Месть на десерт
Шрифт:
В тот раз, когда я бросил машину на проселочной дороге, и меня привез Анькин хахаль, они с матерью устроили мне выволочку. Почти как в детстве. Орали на меня оба, убеждали взяться за ум… А я просто блевал.
А на следующий день чуть не сдох – и снова приложился к бутылке. Знал, что это действенный способ прийти в себя. Никогда раньше не пробовал, а сейчас… ну да, это запой. Я осознаю. Бухаю уже несколько дней. Но не беспробудно!
Уменьшаю количество. Сегодня вот только одну взял. А выпить собираюсь один стакан. Вернее, собирался, до того, как дочь написала, что ненавидит меня.
Это
– Да, дела, – сочувственно вздыхает он. И продолжает: – Надеюсь, меня она не ненавидит. И будет со мной и с бабушкой общаться. И Максик тоже будет. Ну а почему нет? Мы же не виноваты, что ты их матери изменял.
И этот туда же… Режет без ножа! В груди острая боль. Очень хочется от нее избавиться. Ну, или хотя бы притупить. Средство я знаю.
Начинаю распечатывать бутылку коньяка – и останавливаюсь. Если я продолжу… что будет через неделю? Через месяц? Отец прав. Я стану хроническим алкоголиком.
Не буду сегодня пить. Не буду, и все!
* * *
“Аня, давай встретимся. Поговорим”.
“О чем?”
“О детях”.
“Пиши. Звони. Видеть тебя не хочу”.
А я хочу! Я просто невыносимо хочу увидеть свою Аню… И дома оставаться невозможно. Дома… нет теперь у меня дома.
Еду к жене. Адрес знаю. Ее нет, или она мне не открывает. Свет не горит… Сижу у подъезда. Дико хочу выпить. Я видел рядом магазин…
О. А вот и Аня. И она такая… Другая.
Вроде бы, никаких заметных перемен нет. Кроме цвета волос. Который, впрочем, уже не такой светлый. Но она вся… светлая. Как будто светится изнутри. И походка у нее другая. И эти джинсы на ней просто обалденно сидят. И топик какой-то с рубашкой… Она никогда раньше так не одевалась. И не была такой невыносимо привлекательной.
Замечает меня, притормаживает. Замирает на месте. Я поднимаюсь. Иду навстречу. И вижу… ярость. Глаза сверкают, губы сжаты, вся такая напряженная, как будто готова наброситься на меня и растерзать.
– Я же сказала, что не хочу тебя видеть! Чего ты приперся?
– Надо поговорить.
– Да хоть заговорись! Ничего не изменится. Я не хочу тебя слушать. Хватит с меня лжи. Сыта по горло!
– Ты такая… злая.
– Да, Коля. Ты невероятно догадлив. Во мне сейчас столько злости…
– Прости меня, – начинаю неуверенно.
– Мне плевать на тебя! – внезапно взрывается Аня. – И злюсь я не на тебя.
– А на кого?
Я, если честно, в шоке. Никогда не видел Аню такой. Даже в тот раз, когда она выставила меня из нашей квартиры. Тогда она была почти спокойной. А сейчас… это просто какая-то бешеная фурия.
– На себя! Я зла на себя! – кричит она. – Как я могла быть такой дурой? И терпилой. Ты об меня ноги вытирал, таскался по бабам с самого начала… Еще когда я была беременная!
– Я не…
Откуда она… Да я уже забыл об этом! Но на автомате пытаюсь возражать. Но Аня отметает мои возражения пренебрежительным жестом. И продолжает, все так же, на очень повышенных тонах:
– Ты приходил с гулянок, врал мне, а я такая: вот тебе, Коленька, выглаженная рубашка. Вот тебе чистые носочки и новые трусики, чтобы перед шлюхами красоваться.
Вот тебе вкусный полезный ужин, который я быстро приготовила, вернувшись с работы. Еще и заскочив по пути магазин и притащив на себе тяжелые пакеты…– Аня…
– Классная я жена, правда? Просто мечта!
Блин, что-то я, и правда, конченным козлом выгляжу. Если вот так во со стороны посмотреть.
– Ань, я… как-то не осознавал…
– Конечно. Тебе же все можно. Ты все больше наглел и хамел. А я все это позволяла… Дура! Снежана бы не позволила, правда?
Правда. Снежана вообще… Как я с ней жить собирался? По ресторанам каждый день водить и самому свои рубашки в прачечную таскать? Идиот.
Аня… Она же самая лучшая жена. А теперь еще и такая секси…
Она изменилась. Она очень изменилась за это короткое время. Если бы она была такой раньше, я бы ни за что… Я бы и не посмотрел в сторону других баб. Зачем они мне? Она же красивее всех…
– Ань, прости меня, пожалуйста. Я все осознал. Честно. Я был козлом и мудаком. А ты… Ты, и правда, идеальная жена!
Я не знаю, что сделать. Я готов на все. В лепешку расшибиться, чтобы вернуть ее. И детей. Я скучаю по ним! Я хочу семью.
Хочу все обратно. Как было. Только я буду другим. Буду ценить и не буду…
– Коль, той Ани больше нет, – ошарашивает меня жена. – И никогда не будет. Все кончено. Прощай.
Глава 59
Аня
Юлька была на удивление немногословной. Не хотела вдаваться в подробности Колиных похождений. Понимала, как больно и тошно мне будет.
Но главное я усвоила: Коля начал изменять мне, еще когда я была беременна Максом. Во всяком случае, об этом знают наши общие друзья с института. Оказывается, многие перестали с ним общаться именно после этого. А он говорил, что с ними неинтересно и поэтому мы перестали ходить на общие тусовки…
Но никто из них не сказал мне! Хотя все активно обсуждали и осуждали его за спиной.
Ну, ладно. В принципе, я их понимаю. Не уверена, что сама бы стала лезть в чужую личную жизнь. Помнится, когда Алиса задала мне такой вопрос, я ответила, что промолчала бы.
Но Юлька… она не такая. Она бы точно сказала. Или поговорила с Колей. Или – сделала бы что-нибудь.
Ярослав узнал – и сделал. В этом они похожи…
После разговора с Юлькой я и так чувствовала себя отвратно, а тут еще Коля нарисовался. Козел! Прощения просит… Да плевать мне на него! С самой высокой колокольни.
Я даже думать не буду на эту тему: смогу ли я его когда-нибудь простить. Это наважно.
Главное, чтобы я простила себя… За то, что была такой тряпкой! И такой дурой. И такой терпилой. Столько лет потратила на этого урода! Молодых прекрасных лет.
Такая злость меня сейчас душит! Не могу себе места найти.
Хочется просто стереть эти годы. Забыть его. Забыть всё…
И тут мне пишет Алиса:
“Мам, как дела?”
Я сразу напрягаюсь. До этого она мне ни разу не писала. Всегда я первая пишу с вопросами и переживаниями. Причем очень сильно себя сдерживаю, чтобы не писать по пять раз в день.