Месть Мертвеца

Подстегиваемый дождем, я помчался вдоль прибрежных кустов, высматривая в них долбаного рыбака.

2

Трава выскальзывала из-под ног, коряги и камни пытались свалить меня наземь. К тому же, я почувствовал, что замерзаю. Холодный душ выветрил хмель и вынудил пожалеть об оставшейся в машине одежде, а еще больше об обуви.

То и дело я останавливался и звал Вадима по имени. Ветер заглушал голос и ответа, если он звучал, я тоже не слышал.

Сумрак сгустился, молнии сверкали ближе и ярче, сопровождающий их гром, уподобился канонаде.

Я добежал до природной дамбы, откуда вода, наполнив котловину, вытекала через расщелину и низвергалась вниз. Раньше спокойный ручеек бурлил и пенился, огибая валуны. Скользкие, заросшие мхом, камни раскачивались под моим весом и напором воды.

Вадима нигде не было. А если и был, я его не заметил.

Противоположный берег оказался высоким и обрывистым. Ветки кустов хлестали голое тело, скользкая трава с комьями грязи срывалась вниз и тащила за собой.

В очередной раз громыхнуло так сильно, что я присел от неожиданности. Молния зигзагом распорола небо и застыла, озарив окрестности неприродным фиолетовым светом. Не успела она погаснуть, как загромыхало по нарастающей.

Вспышка, значительно уступающая по яркости предыдущей, расколола надвое стоящий особняком тополь, и он запылал громадным факелом.

О Вадиме я перестал не то, что думать, даже вспоминать. Я опасался, что друзья уедут без меня.

До бруковки, ведущей к шоссе, где они могли остановиться без риска завязнуть, километров пять. По такой погоде пешком добираться - часа полтора-два. Я рисковал превратиться в ледышку значительно раньше.

В горле першило от незаслуженной обиды, слезы вытекали из глаз и тут же смывались дождевой водой.

Я уже должен был находиться где-то напротив стоянки, но тщетно пытался что-либо разглядеть на противоположной стороне озера. Да и самого озера я не видел. Вода заливала глаза, надежно укрывая все, что находилось рядом. Я напрягал внимание, пытаясь различить шум мотора или голоса друзей, а улавливал лишь стон пригибающихся к земле кустов и деревьев, достигающий слуха в редких перерывах между раскатами грома.

Отчаяние толкало на безрассудство. Я стал спускаться к воде, намериваясь переплыть озеро. Молнии и гром пугали меня значительно меньше, чем перспектива остаться одному.

К воде я скатился, словно колобок. Кувыркание прекратилось лишь, когда голова ткнулась во что-то пружинисто-мягкое. Подсознательно я ощутил к неожиданному препятствию враждебность и неприятие.

Едва его коснувшись, я отпрянул и, съедаемый нехорошим предчувствием, долго не решался на него взглянуть. А когда, наконец, повернул голову, то даже сквозь пелену непогоды без труда распознал светлую футболку, в которой с утра щеголял Вадим.

В том, что Вадим мертв, не оставалось сомнений. Он лежал в воде, лицом вниз, и лишь зацепившаяся за корягу нога в грязном кроссовке не позволяла ветру утащить тело на глубину.

У меня не хватило мужества прикоснуться к нему.

Не знаю, как мне удалось взобраться наверх, а когда, спустя некоторое время, помутнение рассеялось, неожиданно осознал, что мой вопль успешно конкурирует с не прекращающимися раскатами грома.

Я умолк и, словно по мановению, непогода, притихла тоже.

Затишье продолжалось недолго, но его хватило, чтобы я смог различить голос, зовущий меня по имени.

3

– Где ты лазишь?
– набросилась на меня Светлана, когда, натолкнувшись, я едва не свалил ее наземь.

– Там...
– издаваемые звуки не желали связываться в слова, и из меня вырывался лишь отрывистый лепет.

 - Бедняжка, ты совсем замерз...
– сжалилась Светлана.

Надвинутый на глаза капюшон делал ее похожей на смешного гномика из мультфильма.

– Иди, я тебя согрею.

Девушка распахнула ветровку и прижалась ко мне.

Что-то в мире перевернулось. Я позабыл обо всем: о грозе, о мертвом Вадиме, и наслаждался божественным уютом, исходящим от ее тела.

– Вижу, не все так плохо, как я думала… - Светлана резко отпрянула, и в ее голосе, я уловил знакомые ледяные нотки.
– На-ка вот, одень.

Она сняла ветровку и накинула мне на плечи.

Лишившись верхней одежды, девушка сразу продрогла.

– Пойдем быстрее, - торопила она. – Нужно машину толкать.

– Меня долго не было?
– выдавил из себя.

– Достаточно, - лаконично ответила девушка.

Сквозь шум непогоды я едва разобрал ее голос.

Согнувшись, Светлана уверенно двигалась против ветра. Я едва поспевал за ней.

– Вадим возвратился?
– прокричал, сам не знаю, зачем.

Светлана остановилась, посмотрела на меня, сдвинула плечами. Неужели, ей что-то известно? Вряд ли. Если бы она видела труп, разве смогла бы оставаться такой спокойной?

Глупым вопросом, я загнал себя в угол.

Как теперь рассказать друзьям о Вадиме?

А, может, и не стоит рассказывать?

Не нашел, не увидел, не заметил…

Представил возню с трупом и содрогнулся, уже не от холода.

– Нашелся, ну и, слава Богу...
– только и сказал Игорь. – Оттаивать потом будешь, нужно поработать.

Он выглядел мрачным и недовольным. Машина находилась на травяном пригорке, который не намного возвышающемся над колеей. Стремительный поток местами уже перехлестывал через ее края и почти касался колес.

– Света, ты самая легкая, садись за руль, а мы будем толкать. Если доберемся до лесополосы, считайте, нам повезло.

Деревья терялись за пеленой дождя. Я помнил, что до них не меньше сотни метров. Работа - напрасная и непосильная. Но вслух сомнений не высказывал. Надеялся, что физический труд поможет успокоиться и овладеть собой.

Меня не волновала судьба Вадима. Он мне ни сват, ни брат. Я его сегодня впервые увидел. Только мне не часто выпадало смотреть на покойников, и качающееся в воде тело с навязчивой постоянностью возникала перед глазами.