Месть Осени

– Тогда и буду разбираться, - отрезала Мари. Ей порядком надоела эта «беседа». Не паучихе учить ее жизни и правлению.

– Вот об этом я и говорю. О слабости, - попеняла та.
– Но я не для того тебя позвала. Хочу дать дельный совет. Избавься от горничной.

Мари качнулась. От горничной? В смысле, от Петры? С какой стати?

– Да-да, от твоей горничной-человека, - подтвердила паучиха.
– Она тебе не предана. Это от нее я узнала, что твои приятели живы. Она слышала, как ты говорила с Летним мальчишкой через осколок. Мне бы и в будущем пригодился источник сведений из твоего окружения. Но я хочу доказать, что со мной можно вести дела.

Голова кружилась, во рту пересохло.

Петра - шпионка паучихи?! Быть того не может!

– Погоди!
– Мари прищурилась.
– Так ты понятия не имеешь, где именно мои друзья?

– Я знаю, в каких они городах. Это всё.

– Ну, мегера!
– кулаки невольно сжались.

Получалось, паучиха блестяще изобразила осведомленность, хотя знать не знала, как добраться до прячущихся среди людей Ноя и Далилы. Да-а-а. Это тоже своего рода талант - заставить противника поверить твоим словам и бояться.

– Не груби, - посоветовала Северина.
– И избавься от служанки. Это в твоих интересах, Принцесса Розмари...

****

К себе Мари шла опустошенная. Не верилось, что Петра - шпионка паучихи. Как же так?! Ведь казалось, что слуги ценят справедливую госпожу и преданы ей. С другой стороны, почему бы горничной не докладывать Северине обо всем, что творилось в апартаментах на одиннадцатом этаже? Когда Королева-мать отдает приказы, большинство исполняет их беспрекословно. Мари могла понять Петру. Правда, могла. И даже простить. Однако было в этой ситуации одно огромное «но», которое не предполагало снисхождения...

Но прежде, чем Мари встретилась со служанкой, предстоял еще один разговор. У дверей, ведущих на семнадцатый этаж, поджидала неожиданная визитерша. Статная стихийница с тростью.

– Вы ко мне, зу Туи?
– спросила Мари матушку Эрма, постаравшись, чтобы голос не дрогнул. Прошлая встреча прошла отвратительно, и это нелегко забыть.

– Да, Ваше Высочество, - женщина поклонилась, приложив правую руку к левому плечу.
– Я хотела записаться на прием, но мне сказали, что пока никакой записи нет. А я... я...

– Слушаю, зу Туи.

Наверное, не стоило разговаривать при стражниках, но Мари не была готова остаться со слепой женщиной наедине, потому не пригласила в покои.

– Я прошу прощения, Ваше Высочество. За то, что вам наговорила. Я была...

– Ослеплены горем, - подсказала Мари.

– Это не оправдание.

– Не оправдание, верно. Но я не держу зла и предлагаю оставить это недоразумение в прошлом. Ради Эрма. Когда он вернется, а Эрм обязательно вернется, будет рад узнать, что мы с вами в добрых отношениях.

– Благодарю, Ваше Высочество...

Зу Туи снова склонилась в поклоне, а Мари уже шла прочь. Выглядело холодно и пренебрежительно, но дочь Короля не могла поступить иначе со стихийницей, которая ее публично унизила. Мари простила зу Туи. А это уже немало...

Теперь предстояло не простить....

Принцесса Зимы вошла в покои с твердым намерением разобраться с Петрой. Вокруг господствовала тишина. Слишком много помещений. Если играть в прятки, водящий может потратить полдня, чтобы разыскать всех игроков. Но Мари догадывалась, где искать. Немногочисленная прислуга, наверняка, на кухне. Они часто собирались там в отсутствии госпожи. К Эве с Бьянкой присоединялись Петра и еще три новые служанки с лакеем. Сегодняшний день не стал исключением. Мари застала слуг в полном составе. Сначала она думала поговорить с Петрой наедине, но увидев остальных, решила решить вопрос при свидетелях. Пусть история горничной послужит уроком.

– Ты уволена, Петра, - объявила Мари ледяным тоном.

Горничная качнулась, не веря ушам.

– За что, зу Сит... Ваше Высочество?
– она вжала голову в плечи и повалилась на колени. Перепугалась, что чуть не назвала Принцессу старым именем.

– За то, что шпионила за мной и докладывала Королеве Северине.

– Ох... – кухарка Эва от неожиданности плюхнулась на табурет, но быстро поднялась на ноги не без помощи племянницы.

– Нет, я не....
– начала Петра, но Мари ее перебила:

– Не лги. Не унижай враньем ни меня, ни себя. Я знаю, что ты делала. И даже понимаю причину. Поверь, еще как понимаю. Королеве-матери невозможно противостоять. Я бы даже простила. Если б твое предательство касалось только меня. Но ты выдала старой мегере тайну близких мне стихийников. Ты не просто подставила их под удар, а подвергла смертельной опасности. На это я глаза не закрою.

– Ваше Высочество, простите! Умоляю! Пощадите!
– взмолилась Петра и заплакала.

У Мари сжалось сердце. Сколько раз она видела, как о пощаде молили других стихийников, и ненавидела «палачей», которых не трогали чужие страдания. А теперь на коленях стояли перед ней, однако она не собиралась смягчаться. Ставки слишком высоки.

– Ты уволена, Петра, - повторила Мари жестко.
– Я не выгоню тебя из Дворца. И даже найму твою дочь, как ты когда-то хотела. Ближайший год побудет поломойкой. Ее задача - содержать в чистоте коридор, холл и зал для приемов. В остальные помещения ей путь закрыт. В том числе, в помещения для слуг. Я хочу, чтобы девочка была под рукой, чтобы ты, дорогая Петра, вела себя хорошо. И не посмела воспользоваться сведениями, которые выяснила в моих бывших апартаментах. Рискнешь открыть рот, я отыграюсь на твоей дочери. Гарантирую.

Слезы бывшей горничной высохли. Такого поворота она точно не ожидала. Мари и сама не хотела использовать ее дочку, но как иначе гарантировать безопасность друзей? Если обозленная увольнением служанка разболтает секрет, тот запросто дойдет до ушей Росанны. А этого нельзя допускать. Любыми средствами.

– А теперь ответь, Петра, сколько заплатил тебе зу Юнт, чтобы ты шпионила за мной еще и для него?

Мари не была уверена, что сообщнику Трента ее выдавала именно горничная. Но под подозрение всегда попадает тот, кто уже предавал.

Однако Петра вытаращила глаза.

– Я не понимаю, Ваше Высочество. Клянусь, я докладывала только Королеве. Больше никому. Клянусь жизнью! И жизнью дочери!

– Убирайся, - велела Мари, отворачиваясь.
– И передай дочке, чтобы утром была здесь. Иначе обе окажетесь в темнице.

Петра ушла, пошатываясь и всхлипывая, а Мари помолчала с полминуты, чтобы собраться с мыслями и забыть отвратительную сцену, и обратилась к остальным слугам.

– Неприятно. Знаю. И даже омерзительно. Я не хочу обращаться с кем-то из вас, как сегодня с Петрой. Я ценю вашу работу и готова защищать вас от всего Дворца, если придется. Однако без раздумий уничтожу любого, кто меня предаст. Ни забывайте об этом ни на минуту...