Месть невольницы. Истинная для дракона
Шрифт:
Только вот проснулся один.
Конечно, было бы отлично, если бы она разбудила его… Например поцелуем… Или хотя бы ладошкой коснулась его лица… Он уже был бы счастлив. Но разве же она сделает так? Конечно, нет. Не дождётся.
И он побрел по коридорам, снова надеясь найти Эммили. Им нужно было улетать сегодня. Следовало всё обсудить. После вчерашнего внутри остался горький привкус и тяжесть. А ещё какое-то странное предчувствие.
В одной из комнат услышал её голос, и остановился, придумывая повод заглянуть. Пока думал, приоткрыл дверь, чтобы подсмотреть за ней. Совсем немного.
Эммили сидела на диванчике, перебирая пряди волос Арселя, а его голова лежала на её коленях. Она выглядела задумчиво, а брат, кажется, был воодушевлен. Он так расслабленно лежал рядом с ней, будто делает это каждый день. Сам Азар пошевелиться боялся ночью. Чтобы не отпугнуть её, а он… просто увлечённо рассказывал ей что-то.
Азар прислушался.
— Представляешь их глаза, когда я застукал их в кабинете? Альтари покраснела, начала извиняться, — хохотал принц. — А генерал, ты бы видела, Эм, просто нечто, я думал, он задохнется. Но надо отдать должное, быстро взял себя в руки. Вояка. И опыт, опять же. Сразу же начал отчитываться, что у него серьёзные намерения и он готов жениться хоть сейчас. Представляешь? Умора. И они всего-то стояли рядом! Я уверен, даже не целовались. Вообще. Где ещё найти такие экземпляры? Ты меня слушаешь?
— А? Да, конечно. Ты дал им разрешение?
— Понимаешь, я — то за, и ты не против, но брат же вроде как тут… Может поговоришь с ним?
— Это так уж необходимо? Он теперь не король.
— Но гарем остался его. Мы и так позволили уйти двоим из последних пятерых. Альтари, считай, теперь тоже пристроена. А купец-то, хоть и человек, оказался не промах. Мигом себе заприметил драконицу из знатных, а та, кажется, тоже влюбилась, так с ним кокетничала, как в последний раз. — Хихикал брат. — А дипломат от сапфировых? Увидел девушку и тут же предложил брак. Нескольких часов не прошло. Как они это делают? Так быстро принимают решения?
— Когда любишь, всё быстро и просто.
У Азара в груди засвербело. Семь лет назад она правда так легко кинулась в его объятия, так просто ему открылась, что он даже не успел подумать о том, что нужно ценить… Теперь же сам действительно без раздумий сделал бы для неё всё. Мудрая милая девочка…
— Если дать разрешение этим троим, то получается, гарема больше не будет.
— Я надеюсь, ты не планируешь его создавать вновь?
— Я?! — Расхохотался он. — Скажешь тоже. Мне не нужен гарем, ты же знаешь.
— Ну и славно. Не нравится мне это отношение к женщинам.
— Да сказал же, не будет гарема! … А ещё знаешь, что? Сейчас умрёшь со смеху! Угадай, как наш Аман, — Азар сжал зубы, «наш Аман», значит… — называет госпожу Алью.
— Ну и как?
— Угадай, Эммили!
— Ну, госпожой? Тётей? Кстати, почему ты не зовешь её тётей?
— Мне она ею не была, я вообще впервые увидел её, когда меня прогоняли из замка…
— Мой хороший, — Эмми обняла его голову. Азар ждал, что он её поцелует. И заранее приказывал себе не врываться. Но брат снова засмеялся.
— Да брось, проехали. Что ты со мной, как с маленьким? Я выыыырооооос. Ты же видела.
На
её щечках появился румянец, вызвав в нём очередную порцию ревности. А Арсель расхохотался сильнее и, подорвавшись с места, поднял её и закружил. Почти как Азар раньше…— Эммили, он зовёт её… пам-пара-пам… БАБУШКОЙ!
Брат кажется сейчас умрёт от смеха в прямом смысле. Даже Азар прыснул, представив глаза старой вредной драконицы. Но застыл статуей, глядя, как на любимых губах расплывается улыбка.
— И что она?
Отсмеявшись, Арсель ответил.
— Зависает каждый раз, но отзывается. Жаль, ты не видела её лицо! Я готов смотреть на это вечно. А самое забавное, что она ему улыбается. Я вообще не видел, чтобы она улыбалась. А с ним так говорит официально, ещё «Ваше высочество» обращается, но по голове гладит. Умора. Кажется, у этой злючки всё же есть сердце.
— Надо же… А я думала, не отправить ли её в монастырь. Всё ждала, что она пойдёт жаловаться на меня… ему…
Брат стал серьёзным, а вслед за ним и Азар.
— Он все равно на твоей стороне во всём.
— Ты в это веришь?
— Верю.
— Я раньше тоже верила…
Она вздохнула и задумчиво провела пальцами по шее, то украшение пока так и продолжала носить. Будто на память. Азар вздрогнул.
— Ты так и боишься его?
— Немного, он эгоист до мозга костей… Не бери в голову, выражение такое. В общем, кроме себя ничего не видит.
— Мне кажется, он сожалеет…
— Мне тоже так кажется. Но он же прекрасный политик. Сыграть может что угодно. Я видела его блестящую игру не раз…
Да! Он играл с ней! И сейчас умирает каждый раз, вспоминая это. И то, как говорил о ней с Эдвардом. Как смеялся над её чувствами и мечтами. И то, как поступал…
— А если это правда, и он сожалеет, ты бы простила?
Азар весь целиком превратился в слух. Пожалуйста, пожалуйста…
— Нет. Такое нельзя забыть. Я выла в том подвале, умоляла, звала его, а он потом просто бросил меня там одну. Просто прошёл мимо. Будто меня нет. Будто меня и вовсе не существует…
Арсель побледнел.
— Ты не рассказывала…
— Ой, прости. И не стоило. Так. Закрываем тему.
Горло Азара сжали слезы. Почему он вообще всё ещё надеется на прощение? Почему решил, что это возможно? Простил бы он подобное? Никогда. Никому. И если раньше её сердце было больше и добрее, чем его, то теперь от него едва ли что-то осталось.
И это он разбил. Не кто-то.
Азар хотел уйти. Он уже твердо решил, что проведёт сегодняшнюю ночь один. Даже если снова будет корчиться в судорогах без неё. Пусть. Он заслужил. Но тут услышал отрывок вопроса.
— … осталась с ним?
— Не знаю…
— Но Эммили, ты говорила, что если любишь, то можно простить всё.
— Говорила.
— Так это неправда?
— А с чего ты взял, что я люблю? Да и что прощать? Он не только обидел меня. Он меня уничтожил… А я просто хочу жить. Снова. Радоваться чему-то, видеть разные цвета, а не всё серое. Хочу ощущать запахи и все эмоции полностью. И не быть калекой. Даже после вчерашнего, теперь меня отпустило, и опять всё поблекло.
— А как думаешь, для этого нужно восстановить связь?