Месть наемника (Они называют меня наемником - 1)
Шрифт:
– Не твое дело, - прозвучал исчерпывающий ответ. На полпути к лагерю их группа была остановлена повстанческой разведгруппой, которая здорово помогла им - солдаты сами всю дорогу несли раненого Кертиса на носилках. К месту назначения они пришли довольно быстро. Там Пит показал Фросту, как вызвать по рации вертолет и через час прилетел старенький "Хью" без опознавательных знаков, судя по виду, использовавшийся еще во вьетнамской войне. Он забрал их и высадил рядом с этим домом. В состав их теперешней группы входило полтора десятка человек, в том числе один представитель ЦРУ, помимо Кертиса, и доктор. Бесс настояла, чтобы врач сразу же занялся Питом, затем - спиной Хэнка, и лишь потом - ожогами на ее руке. У Фроста уже не было сил спорить с ней.
– Что мы
– Но мы знаем, что миллионы, даже миллиарды людей на земле страдают от болезней, связанных с повреждением позвоночника. Капитан. ваши дела не так уж плохи, думаю, операция по коррекции диска не понадобится. Походите в гипсе с месяц, затем - массаж, упражнения, только без особой нагрузки на позвоночник - и все будет в порядке.
– А любовью ему можно заниматься?
– сразу поинтересовалась Бесс, лукаво стреляя глазами. Врач рассмеялся, а Хэнк укоризненно протянул:
– Ни стыда у вас, девушка, ни совести... Ее руку тоже забинтовали. Фрост и Бесс обнаружили в доме запасы спиртного и изрядно его уполовинили. После ужина они тихо лежали в темноте, наслаждаясь отдыхом. На завтра планировалось обсуждение плана нападения на национальный банк.
– Когда займешься своей спиной, Хэнк?
– Когда все это кончится.
– А сколько тебе лет?
– Хватает, - нехотя ответил капитан, сжимая ее руку и глядя в потолок.
– Ответь хоть раз прямо - сколько?
– Тридцать четыре.
– Если ты будешь продолжать заниматься тем, что делаешь теперь, то не доживешь и до сорока.
– Только не надо сгущать краски, - ответил Фрост, закуривая.
– Черт бы тебя побрал, - спокойно продолжала Бесс.
– Минуту назад я призналась тебе в любви. Ты ничего не собираешься сказать мне по этому поводу?
Он отложил сигарету, повернулся и коснулся ее лица.
– Конечно. Я тебя тоже люблю. Не знаю, что еще сказать.
– Больше ничего и не надо говорить, - прошептала девушка вдруг ослабевшим голосом, беззащитно прозвучавшем в окружающей их ночи.
Хэнк привлек ее к себе.
– Ты что, здесь же рядом люди, - вяло запротестовала она.
– Пусть застрелятся, - ответил Фрост, целуя Бесс, и почувствовал, как под его ладонями затвердели соски ее упругих грудей...
После бурного, но нежного акта он поцеловал ее, и они уснули, крепко обнявшись, но девушка успела заметить:
– А ты вообще-то ничего... Принимая во внимание твою больную спину.
На следующий день Фрост и Бесс почти не виделись - только позавтракали вместе да один раз столкнулись в коридоре. Она помогала врачу, отбирала лекарства, проверяла аптечки. Все знали, что нападение на банк состоится через несколько дней, и тогда будет очень большая необходимость в медикаментах. Капитан все утро провел в комнате Кертиса вместе с тремя местными офицерами и сотрудником ЦРУ Крэном Холкомом, ветераном Компании. Фрост и раньше слышал о нем, но вместе работать пока не приходилось.
К обеду предварительный план операции был составлен. Для поддержки штурма решили использовать вертолеты. К сожалению, даже из тех немногих машин, которые находились в распоряжении повстанцев, половина была в нерабочем состоянии из-за отсутствия запчастей. Вашингтон поддерживал режим диктатора Кубинды, а ЦРУ не смогло оказать, техническую помощь через официальные каналы.
Вечером Хэнк подошел к Бесс.
– Пойдем, научу тебя кое-чему.
Она последовала за ним к холму, за которым начинался лес. Капитан достал из-за пояса револьвер и вручил его ей.
– Что это?
– не поняла девушка.
– Как что?
– улыбнулся Фрост, - разве не видишь, пистолет.
– Я имею в виду, зачем ты мне его даешь?
– Никто не знает, что с нами будет. Я уже убедился, что с автоматом и винтовкой ты управляешься прилично, но мне не совсем понравилось, как ты стреляла из браунинга, когда мы захватили джип.
– Да, правда, - задумчиво согласилась
Бесс.– Отец учил меня стрелять только из винтовки и охотничьего ружья. Пистолет у него был, но он никогда мне его не давал.
– Теперь я буду учить тебя.
– А ты не можешь дать мне такой же браунинг, как и у тебя?
– просительно протянула она.
– Нет, тебе будет трудно передергивать затворную раму. Поэтому я выбрал для тебя револьвер, он тоже никелированный, смотри!
Фрост показал, как заряжать и разряжать пистолет, как взводить и спускать курок, как правильно целиться. Она стала стрелять и была приятно удивлена практически полным отсутствием отдачи.
– Я не смог найти кобуру для твоего револьвера, но ее легко сшить из брезента. Ты умеешь шить?
– Я даже умею готовить. Помнишь?
Он с улыбкой погладил живот.
– Разве такое можно забыть?
Природа в горах дышала спокойствием. Они сидели за грубым деревянным столом под открытым небом, и Фрост показывал, как чистить оружие, отбрасывать барабан и с какого конца протирать ствол. Они болтали за делом, и Хэнк понемногу разговорился о себе.
– Да, - запальчиво бросил он, - мне нравится быть наемником, хотя эта профессия постепенно уходит в прошлое. Количество войн в мире в наши дни уменьшается. Наверное, это звучит глупо, в духе Наполеона, который как-то получил пакет, прочитал послание и воскликнул: "О Боже, разразился мир!" Нет, я не люблю войны, но иногда она бывает единственным выходом. Не будешь воевать - убьют тебя самого или захватят твою страну. Те, за кого мы воюем, иногда действительно не такие уж демократы, кое-кого из них можно назвать так, как их называют коммунисты - кровавыми диктаторами. Однако, если приходится выбирать между коммунистами и диктаторами, я предпочитаю диктатора. С ним хоть можно договориться или просто купить его, чтобы заставить ввести демократию или хоть научить людей читать. Но если не остановить красных, то однажды Америка проснется и обнаружит, что осталась единственным островком свободы в целом мире. Такие ребята, как я, участвуют в войнах, которые должны вести США, но наше либеральное правительство боится в них ввязываться. Вспомни Хомейни. ЦРУ должно было пристрелить этого фанатика, когда он еще был во Франции. Но этого не сделали, он вернулся в Иран, и посмотри, что там произошло!
– А как ты мог принимать участие в подавлении народных движений, пусть даже и коммунистических?
Фрост взглянул на Бесс. Вокруг уже опустились сумерки, и голая лампочка над столом неярко освещала их теплым желтым светом.
– То, что я воюю за какого-нибудь диктатора, не всегда значит, что я поддерживаю его политические взгляды или оправдываю причины ведения войны. Но я всегда буду помогать тем, кто борется с моими врагами - с коммунистами. Затем, скажем, через год, я могу быть на стороне революционеров, старающихся установить в стране демократию западного образца - и буду воевать против того диктатора, на которого работал раньше, это в порядке вещей. Для меня и многих других наемников - Чапман и его банда являются исключением, поверь мне, деньги не главное, да и не так уж много нам платят. Главное то, что кто-то должен остановить коммунистов в Латинской Америке, Африке, Азии - и немедленно, сегодня, а не завтра. Надеюсь, что третьей мировой войны все-таки не будет, я не хочу видеть умирающих людей. Но убийство коммунистического террориста не вызывает у меня ни жалости, ни раскаяния. Это - не убийство, а уничтожение. Выстрел - и все. Как сделать дырку в мусорном баке.
Да, я понимаю, что чересчур все упрощаю. Но коммунизм - зло, точка. Если мы поладим с Россией, Китаем, Кубой и они прекратят поползновения по обращению мира в новую веру - отлично! Живи сам и не мешай жить другим. Но ведь они этого не делают. Я говорю не о народе, а о коммунистических боссах. Мне такого застрелить так же легко, как и плюнуть в него. Кастро скоро сделает красной всю Латинскую Америку, это ясно любому дураку, кроме идиотов в Вашингтоне. Его революции надо остановить.
– А кем ты считаешь себя, по большому счету?