Месть, которую ты ищешь

Это был единственный раз, когда Вик почти потерял власть. В ту ночь он потерял много людей.

Думаю, что Холли чувствует себя несколько виноватой, потому что, хотя она потеряла мужа и отца своих девочек, если бы ее муж не боролся так упорно за этого мудака, тогда наша жизнь — и жизнь остальной молодежи Харроу-Крика — могла бы сложиться по-другому.

Это принятие желаемого за действительное, потому что, когда «Ястребы» уйдут, кто-то другой придет им на смену. Я не могу себе представить, что многое изменится, но я бы принял кого угодно вместо Виктора «Порочного» Харриса, правящего городом в каждый гребаный день недели.

В ту секунду, когда я толкаю дверь закусочной, запах копченого бекона и сладкого кленового сиропа поражает меня, и мой желудок громко урчит. Лишь мгновение спустя Холли выходит из кухни в своем стандартном розово-желтом цветастом фартуке и с самой теплой улыбкой.

Она так сильно напоминает мне маму, что у меня сжимается грудь от потери, которую я все еще чувствую по прошествии стольких лет.

— Мои мальчики! — Женщина широко раскидывает руки, когда мы идем к ней, позволяя ей обнять нас.

Я знаю, что это приветственное объятие Девин ценит так же, как и я.

Единственный родитель, который у него остался — мудак и его мачеха. Что ж, чем меньше о ней говорят, тем лучше.

— Привет, Холли, — говорю я с широкой улыбкой, снова открывающей рану на губе.

Женщина хмуро смотрит на нас обоих, когда наконец отпускает.

— Он снова заставил тебя работать? — почти рычит она, ее глаза оценивают наши раны. — Вы теперь мальчики из колледжа, ему нужно…

— Нет, Нанна Хол, мы не работали, просто… дурачились, — говорит Девин, заставляя ее вздрогнуть. Она ненавидит это прозвище.

— Не похоже, чтобы было очень весело. Тебя нужно подлатать?

— Нет, все хорошо. Просто нужна тарелка твоих блинов, и мы будем как новенькие.

— Чертовски стыдно покрывать эти прекрасные тела синяками, — бормочет она, провожая к нашей обычной кабинке в задней части.

— Дамам это нравится, Нанна.

— Кстати, о дамах. Есть кто-нибудь особенный, с кем я могла бы встретиться?

Девин откидывает голову назад и смеется.

— Ты меня знаешь, Нанна. Я сею свой овес повсюду.

— Да, только проследи, чтобы ни один из них не пророс. — Она с намеком приподнимает бровь, глядя на Девина.

— Прослежу, Нанна. Не переживай.

— А ты? — Она переводит взгляд на меня.

— Нет, извини, что разочаровал.

— Все еще водишься со шлюхами, да?

Девин фыркает от ее слов.

В этом-то и дело, что Холли знает все. Даже то дерьмо, которое мы ей не рассказываем, а мы рассказываем ей очень много.

— Да, что-то в этом роде.

Я вспоминаю прошлую ночь, и моя потребность рассказать ей о Летти почти выталкивает слова из моего рта, но я не могу, поэтому проглатываю их и крепко сжимаю челюсть.

— Ты найдешь ее снова, — шепчет она мне, сжимая мое плечо.

Видите, знает, бл*дь, все.

— Хотите обычную?

— Конечно, Нанна Хол. — Девин потирает живот, улыбаясь женщине, заставляя ее щеки покраснеть.

Холли исчезает, оставляя нас одних.

Есть еще несколько клиентов, но никто не обращает на нас никакого внимания, пока мы сидим в нашем темном углу.

— Я скучал по ней, — говорит Девин через несколько секунд. — Почему она не могла быть нашей бабушкой?

— Потому что она слишком милая? В таком милом человеке не может быть крови Харриса.

— Эй, я чертовски мил, — возражает Девин.

Я смотрю на него с пустым выражением лица, думая обо всех более чем не милых вещах, которые я видел, как он делал за эти годы.

— О да. Как насчет того, чтобы спросить тех, кто давно умер и похоронен, считают ли они тебя милым?

— Это просто работа, чувак. Под всем этим я гребаный плюшевый мишка. Все девочки хотят обнять меня.

— А потом они приходят и трахают меня.

Друг отмахивается от меня, когда одна из официанток приносит нам кофе.

Девушка молодая, вероятно, ученица старшей школы Харроу-Крик, и в ту секунду, когда мы оба смотрим на нее, она краснеет с головы до ног.

— Спасибо, — говорю я, принимая кружку, прежде чем она почти убегает от нашего стола.

— О, она реально выглядела так, будто хотела обнять тебя.

— Держу пари, что она, бл*дь, так и сделала бы, если бы я предложил. — Он откидывает с головы все еще влажные волосы и смотрит на ее задницу, когда девушка уходит.

— Она слишком молода, — отчитываю я его.

— Я не прикасаюсь.

Я не хочу вспоминать о том, что Рид сказал мне сегодня утром. Действительно не хочу вмешиваться в их дела, но после того, как мы заканчиваем есть, моя потребность выяснить, что происходит, берет надо мной верх.

— Как… идут дела? — спрашиваю я, откидываясь на спинку дивана и вытягивая ноги.

— Чертовски медленно, чувак.

— Почему? — спрашиваю я, теперь еще более заинтригованный.

— Что-то происходит с поставками. Мы не можем получить то дерьмо, которое нам нужно, так быстро, как нам, бл*дь, это нужно.

— Что говорит Вик?

Он пожимает плечами.

— Я не разговаривал с этим ублюдком. Рид с этим разбирается.

Я киваю, хотя это чертовски подозрительно.

— Но это дает мне больше времени для колледжа, так что, думаю, мне не стоит жаловаться.

— Не могу поверить, что ты гребаный второкурсник, чувак.

— Расскажи мне об этом, я никогда не думал, что проживу такую жизнь. Жаль, что у меня нет выбора в том, что будет потом.

— До этого еще два года, все может случиться.

— Думаешь, я не мечтаю, что кто-то будет настолько глуп, чтобы убрать его и положить конец всей этой хрени?

— Это может случиться.

Девин хмыкает в ответ на мой оптимизм. Но это пустое.

Реальность такова, что никто не тронет Вика, какой бы трюк он ни выкинул.

— А как насчет тебя? Ты пережил целую неделю в колледже. Ты так себе это представлял?

Я думаю о занятиях, но мои мысли не задерживаются там, потому что переключаются прямо на мое взаимодействие с Летти.