Месть невольницы. Истинная для дракона

— У тебя тоже… то есть… красивое… и ты сма… Но всё равно уходи.

— Не-а, сказала же, буду сидеть тут, пока не поговоришь со мной нормально. Подойди ближе, а?

— Не могу.

— Да почему?

— Не хочу тебя пугать. — Юноша забился ещё дальше.

— И чем же ты можешь меня испугать?

— Я… я урод, Эммили.

— Это совершенно точно неправда!

— Откуда ты знаешь, ты же не видишь меня.

— Я тебя слышу. Юноша с таким прекрасным голосом, такой честный и вежливый не может быть уродом.

— Но это так, — вздохнул он.

— А расскажи-ка мне, Арсель, что ты знаешь о красоте сердца? — Ей и самой было непросто сейчас на душе, а от его грустного голоса, в котором звучали недавно выплаканные слезы и всхлипы, становилось совсем плохо. Хотелось хоть кого-то поддержать, почувствовать себя нужной.

— О чём?

Из темноты показалась его тёмная макушка и кончик носа, больше разглядеть не удалось.

— Знаешь, моя мама всегда говорила, что красота сердца важнее внешности.

— А у меня нет мамы…

— О, прости, мне жаль.

— Почему ты извиняешься?

— Потому что заставила вспомнить грустное.

— Мммм…. Ты странная, другая.

— С этим трудно не согласиться.

— Но тогда может и ты просто не такой как все, а не урод? Какое слово неприятное.

— Я? Но отец и слуги так говорят… и что я позор королевской семьи.

— Королевской?

— Ой. Только не говори никому, Эммили, пожалуйста, и меня, и тебя накажут!

Он кинулся из прохода к ней, и она увидела подростка лет пятнадцати, половину лица которого покрывала явно драконья чешуя, судя по золотым зрачкам. Зрелище было просто необыкновенное.

— Из-за этого ты переживал?

Мальчик грустно кивнул и попытался отвернуться, а она осторожно коснулась той самой его щеки.

— Как же это красиво… — Шептала и гладила кончиками пальцев. — Она горячая и блестит! Ой… тебе не больно?

Мальчик стоял, прикрыв глаза и на её вопрос замычал отрицательно. Эммили продолжила касаться его щеки, уха, но вдруг отдернула руку.

— Прости, это неприлично, я просто никогда не видела ничего подобного, и это так красиво, завораживающе, невероятно… Тебе точно не больно?

Мальчик открыл один глаз и, наклонив голову вбок, смотрел на неё.

— Мне было… приятно. Никто не касается меня.

— Совсем? И родители?

— Никто, Эммили…

Он выпрямился и вздохнул, а она не выдержала и шутя взлохматила ему волосы, на что он удивлённо посмотрел на неё.

— Тебе правда не неприятно меня трогать?

— Ну конечно правда! Мне очень даже нравится, — она засмеялась. Стало даже как-то легче переживать свои проблемы от его робкой улыбки. И тут она вспомнила, как Азар говорил о ней. — Ты необычный, как самый редкий цветок в оранжерее.

Мальчик немного покраснел, но было заметно, что он доволен сравнением.

— Ты добрая, Эммили.

— А ты разве нет?

— Не знаю, я… я не знаю, какой я…

— Если ты немного поговоришь со мной, то я расскажу тебе, как тебя вижу. Хочешь?

Он торопливо закивал. И в его глазах засветились уже не только не зрачки, но и несмелая надежда на что-то хорошее. Словно она стала для него лучиком света. Хотя на самом деле, если бы не этот парнишка, она наверное лила бы горькие слезы от несправедливости своей жизни.

А так, разве смеет она жаловаться? У неё любящие родители, счастливое беззаботное детство. И конечно же — Азар. Прекрасный король, в которого она по уши влюблена.

Глава 50

С тех пор почти каждый вечер на закате Эммили и Арсель проводили вместе. Её очень ругала госпожа Алья и даже другие служанки, что она отсутствует по часу, а то и больше. Но девушка была готова потом отрабатывать до поздней ночи или пропускать обед, лишь бы только провести ещё немного времени с никому не нужным мальчишкой.

Так хотелось обогреть его, увлечь, подарить хоть капельку человеческого тепла, которого он никогда не получал ни от кого. Смущался её и даже побаивался поначалу, не доверял. Но спустя несколько дней уже болтал без умолку и не замирал восторженно, когда она случайно или намеренно прикасалась к нему. И это было победой.

Узнав, что мальчик — принц по рождению, но семья от него отвернулась, Эммили была в ужасе. Как только она встретится с Азаром, немедленно попросит его повлиять на ситуацию. Он же король! Он может. Как он позволил их отцу держать брата в подвалах? Почему допустил эту несправедливость? Ведь он был добрым и милосердным.

Но Эммили так загоняли по работе, что она уже даже не представляла, когда и где ей сторожить Азара. А тратить на это время, в которое её ждал Арсель, не хотелось.

Конечно, первым чувством к нему была совершенно очевидная жалость и желание поддержать. Но потом так незаметно она привязалась к нему, что постоянно хотелось оберегать, поддерживать, находиться рядом. Она пообещала самой себе, что станет для него кем угодно — сестрой, подругой, мамой — если нужно, лишь бы он стал хоть немного счастливее.

А как иначе она могла относиться к тому, кому с рождения твердят, что он урод. Кого заперли в нижней части замка, где обитали только низшие слуги, пусть и с более комфортными условиями, чем у них, но всё же. Кто был лишен материнской ласки, поддержки отца и старшего брата. Но смог сохранить внутри доброту и пока только искорки, но радости. А ещё надежды на то, что однажды всё изменится. И он сможет наравне с братом участвовать в сражениях, танцевать на балах, общаться с другими людьми и драконами. Такие простые, казалось бы, мечты. Вот только пока, чтобы увидеться с ней, он сбегал от пары сторожащих его слуг. Ведь разрешения выходить отец ему не давал…

А сегодня и вовсе у них произошел разговор, затронувший её до глубины души.

— Эммили, а ты могла бы… — Он смущённо замолчал.

— Что такое, Арсель? Говори, не стесняйся, я сделаю для тебя всё, что в моих силах.

— Я просто хотел… то есть видел…

— Что же ты видел, мой хороший?

— Одна служанка… она… у неё есть сын, правда он маленький, меньше, чем я, но она…

Эммили ласково погладила его по волосам для придания смелости.

— Она обнимала его… и я подумал…просто меня… никогда…никто… а вдруг ты могла бы… — Он снова краснея замолчал.