Месть фортуны. Дочь пахана

— А, курва! — услышала за спиной. Напряглась, как учил Сивуч. И рослый молодой мужик взвыл не своим голосом. Ухватившись за пах обеими руками, катается по полу, матерясь.

Тонкое, сверкающее лезвие ножа впилось в левую руку чуть выше локтя. Капка отскочила к столу, схватила тяжеленный графин. Попала. Рассекла голову. Мало показалось. Налетела ураганом. Ребром ладони ударила по горлу один раз. Человек широко открыл глаза и рот. Но воздух застрял. Перекрыла Задрыга кислород. Мужик хрипел громко, страшно. Капка наступила ногой на горло, тот затих.

— Ложись, Задрыга! — закричали сверху. И услышала свист пули, потом возню, кто-то упал с лестницы второго этажа, грузно ударился об пол гостиной. Дернулся и затих. Последнего — пятого, нагнали во дворе, Капка с Мишкой. Сбили с ног и заволокли в дом за ноги, матеря и пиная.

— Откуда сорвались? Зачем возникли? — зависла Задрыга пяткой над пахом мужика, грозя раздавить все всмятку.

— С паханом ботатъ стану. Ты, сучье семя, сгинь! — ответил глухо.

Капка не сдержалась. И резко опустила ногу…

Мишка развязал Сивуча. Тот смущенно крутил головой.

— С малины они! Все здешние, брянские. Уже в который раз хазу шмонают. Кто-то банк тряхнул. Видно, гастролеры. Я этим по молодости развлекался. А они ко мне возникли. Доперли, ровно я и теперь в дела хожу, вас натаскиваю. Их менты гребут, а они на мне отрываются. Всех вас со мною имеете замокрить хотели. Чтоб не мешали им дышать. Да сорвалось. Теперь других жди. Не задержат с визитом. За кентов начнут мстить. Раньше было то же. Обшмонают, насуют и смылись. Нынче им не обломилось. Жмуров получат. Теперь держись, — вздохнул старый фартовый.

— «Зелень» поставим стремачить, — предложила Капка.

— Сами наехали, вот и схлопотали. Другие нарисуются, гоже насуем, — грозил Гильза.

— Ништяк! Всем вам тыквы отвернем, — услышали все трое.

Оклемавшийся налетчик стоял неподалеку, отплевывался кровью, буравил Задрыгу злыми взглядами.

— Схлопотал, падла! Мало тебе? Еще вкину! — вскочил Гильза и подошел вплотную.

— Духаришься, сявка? Погоди, ты еще на разборке взвоешь! Уделаю, как маму родную…

Гильза сунул кулаком в печень. Налетчик рухнул на пол.

— Не стоило его метелить. Он уж свое отпел. Долго не протянет, — отмахнулся Сивуч и тихо продолжил:

— Не они страшны. Менты могут нарисоваться. Коли банк обчистили, лягавые нас не обойдут. Линять надо. Чем шустрей, тем лучше.

— Куда линять? За мной приедут. Где найдут?

— Надыбают. Не впервой. Допрут враз, где мы канаем, — успокоил Сивуч Капку.

Внезапно скрипнув, отворилась дверь. Все обитатели дома, даже налетчики, умолкли.

— А что как лягавые? — вырвалось невольное у кого-то.

— Попухли кенты? Чего же хазу не стремачишь, Сивуч? Иль вконец мозги посеял? — шагнул в дом пахан всех фартовых Брянска по кличке Дрезина.

Он уверенно прошел в гостиную.

— Что за шухер? — спросил оглядевшись.

— За банк ко мне возникли. Разборку править вздумали. Вот и схлопотали падлы, — ответил Сивуч.

— Банк? А ты при чем? Уже надыбали, кто тряхнул. А потом, какой шпане дозволялось тыздить фартового? — глянул на двоих налетчиков, пришедших в себя после стычки с Капкой.

— Махаться с Сивучем кто велел? — оглядел Дрезина шпану. Те молча опустили головы, не смея ответить пахану. Боялись…

— Передайте своему Крысе, чтоб сегодня хилял на разборку ко мне. С вами уже новый кент потрехает, напомнит фартовый закон, — багровело лицо Дрезины.

— А ну! Отваливайте! Вместе со жмурами! Вон из хазы! И если узнаю, что хоть один пидер сюда возник, всю малину разнесу! Усекли, паскуды?! — грохнул басом.

Шпана молча уходила, унося с собой жмуров.

— Выручил ты меня, — сознался Сивуч тихо.

— Пацан твой — посланник, вовремя успел. Шустрый. Кто б другой кентов бы прислал, чтоб проучили шпану. Тебя — самому захотелось вытащить.

— Да уж не первый раз они меня трясли. Раньше — обшмонают и сматываются. Нынче всех оттрамбовали. Даже «зелень». Новых пацанов и то отметелили. Одному мне отбиться трудно. Ходули подводят. Так их Капка-Задрыга наша оттыздила по-фартовому.

— А чья она? — оглядел Задрыгу Дрезина с любопытством.

— Черная сова. Там ее отец паханит. Файный кент! Фартует с малолетства. Семь ходок. Шесть побегов. Всю жизнь в розыске, — рассказывал Сивуч.

— А эту кралю каким ветром ему надуло? Иль баруха порадовала?

— То без шороха. Никто не допер. А в малине о том вслух не ботают, — ответил Сивуч.

— Натаскал ее? — спросил Дрезина.

— Шикарная кентуха! В деле — кремень. Махается за троих законников. «Перо» и «пушка» в клешни ей врастают. Будто с ними родилась. Во всем секет. Сделал я Черной сове подарок. Она и пахана за пояс заткнет, — хвалился Сивуч.

— А рука чего перевязана у нее?

— Пером шпана достала, — осмелела Задрыга. И спросила:

— Лягавые могут к нам возникнуть?

— Нет. Дышите спокойно. Мусорам не до вас. Они доперли, кто банк колонул. По всему городу шмонают. Вот потому никого из хазы не отпускай покуда. Пусть лягавые остынут. Тогда можно, — предупредил Дрезина.

Задрыга пропустила предупреждение мимо ушей.

Она накрыла на стол. Вертясь рядом, поняла, что Сивуч и Дрезина — старые кенты. Вместе фартовали, тянули ходки. Даже бежали вдвоем с Печоры. Потом их много лет бесполезно разыскивали милиция и угрозыск.

Капка видела, как охраняют Дрезину фартовые, как уважают и берегут.

Они пришли к дому Сивуча вместе с паханом и сразу стали вокруг дома зоркими стражами. Каждый шелест и шорох на слуху. А ведь не просил о том пахан. Сами вызвались. На глаза никто не лезет, не прется в дом. Знают, не ровня они пахану, вот и не суются.

Ждут кенты молча. Надо будет — всю ночь, без звука простоят на стреме, не доверив пахана никому.

Дрезина даже не смотрел в окно, не оглядывался по сторонам, держался уверенно, спокойно. И Капка завидовала его хладнокровию, умению держать в руках всех законников города. Для себя она решила держаться вот так же, как Дрезина. Не дрогнув ни одним мускулом и нервом.