Месть кровожадного бога

— Сэр, уже заняты все койки и кресла, раненых приходится укладывать на пол, но скоро и там свободных мест не останется. Я и мои помощники не успеваем делать перевязки и останавливать кровотечения.

— Что вы предлагаете, мистер Линс? — раздраженно спросил Джеральд Торнсвайт.

— Эпидемию нам остановить не удастся, — тяжело вздохнув, произнёс врач. — Все раненые потенциально опасны. Я и мои помощники, с учетом того, что мы имели тесный контакт с инфицированными собираемся изолировать себя в медблоке. Это решение каждый принял для себя добровольно и с полной ответственностью. Мы просим передать нашим родным, что любим их…

— Что?! — вскричал капитан, перебивая врача. — Что вы несёте, Линс! Вы собираетесь запереться там с ранеными? Да вы с ума сошли!

— Вовсе нет, сэр, я в абсолютно здравом уме. Повторюсь — решение было обдуманным и взвешенным.

— А как же пассажиры?! — капитан едва не задохнулся от возмущения. — Они ведь надеются на помощь! Ваше решение, черт возьми… Ваше право, безусловно распоряжаться собственной жизнью! А о правах доставленных к вам раненых вы подумали? Желают ли они изоляции? На их судьбу вам наплевать?

— У них всех теперь одна судьба — стать мертвыми каннибалами, — жестко ответил врач. — Мой помощник Крамси очень плох и находится при смерти. Та же ситуация ещё с семью пассажирам. Два санитара у которых были незначительные укусы, теперь испытывают сильнейшее недомогание. Сэр, не пройдёт и часа, как здесь будет с десяток оживших. А потом ещё с полсотни. Их не может остановить даже пуля! Но через стальные двери они не прорвутся. Так, мы изолируем хотя бы одну группу этих тварей.

— Черт возьми, Линс! — вскричал капитан. — При других обстоятельствах, я бы ваше геройство ставил в пример другим. Но сейчас… Раненых все больше и больше! Что мне с ними делать?

— Им уже не помочь, сэр. На всё божья воля. Постарайтесь спастись сами. Вы ведь сейчас на мостике, так? Вот и оставайтесь там. Те, кто сейчас в надстройках верхней палубы ещё имеют шансы выжить, если изолируют себя. Главное, чтобы среди них не оказалось укушенных. Мой вам совет — никуда не выходите и избавьтесь от всех раненых, если такие есть. И ещё… если возможно, перекройте все доступы на верхнюю палубу. Никто не должен подняться на неё. Всё ниже верхней палубы должно быть изолировано. Полная консервация судна!

— Это безумие! — волна ледяного ужаса окатила капитана, едва он представил, как лайнер превращается в тюрьму и одновременно в склеп для тысяч людей: мужчин, женщин, детишек. — Линс, вы говорите невозможные вещи… Я не могу пойти на такое! Слышите, не могу! Вам там удобно в медблоке рекомендации давать! Изолируйте, мол и вся проблема решена! Черта с два, мистер Линс! Как скажите быть с теми, кто выпрыгнул с балконов прямо в воду? Таких случаев очень много. Родители в отчаянии бросают собственных детей в море, лишь бы тех не разорвали на куски, выпрыгивают сами… Вы можете сказать, каков среди них процент раненых и инфицированных? И что будет, если получившие укусы доберутся до населенных островов?

— Боже! — вскричал врач. — Я не подумал об этом! Как далеко до ближайшего берега?

— До ближайшего пара миль. Но это безлюдный остров. А территория с населением примерно в шестидесяти пяти милях от нашего местоположения.

— Я не знаю что сказать, — голос медика дрогнул. — Если хотя бы один из зараженных… Этого нельзя допустить!

— Мы ничего не сможем сделать, — пожал Торнсвайт плечами. — Сейчас в море где-то около трёх сотен человек. И это очень приблизительное число. Скорее всего, больше. С учетом этого может, вы подумаете мистер Линс и предложите нечто иное, чем изоляцию, поскольку в ней нет смысла.

— Сэр, вы капитан и решать, как поступить — вам, — произнёс Рэйнолд Линс усталым голосом в котором слышалась ещё и пугающая обреченность. — Помните только об одном, на вас теперь лежит огромная ответственность.

— Неужели ничего нельзя сделать? — прошептал Торнсвайт с отчаянием. — Неужели это нельзя остановить?

— Сейчас нет, сэр. Вирус, так его назовём, совершено неизвестен современной медицине, крайне агрессивен и стремительно распространяется. Боюсь, что все, кто хоть как-то контактировал с инфицированными обречены. Вот почему я, не смотря на то, что не был укушен остаюсь в медблоке. Сэр, я знаю, вы на это не пойдёте, но я скажу прямо: ради спасения всего человечества было бы правильно полностью уничтожить судно со всеми, кто сейчас на борту, а потом отыскать и уничтожить всех, кто выбросился в море. Возможно, вода, как-то нейтрализует вирус или его носитель погибнет. Но не стоит на это рассчитывать.

— Невозможно, — прошептал капитан. — Безумие… Я обязан спасти людей. Столько, сколько смогу.

В помещении воцарилась тишина. Подчиненные ждали распоряжений. Капитан приказал связать его с руководством CTF 151. Разговор длился минут пятнадцать. Наконец, выйдя из рубки связи Джеральд Торнсвайт, сказал:

— Военные в курсе сложившейся ситуации. Наша задача — продолжить эвакуацию. Руперт, Майлз, — обратился он к двум офицерам, — возьмите ваших людей и спускайтесь вниз на двенадцатую палубу. Она станет нашей линией обороны. В первую очередь заблокируйте все лестницы и ходы, ведущие с одиннадцатой палубы. Никто не должен оттуда подняться. Никто! Слышите?

Повернувшись к другому офицеру, капитан приказал:

— Вы, Аренсон со своими людьми начинайте выводить всех с двенадцатой, тринадцатой и четырнадцатой палуб. Осмотрите каждую каюту, каждое помещение, каждый закоулок. Распределите людей по группам, составьте поименные списки. Все должны быть на пятнадцатой палубе не позже, чем через час — полтора. Мы разместим пассажиров в надстройках, в переходах между ними и даже здесь на мостике.

— Всем всё равно не хватит места, — заметил директор круиза Бишо.

— Я понимаю, — кивнул капитан. — На палубе под открытым небом останутся добровольцы и члены экипажа. Наша задача, господа собрать наверху всех, кого сможем. Это существенно облегчит эвакуацию, когда на рассвете прибудут вертолеты.

— Вертолеты? — удивился директор круиза.

— Да, мсье Бишо. Прорваться на четвертую шлюпочную палубу невозможно. Это теперь очевидно. Поэтому эвакуация людей будет осуществлена прямо с верхней палубы. Нам готовы оказать помощь американцы, русские, береговая служба Сейшельской республики и наши соотечественники британцы. Они будут здесь на рассвете.

— А что будет с людьми ниже двенадцатой палубы? — спросил Бишо. Голос француза дрожал от еле сдерживаемого возмущения. — Пассажиров там осталось очень много. И там же, если вы не забыли есть члены нашего экипажа.

— Я не забыл! — рявкнул Торнсвайт.

— Так как быть с ними? — не унимался Бишо. — Бросим их на произвол судьбы? Эти люди, заплатили деньги и отправились в круиз на нашем судне с надеждой, что мы о них позаботимся, обеспечим отдыхающим полную безопасность. А оставлять своих людей тем более…