Месть черного паука

Жаль было бросать снаряжение и запас продуктов, но ничего не поделаешь. Он ещё успел выкопать в керамзитовой чердачной засыпке ямку, свалить туда "железо": крючья и карабины, - и снова завалить. Оставался ещё один пакет с деньгами. Его оставить на чердаке Славка не рискнул: кто знает этих пожарных, ещё раскопают. Затолкал большой полиэтиленовый сверток под одежду на живот, руками прижал, обмотанными обгорелыми остатками пуховки. Это он специально их так обмотал, чтобы спрятать наручники, а то вместо больницы прямым ходом в отделение милиции отвезут, разбираться.

Тут в окно ворвалась тугая струя воды, врезалась в керамзит, так что грязь брызнула во все стороны. Славка еле успел отбежать в дальний угол. Серый пар повис пеленой, а свет пожара начал меркнуть. Зашипели угли, загремели топоры и ломы по железу, раздирая крышу, открывая доступ новым водяным потокам. Огонь столько ущерба не причинил, сколько отважные огнеборцы своими решительными действиями. Впрочем, если бы они не были столь решительными, вот тогда ущерб, возможно, пришлось бы считать на многие миллионы, а то и миллиарды.

Славку выносили на руках. Правда, особо не церемонились. Удивились, конечно, что на чердаке человек обнаружился, а потом подхватили под микитки да и поволокли. По лестнице чуть не вниз головой спускали. А Славка стонал и вполне натурально причитал:

– Больно мне, больно! Ой, сгорел, сгорел!

– Помолчи!
– разозлился пожарный в тяжелой робе, державший его под мышки и спускавшийся вперед спиной.
– Нажрутся, а потом вытаскивай их из огня, паразитов.

Но Славка не замолчал, он играл роль до конца. Следовало всех убедить, что дела его плохи. Очень помог другой пожарный, постарше, укоривший первого:

– Да ты посмотри, аж пузыри все полопались на спине, гной так и течет. Считай, процентов тридцать поверхности обгорело, не меньше. Шок у него, вот и балабонит, а через час в реанимации отходить будет.

Как положено в таких случаях, милиция и пожарные отогнали зевак, чтобы не мешали. Славка опасался, что снайпер, пугнувший его на крыше, может пристрелить сейчас, но обошлось. Тут и "скорая" подоспела. Его опустили на носилки лицом вниз и втащили в машину.

– Срочно в ожоговый!
– распорядился озабоченный женский голос.

Хлопнула дверца, и машина тронулась. Славка сразу прекратил причитать и поднял голову, заозирался. Над ним склонилась озабоченная женщина в белом халате.

– Ничего, успокойтесь, - сказала она ласково, - сейчас укольчик поставлю, сразу легче станет.

– Да вы не волнуйтесь, мне не больно, - в свою очередь успокоил её Славка, усаживаясь на носилках.
– И в ожоговый не надо, лучше в десятую больницу. У меня там знакомые.

– Ну-ка, ложитесь немедленно, - возмутилась женщина, - на вас живого места нет. У вас шок, поэтому и боль перестали чувствовать.

– Нельзя чувствовать то, чего нет, - философски изрек Славка.
– Во всяком случае, мне уже гораздо легче. Я, пожалуй, пойду.
– И он обеими руками заколотил в переборку, отделяющую водительскую кабину.
– Эй, шеф, останови тачку.

Им овладело дурное веселье, безудержная радость переполняла и била через край - он выбрался живым из, казалось, безвыходной ситуации. Было от чего впасть в детство. Другие слезами разряжаются, истерикой, а у Славки спад душевного напряжения проявился таким нетривиальным способом.

Водитель отодвинул стекло в верхней части перегородки и недовольно спросил:

– Что за дела? Такси, что ли, нашел, командуешь?

– А почему бы и нет?
– обрадовался Славка.
– Я ведь и заплатить могу.

Он выпростал из обгорелых обрывков пуховки два черных пальца, между которыми оказались зажаты несколько пятидесяток.

– Ты нас не позорь, - обиделся водитель.
– Сует, как лакею в бардаке. Тоже мне, новый русский отыскался. На той неделе привязался один такой: "Отвези с бабой до "Динамо", видишь ли, "мерседес" сломался". У нас вызов к ребенку, а он уперся, чуть за руль не лезет. Еле высвистнул отсюда. Да я тебя хоть в морг отвезу, только рубли свои поганые убери. Слышь, Сергеевна, - крикнул, обращаясь к врачу, - давай закинем этого жлоба в десятую, только пусть отвяжется.

– Сразу и жлоб, - теперь обиделся Славка.
– Там, между прочим, вся земля деньгами была усыпана. Видели, небось? Все хватали, кроме вас. И что, я с вами из этого нахватанного поделиться не могу?

– Стыдно, молодой человек, - строго сказала врачиха, хорошенькая женщина средних лет, - мы не подбирухи какие-то, и нечего нас этим укорять. Если нам два месяца зарплату задерживают, это ещё не повод деньги совать, да ещё неизвестно откуда взявшиеся. Отвезем вас в десятую больницу, а дальше как хотите.

И она обиженно поджала губы, уставившись в окно. Вот теперь Славка впал в шок и лишился дара речи по-настоящему. Два месяца без зарплаты, а хялявными рублями брезгуют. Дураки или святые? Нет, никакой дурак деньгами не погнушается, а уж о их происхождении и вовсе не задумается.

Круто развернувшись, "скорая" сменила курс. Славка лежал спокойно. Надо же, если бы деньги не показал, так бы и увезли в ожоговый центр, бесполезно было бы упрашивать. А вот обиделись, и - пожалуйста. Странный народ. Надо будет "забыть" деньги в машине, может, все-таки возьмут, они ж им нужны.

На радостях он совсем забыл про бандитов из шайки Ижака и "старфорсов" отставного старлея Старкова. А между тем одна из их машин неотступно следовала за "скорой помощью".

Поглядывая в окно, Славка сидел на носилках посреди микроавтобуса и жизнерадостно дискутировал с врачихой по поводу своих ожогов:

– А я бомж, бездомный и безработный. Мне больничный не оплачивают, и страхового полиса у меня нет.

– Тем более надо в первую больницу, там всех принимают, и ожоговый центр туда переведен. Получишь квалифицированную помощь, заодно обследуют здоровье в целом, подлечат. У тебя, может, педикулез и чесотка, как у всех бомжей.

– Педикулез - это вшивость, что ли?
– обиделся Славка.
– Да у меня отродясь ни вшей, ни глистов не водилось. Моюсь регулярно и даже с мылом.

Тут он заметил, что "скорая" въехала во двор десятой больницы, и поднялся, направляясь к задней дверце.

– Ладно, мне пора выходить. Спасибо, что подвезли.

– Эй, больной, вы куда?
– всполошилась врачиха.

– Счастливого пути!

Небрежно "выронив" на пол штук шесть пятидесятирублеых купюр, Славка вдруг прыгнул через носилки, уворачиваясь от докторши, перекрывавшей путь к задней дверце. Он выскочил через боковую. Как раз машина замедлила ход на повороте, заворачивая за угол основного корпуса. Правда, соскочил не слишком удачно, упал. Но не расшибся и даже не запачкался, наоборот, сам испачкал асфальт сажей со своей одежды. И даже умудрился, падая, захлопнуть за собой дверцу.