чувствуя настоятельную потребность выйти, он с трудом дождался брата. Как только Кальм вернулся, старший принц поспешил занять его место.

— Ну так когда убивать будем? — деловито произнес младший, застегивая ремень и отшвыривая с глаз непокорную челку.

— Ваше высочество, убийство лекаря наместник может расценить как личное оскорбление. Возникнет угроза конфликта, а нам крайне нежелательно портить отношения с этой очень доходной провинцией. Разумнее, на мой взгляд, ваше высочество, заявить наместнику официальный протест и потребовать казни лекаря. Пусть он сам покарает этого идиота, — терпеливо продолжил объяснения Отис, чувствуя себя умаявшимся псарем, у которого с поводков рвалась учуявшая дичь безумная свора.

— Да пошли они, эти отношения! — взбесился Кальм, топнув ногой. — Я хочу убить его лично! Что, моя честь ничего не стоит?

— Вот-вот, — добавил вошедший Алентис, не уточняя, что конкретно подразумевается: не имеющая цены честь брата или собственное желание принять участие в казни целителя. — И при чем тут какие-то отношения?

— Я только что объяснял его высочеству, что убийство лекаря может стать причиной конфликта с провинцией Альш, — устало пояснил советник и прикрыл глаза: «Помоги мне Творец! Безмозглые идиоты!»

— А нам-то что, правда, Кальм? — Алентис выгнул аккуратно выщипанную, подкрашенную бровь.

— Приятно видеть, что вы наконец-то хоть в чем-то пришли к согласию, — ледяным тоном оборвал принцев Отис. Его бледно-зеленые глаза сверкнули, губы скривились в почти брезгливой ироничной гримасе. — Но подумайте хорошенько, будет ли его величество доволен результатами вашей поездки. Желаете спросить у него сами? Мне сплести заклинание связи?!

— Скучно, — заявил младший принц, демонстративно игнорируя слова советника: говорить с отцом, вернее, получать от него очередную нахлобучку Кальм не хотел. — Девки ничего не умеют. Твои бумажки с предписаниями уже в печенках сидят. Дерьмовый храм и тот заперт. — Принц невольно потянулся рукой к ноющим ребрам и взгромоздил ноги на маленький, настолько резной, что казался ажурным кружевом, столик.