Месть Ориона (Орион - 2)

– Итак, ты впервые в этой стране, - певуче произнесла она грудным голосом.

Что ж, теперь мне стало ясно, почему Александр - да и любой другой мужчина - мог пойти на что угодно, чтобы заполучить ее... и удержать подле себя.

Я кивнул, сознавая, что в горле пересохло, и не сразу сумел заговорить:

– Моя госпожа, я прибыл сюда на корабле лишь несколько дней назад. А прежде знал о Трое лишь по рассказам бывалых людей.

– Значит, ты моряк?

– Не совсем, - проговорил я.
– Я... путешественник и скиталец.

Чистые глаза ее обратились ко мне с подозрением.

– Ты не воин?

– Время от времени приходится браться за меч, но это не мое дело.

– Тогда война - твоя судьба.

Мне нечего было ответить.

Елена сказала:

– Ты служишь богине Афине.
– Она произнесла это с уверенностью: ей безусловно доносили обо всем происходящем.

Кивнув, я ответил:

– Да, именно.

Она закусила нижнюю губу:

– Афина презирает меня и враждует с Троей.

– Но здесь ее почитают...

– Нельзя не чтить столь могущественную богиню, Орион. Пусть Афина ненавидит меня, но жители этого города должны ей поклоняться. Иначе их постигнет несчастье.

– Однако Аполлон обороняет ваш город, - возразил я.

Она кивнула:

– И все же я страшусь гнева Афины.
– Елена смотрела сквозь меня, пытаясь что-то разглядеть в собственном прошлом, а возможно, и в будущем.

– Госпожа моя, ты хочешь, чтобы я что-то сделал для Трои?

Она вновь обратила ко мне взор. Слабая улыбка заставила проступить ямочки на щеках.

– Ты хочешь узнать, зачем я призвала тебя?

– Да.

Улыбка красавицы сделалась игривой и кокетливой.

– Неужели я не могу познакомиться поближе со столь симпатичным незнакомцем... высоким, широкоплечим? В одиночку преградившим путь Гектору и его колесницам?

Я слегка поклонился:

– А можно ли тебе задать вопрос, моя госпожа?

– Можешь... но дать ответ я не обещаю.

– Весь мир гадает: в самом ли деле похитил тебя Александр или же ты по своей воле оставила Спарту?

Улыбка не исчезла с ее губ. Напротив, она сначала сделалась шире, затем Елена перестала сдерживаться, откинула голову и расхохоталась от всего сердца.

– Орион, - сказала она наконец с явным интересом.
– По-моему, ты не понимаешь нас, женщин.

Должно быть, я покраснел, соглашаясь с нею:

– Возможно.

– Знаю лишь одно, - чуть помолчав, продолжала Елена.
– Не имеет значения, как и почему я последовала за Александром в этот великий город, но по своей воле я в Спарту не вернусь.
– И прежде чем я сумел что-либо сказать, она торопливо добавила: - Нет, я ничего не имею против Менелая, моего первого мужа. Он был добр ко мне.

– Но Александр добрее?

Она развела руками:

– Оглянись, Орион! Если у тебя есть глаза, раскрой их! Какая женщина согласится оставаться женой ахейского царька, если она может стать супругой царевича Трои?

– Но, Менелай - царь...

– О, цари ахейцев ценят своих цариц куда меньше, чем собак или лошадей. Женщина в Спарте - рабыня; жена ты или наложница... разница не велика. Неужели ты думаешь, что женщину пускают в величественный тронный зал дворца в столице Спарты, когда является вестник с посланием царю? Или же иначе бывает в Микенах у Агамемнона... или у Нестора в Пилосе, или у Одиссея на Итаке? Конечно же нет, Орион. А в Трое женщин считают людьми. Цивилизация.

– Значит, госпожа, ты выбрала Трою, а не Александра?
– отвечал я.

Она приложила палец к губам, словно обдумывая те слова, которые намеревалась произнести.

– Меня выдали за Менелая, - я не выбирала его. Все молодые ахейские господа добивались меня... моего наследства. Решил за меня отец. Если волей богов ахейцы выиграют эту войну и мне придется вернуться в Спарту к Менелаю, я вновь сделаюсь вещью.

– А ты согласишься возвратиться к Менелаю, если такой же ценой Троя избегнет разрушения?

– Пустое! Или ты думаешь, что Агамемнон защищает честь своего брата? Ахейцам нужно сокрушить этот город, а я - всего лишь предлог для ведения войны.

– Я слышал такую версию... в лагере ахейцев.

– Приаму долго не протянуть, - продолжила Елена.
– Гектор погибнет в бою... Так ему предсказано. Но Троя, возможно, и устоит даже в случае гибели Гектора.

Я задумался: "Если Гектора убьют, Александр станет царем... а Елена царицей Трои".

Она строго посмотрела на меня и закончила свою речь словами:

– Орион, передай Менелаю: если он хочет, чтобы я вернулась, пусть завоюет меня в бою. Я не стану добровольно повиноваться тому, кто проиграл войну, чтобы утешить его в поражении.

Я глубоко вздохнул. Итак, Елена гораздо мудрей, чем я полагал. Сама она, вне сомнения, мечтает, чтобы в войне победила Троя... Елена хочет остаться здесь и когда-нибудь сделаться царицей. И все же просит передать бывшему мужу, что вернется к нему, если он победит. С моей помощью предупреждает, что возвратится в Спарту и будет смиренной ахейской женой, если... если Трою сожгут дотла.

Умнейшая женщина! Ей безразлично, кто победит, в любом случае она сохранит свою очаровательную шкуру.

Мы поговорили еще некоторое время, но стало ясно, что Елена уже исполнила свое намерение: сообщила свое решение, которое я должен передать ахейцам. Наконец она поднялась, давая понять, что наша встреча окончена. Я в свою очередь отправился к входной двери. Снаружи меня ожидал стражник, чтобы проводить обратно в тронный зал.

Просторное помещение пустовало - там не было никого, кроме придворного, проводившего меня утром. Между колоннами разносилось гулкое эхо.

– Царь, царевичи и их приближенные размышляют над твоим предложением, прошептал он.
– Придется еще подождать.

Ничего другого не оставалось. Миновав несколько залов и палат дворца, мы оказались во дворе, который пересекали утром. Горячие лучи солнца коснулись моих обнаженных рук. Прогуливаясь в саду, я приблизился к небольшой статуе Афины. Древняя фигурка, пострадавшая от дождей и ветров, была чуть выше моего плеча. В отличие от огромных изваяний, она оказалась нераскрашенной. Впрочем, скорее всего, краска просто давно сошла и с тех пор не обновлялась. Афина, богиня-воительница, стояла в длинном до пят одеянии, держа в руках копье; шлем с гребнем, сдвинутый на затылок, открывал лицо.