Месть бывшему. Замуж за босса

Эрекция каменная уже. Он еле терпит, я знаю.

– Если вдруг будет больно, или тяжело...

– Я поняла, Дим. Я скажу, если будет.

Закрываю глаза и откидываю голову ему на грудь.

Чувствую, как задирает подол платья. Стягивает его через голову и снова прижимает к себе спиной.

– Моя малышка... – гладит голый живот. – Красивая какая.

Дышу уже через раз. Быстрее бы он тоже разделся. я же так скучала, так мечтала о нём.

И он начинает расстёгивать джинсы, быстро отбрасывает одежду, пока я сажусь на кровать и наблюдаю за его плавными движениями.

Смотрю, как мышцы перекатываются под гладкой кожей. Бугрятся на груди, рельефном животе. Смотрю на напряжённый ствол, налитую головку члена, и помимо воли облизываю губы.

Соболе, совершенно голый. подходит к постели и склоняется надо мной. Просовывает пальцы под резинку моих трусиков на бёдрах и тянет их вниз. А я и избавляюсь от топа.

Я так сильно возбуждена, что голова кружится и всё происходит, как в тумане.

Двигаюсь ближе к изголовью и ложусь на спину.

Пусть он берёт, как хочет. Я сама не соображаю уже ничего.

Его ладонь там, внизу. Гладит очень осторожно. Пальцы медленно проникают внутрь.

Слышу его судорожные вздохи и не могу удержаться от стона, когда к бедру прижимается горячий ствол.

Дмитрий садится меж моих разведённых ног. Гладит бёдра, ласкает посередине.

Я мычу уже бессвязно, так мне хочется большего.

– Дима... – выгибаюсь ему навстречу снова.

Он нависает надо мной, удерживая свой вес на локтях.

– Послушай, малыш... Я не знаю, будет ли тебе приятно. Но я постараюсь. Расслабляйся, как только можешь...

Улыбаюсь. Его смущает мой живот.

Обхватываю его лицо ладонями и целую в губы. Со всей нежностью и любовью, которые испытываю к этому мужчине.

– Не бойся.

Глава 39 Ольга

Глава 39 Ольга

После той невероятной ночи Соболев вернулся в северную столицу.

А я – к своему обычному распорядку в Москве.

Ещё долго была под впечатлением. То улыбалась без видимой причины, то плакала ни с того, ни с сего. Чувствовала себя влюблённой и окрылённой. И в то же время несчастной из-за нашей с Димой затянувшейся разлуки.

И вспоминала, вспоминала...

Как и раньше, мы делаем вид, что совершенно чужие друг другу. Он не хочет меня пугать и всей правды о положении дел не рассказывает. Но я понимаю, что люди ему противостоят весьма и весьма влиятельные.

Олег Данилович оказался тем ещё проходимцем, я с этим примирилась. И всё равно, он остался моим любимым шефом, который по-отечески заботился обо мне.

Дима говорит, что не стал бы ввязываться ни во что подобное, тратить драгоценное время и ресурсы, рисковать репутацией. Но поначалу не был в полной мере осведомлён, с чем имеет дело. И очень скоро увяз похлеще Горяинова, пока пытался подчистить за ним хвосты.

Не раз спрашивала, зачем это продолжать? Зачем это лично ему?

Он отвечает, что расскажет мне обо всём позже.

Радуюсь, что в курсе наших отношений не только Волгин и Миллер, но теперь и Соня. Есть с кем обсудить всё самое важное и наболевшее.

– Оль, как ты могла такое скрывать от меня?! Я же думала, отец малышки – Волгин! А вы с Димой, оказывается, тайно...

– Я поначалу и не скрывала. Мы правда расстались после той командировки. Я переехала на юг, а он вернулся в Санкт-Петербург. Было время даже, я боялась его.

– Боялась?! Ты боялась Соболева?

– Я думала, что это он подослал одного отморозка меня запугать, а оказалось - нет.

– А кто тогда?

– Подробностей он не рассказывает. Но я ему верю, Сонь.

Так и проводим дни за болтовнёй и приготовлениями к родам.

Наши мужчины не особенно боятся сейчас, что мы что-нибудь глупое и отчаянное выкинем.

Неповоротливые и медлительные из-за больших животов, мы делаем несколько шагов и устаём. Особенно Соня со своими двойняшками. У меня животик более-менее аккуратный.

С нашим занятым папой созваниваемся только по вечерам. Ничего не обсуждаем, не секретничаем и не нежничаем. Но я слышу его голос, и счастлива уже этим.

Скоро мы будем вместе. До родов. Он обещал.

***

Проснулась как от толчка.

Не от такого, к каким уже привыкла. Дочка по утрам пинается очень активно. А, скорее, от беспокойства.

Вспомнила, что вчера долго не могла заснуть, потому что ждала звонка.

Хватаю с тумбочки телефон. Нервно вожу пальцами по экрану.

Дима не звонил. Вообще не было с вечера звонков.

Сразу в пот бросает.

Не может быть. Он знает, как я переживаю!

А я не знаю даже, как с ним связаться. У него какая-то мудрёная система переадресации вызовов, и номера каждый вечер разные.

Только если через Марка?

Смотрю на время.

Миллеров еще рано беспокоить.

Встаю и иду в душ. Потом ещё пару часов до рассвета бесцельно хожу по квартире туда-сюда, не выпуская телефон из рук.

Паниковать рано. Он очень занят, мог просто уснуть.

Но я уже на взводе. Мне необходимо услышать его голос, иначе просто сойду с ума от тревоги.

Вижу входящий. Ну наконец-то!

– Алло. Олечка?

Чёрт! Как не вовремя.

– Да, Олег Данилович.

Здороваюсь без ложного дружелюбия.

– Я подъеду к вам? Нужно поговорить.

К нам? Это сюда к Волгину, что ли?

– Приезжайте.

В другой ситуации я была бы бывшему шефу рада. Только не сейчас, когда я извелась уже от всяких предположений, почему любимый не звонит. В конце концов, это именно Горяинов – причина всех Диминых нынешних забот.

Еле дожидаюсь девяти утра и звоню Соне.

– Привет! Марк проснулся уже? – выпаливаю на одном дыхании.
– Дима мне вчера не позвонил, как обычно. Я волнуюсь, не случилось ли чего с ним.

– Олечка... – Соня зевает. – Сейчас я у него спрошу. Он сегодня в офис часа в четыре утра уехал, какой-то форс-мажор, представляешь?

У меня руки леденеют. Форс-мажор.

Нет причин паниковать пока, но я отчего-то уверена теперь – это из-за Соболева.

– Лёль, я у него спрошу и перезвоню тебе, ладно?