Месть сурка

Напугавшая Мэри информация, наоборот, обрадовала Далласа. Приятно осознавать, что ты не один обычный человек, знающий о волшебниках. Оказывается, правительство не дремлет.

— Я знал, что ты не простой парень, — он попытался улыбнуться, но вышло натянуто. — Молодец, парень! Так им и надо. Только это, — по его лицу от напряжения расползлись морщины, — соседи наверняка слышали выстрелы и вызвали полицию.

— Не слышали и не видели, — уверенно заявил Дункан. — Пожиратели успели наложить заглушающие и маглоотталкивающие чары.

Он не стал упоминать, что специально дождался, пока они наложат эти чары, лишь после этого начал стрелять.

Закончившая опустошать желудок Марлин, поднялась на ватные ноги и с благодарностью приняла из рук матери свою палочку. Она всё слышала. Видеть тела людей ей не впервой, просто раньше на них не было кровавых ран. Волшебство редко оставляет следы, за исключением тёмной магии. По здравому размышлению она понимала, что если бы не Дункан, их бы всех убили.

Сейчас она думала, почему же они под руководством директора Дамблдора поступают так глупо? Пожиратели убивают их Авадами и не стесняются тёмной магии, а они в них пуляют лучики Ступефая и Петрификуса.

Убийство раскалывает душу, — говорил Дамблдор, но почему же тогда Дункан выглядит среди них самым адекватным и спокойным? Ведь он только что прикончил пятерых мерзавцев. Возможно, если убийство для спасения, то никаких расколов души и моральных мук не должно быть?

Если бы убийства на самом деле раскалывали душу, то самыми жуткими духовными монстрами были бы фермеры и работники скотобойни. Но она знает многих фермеров — добрейшие люди, хотя постоянно убивают скотину.

А в Хогвартсе кто убивает животных на мясо? Она видела у лесничего Хагрида кур. Выходит, он самый опасный маньяк в школе? Или же этим занимаются домовые эльфы? Но тогда получается, среди детей живёт целая колония монстров…

Всё это чушь, — к такой мысли пришла Марлин. Дункан в её глазах обрёл незримый ореол спасителя, её личного героя, которого она никому не отдаст. Такой мужчина самой нужен. Не волшебник? Ха! Пусть ему об этом скажут в лицо Пожиратели, которые все из себя злобные маги, а на деле они гниют в палатке, а он стоит подобно Аполлону, одним своим видом внушает спокойствие и уверенность в завтрашнем дне.

— У нас мало времени, — командный со стальными нотками голос Дункана оторвал девушку от самокопания. — Скоро Пожиратели забеспокоятся, что от боевой пятёрки нет сведений, и пришлют сюда усиление. Марлин и Даллас, собирайте ценные вещи и документы. Грузите всё в пикап. Мэри, убери следы, — показал он на кровавые пятна, — и наложи на дверь Репаро.

Приказы Дункана были восприняты ультимативно. Никто не думал ослушаться, все понимали, что он лучше знает, как действовать. Марлин с отцом поспешили домой. Мэри принялась колдовать, приводя лужайку у дома и входную дверь к первоначальному виду.

Хоггарт потащил палатку в дом. Отец с дочерью, несущие тюки из простыней, застали его за странным занятием. Они застыли соляными столбами. На полу гостиной в живописных позах были разложены тела Пожирателей. Рядом с палаткой лежала стопка зелёных армейских ящиков. Они выглядели массивными и тяжёлыми.

На их глазах Дункан выскочил из палатки, как чёртик из табакерки. Он держал в руках три таких ящика, словно невесомые. Они закрывали ему обзор, но его это не беспокоило. Он ловко миновал все препятствия и положил ящики на пол. Затем он открыл верхний.

Марлин не поняла, что за странные пакеты с надписью «С4» лежат там. А вот её отец очень даже понял и посерел лицом.

— Эм… Дункан, — прохрипел он. — Ты что делаешь?

— Минирую дом.

— Но это же мой дом! — ужаснулся Даллас. — Ты хочешь его взорвать?!

— Да. Не переживай, у тебя в семье две волшебницы. Несколько десятков заклинаний, и он будет новее прежнего. С подмогой этих ублюдков такой трюк, к счастью, не сработает. Несите вещи в машину — остальное оставьте на меня.

— Пап, — подёргала дочь за рукав рубашки отца, — если это не тёмная магия, то мы с мамой действительно всё починим.

— Нет, это не магия, — его голос все ещё оставался хриплым. — Это взрывчатка. Дьявол! Откуда у тебя её столько?

— С армейских складов, — спокойный как истукан Дункан довольно быстро, но в размеренном темпе, минировал гостиную. — Я запасливый.

— Оно и видно… — скатился на шёпот Даллас. — Сколько тут?

— Тонна. Думаю, этого хватит.

— Пап, идём.

В следующем рейсе к отцу и дочери присоединилась мать. Она помогала себе чарами. Марлин взяла с неё пример. В итоге на этот раз они уменьшали целиком шкафы и тюки с вещами и раскладывали их по карманам. Собрав всё, что посчитали ценным, они вновь спустились в гостиную и обнаружили, что ни взрывчатки, ни ящиков нигде не видно, а палатка небрежно смотана. Дункан прятал что-то под тело Пожирателя.

— Взрыватель, — пояснил он, заметив интерес к себе. — Эти ублюдки наверняка захотят забрать с собой тела подельников или проверить их. И тут их ждёт большой сюрприз… БУМ!

Все трое Маккиннонов вздрогнули, ярко представив себе этот бум. Ярче всех представлял последствия Даллас. Он чуть ни плакал, осознав, что после тонны С4 от дома не останется ничего. Его с потерей мирила лишь мстительная мысль о том, что благодаря этому подохнет толпа тварей, желающих смерти ему и его семье.

Пикап с пятью пассажирами, считая котёнка, с визгом покрышек рванул прочь от опасного дома. Вскоре деревня осталась позади.

Хоггарт заметил, как Марлин, сидящая слева на пассажирском сиденье, достала палочку и собирается колдовать.

— Ты что делаешь?

— Хочу отправить друзьям сообщение, что со мной всё в порядке.

Марлин не заметила, как палочка исчезла из её руки и оказалась у Дункана. Он убрал её во внутренний карман пиджака.

— Никаких сообщений! Никаких контактов со знакомыми. Если хотите жить — для всех вы умерли или пропали без вести.

— Но как же?! — хотела возмутиться Марлин.

— Выбирай, — жёстко припечатал Хоггарт, словно голосом вдалбливал гвозди, — либо твоя жизнь и твоей семьи, либо сообщение типа друзьям. Если выберешь второе — вы все умрёте! Это не игрушки и не аттракцион — на кону ваши жизни. Ты готова пожертвовать мамой, папой, собой и мной ради блажи?

Марлин опустила плечи. Слёзы рвались из глаз.

— Милая, — положила ей руку на плечо мать, — Дункан прав. Пока все будут думать, что мы погибли, мы будем в безопасности.

— Дочка, прости за грубость, но за что ты нас так сильно не любишь?