Месть лавандовой феи
Шрифт:
Вообще-то он не одобрял отвары на основе лунной серебрянки, но был готов немного поступиться принципами, лишь бы Теали проигнорировала мерзавца.
Очень, почти нестерпимо, хотелось спуститься первым и вышвырнуть гостя из дома, но показываться на глаза нельзя не только слугам, но и де Алмейде. Этот прохвост нюхом чует интриги, сразу поймет, что дело нечисто, и прилипнет хуже пиявки. Если не испортит игру, так постарается выжать из нее максимум выгоды для себя.
— Не стоит. — Теа остановила его бурный энтузиазм одним скупым жестом.
— С чего бы это? — зашипел Кай.
— Я почти
— И? — нетерпеливо потребовал Кай.
— И после ужина выпью твое пойло. Кстати, а что ты здесь опять делаешь? Почему ты не у себя дома?
— Не только ты устала и перенервничала, дорогая напарница. — Кай с досадой отбросил последнюю подушку и принялся искать камзол. — А теперь тем более не уйду. Сколько раз просил…
— Не бухти. — Девушка усмехнулась, села на край кровати и опустила ступни на пушистый ковер. — Лучше помоги одеться. Тогда не придется впускать горничную в спальню и снова прятать тебя под кровать. Или в шкаф.
Кай бурчать, конечно, перестал. И одеться помог. Но потом мельком увидел в зеркале собственную кислую физиономию и передернулся от отвращения. Вдруг подумалось, что вечно сияющий обворожительной улыбкой мерзавец на его фоне смотрится еще более выгодно. Пакость какая!
— Подожди тогда здесь, ладно? — Теа была настроена удивительно мирно. — Спать все равно не будешь, так хоть поешь. На меня ругаешься, а сам?
Это же насколько помято он выглядит в ее глазах, раз Теа заговорила про отдых? Кай кивнул, но не потому, что полностью согласился, а потому, что спорить не хотел. И еще меньше хотел посвящать Теали в некоторые свои планы.
Наверное, она почувствовала его настрой, иначе как объяснить пару полных подозрения взглядов, которыми она его удостоила? Но Теали не стала ничего говорить, поправила шаль на плечах и позвонила в колокольчик.
Мужчина шепотом выругался. Она нарочно издевается! Теперь придется в спешке спрятаться до того, как войдет горничная. И Кай едва не попытался забиться под кровать, опомнился и под переливчатый смех Теали метнулся в уборную.
Вот же… фурия!
Горничная подала завтрак быстрее обычного — на кухне наверняка ждали пробуждения хозяйки.
Небось удивляются аппетиту госпожи, расправляющейся с двойными порциями, но сейчас, даже голодная, Теали ела пугающе мало. Скорее, клевала. И, осилив половину порции каши, отодвинула тарелку. Показалось, что даже такое простое действие, как завтрак, изрядно утомило девушку. Она посидела, сделала несколько глотков чая. От мясной нарезки отказалась. Кай порадовался, что согласилась на паштет, и мимоходом поразился, как у него вошло в привычку провожать взглядом каждую ложку, которую Теа отправляет в рот.
— Иди уже сюда и завтракай спокойно, я скажу горничным, чтобы не заходили.
Кай подавил желание закатить глаза к потолку и выбрался из своего укрытия.
Теали изначально показала себя госпожой со странностями, так что запрету никто не удивится.
Промокнув губы салфеткой, она покосилась на свое отражение в зеркале, подмигнула напарнику и вышла.
Кай спокойно
дожевал мясо, завернул в салфетку приборы. Если для Теали ножи и вилки приносили слуги, то он, чтобы не есть руками, был вынужден держать столовые приборы в тайнике комода.Прислушавшись и уверившись, что в коридоре пусто, он выскользнул за дверь — подслушивать. А что Теа думала? Конечно, за встречей с проходимцем следует проследить!
Глава 19
— Дорогуша, отвратительно выглядишь, — первым делом заявил высокий, тощий и необыкновенно красивый парень, сверкнув белозубой улыбкой на всю комнату.
— Дорогуша, ты как-то неприлично рад этому факту, — фыркнула в ответ Теа. — Каким ветром тебя занесло в это неуютное место? Ты же терпеть не можешь холода.
— Ну-у, иногда надо менять привычки, — пожал плечами Беатриче Мария Даниэль Данияр Диего Рогнар де Алмейда. Когда-то Теа понадобилось несколько дней, чтобы запомнить и правильно произнести все эти бусы из имен. Впрочем, тот, кого так пышно нарядили при рождении, сам, кажется, не всегда помнил, сколько всего святых охраняет его удачу, и регулярно терял парочку покровителей при очередном знакомстве.
— Да что ты говоришь. — Теа сделала приглашающий жест, а горничная в этот момент внесла в гостиную поднос с чайным сервизом и закусками. — А мне почему-то кажется, что просто в султанате для тебя стало слишком жарко.
Она дождалась, пока стол будет накрыт, кивком отпустила прислугу и насмешливо прищурилась:
— Что ты опять натворил, о сын песчаной бури и внебрачный племянник бога мошенничества?
— Звезда очей моих, ты делаешь больно моему сердцу! «Натворил», «внебрачный» — так ты обо мне думаешь? А может, я приехал к тебе потому, что в пустыне без тебя стало невыносимо одиноко? Моя чувствительная душа страдает!
— Кажется, ты не понял. Страдаю сегодня я, потому что из-за тебя меня подняли с постели, а мне действительно нездоровится. У тебя есть пять минут, чтобы изложить дело, с которым тебя принесло, пока я допиваю чай. После чего я ухожу, а тебя по моему распоряжению выпроваживают.
— Прости, дорогуша! — Ияр (Теа сама когда-то выкроила из его бус короткое имя, которым и звала приятеля, несмотря на его протесты. Через какое-то время тот смирился и даже стал откликаться) сложил ладошки в трогательном жесте. — И не надо, я не требовал тебя беспокоить, я всего лишь пытался добиться, чтобы та милашка с короткой памятью не ошиблась, представляя меня. Как бы ты поняла, кто пришел, если бы она перепутала Данияр или Диего местами?!
Теали сделала глоток и улыбнулась:
— Часики тикают.
— Жестокая госпожа! Я приехал просить твоей руки.
— Что? — поперхнулась Теали, и ей почудилось, что она расслышала зубовный скрежет со стороны двери.
— Мы будем прекрасной парой. Разве нет? Ради тебя, Теали, я готов отказаться от гарема!
— У тебя его и нет, не от чего отказываться.
— Вот-вот, жестокая. За это и люблю. Ведь я мог бы его завести? Мог. А ради тебя — откажусь от этой привилегии!
— Тебе самому частенько есть нечего, несчастье ходячее, чем ты свой гарем будешь кормить? Стихами и обещаниями?