Месть убитой мухи

Люська вылупила глаза вслед фигуре, раздумывая над ее обещаниями, но вовремя очнулась:

— Эй, постойте! Да не уходите вы! Стойте!

Она со всех ног помчалась за фигурой. Подружки — за ней. Цок-цок-цок — стучали каблучки.

— Я слушаю тебя, роднуля моя, — замедлив шаг, величественно произнесла фигура.

— Слушайте, я вот спросить хотела, а можно с меня снять это страшное проклятие? — отдышавшись, поинтересовалась Люська и призналась: — Что-то уж больно мне помирать не хочется. — И сочла нелишним добавить: — В самом расцвете сил и красоты.

А силы и красота у Люськи были: она уродилась высокой, красивой и крепко сбитой девушкой, пройти мимо которой было просто невозможно, тем более если учесть, что она обожала носить пушистые-пушистые разноцветные боа, которых ласково называла «мои мохнаточки», и всех подряд ими задевать. Да, Люська уродилась умницей и красавицей, вот только с парнями ей отчего-то не везло. Прямо рок какой-то — знакомится с парнем, и максимум через день он оказывается несусветным козлом. Есть повод задуматься. Люська задумывалась, задумывалась, но ответа так и не находила. Сколько бы ни думала, личная жизнь так и не устраивалась, и девчонка считала это жуткой несправедливостью. Ведь, по ее мнению, самое главное в жизни — это, уж простите за каламбур, устройство личной жизни. Очень уж она этой проблемой была озабочена.

Фигура задумалась над ее вопросом.

— Ну… как тебе сказать…

— Прямо! — Люська решила брать быка за рога. То есть проклятие за его проклинающие свойства.

— Ну… эээ…

— Так что?

— Эээ… ну…

— Блин… говорите…

— Ну… эээ… — продолжала юлить фигура.

— Да не тяните вы! Говорите! Можно или нет?

Фигура вздохнула и что-то посчитала на пальцах. Посмотрела куда-то поверх Люськиной головы.

— В принципе, при большом желании можно, твое эфирное тело еще не до конца разрушено. Но стоить это буде-е-ет…

— Сколько? — Люське было по барабану, сколько запросит фигура, лишь бы сегодня сходить на свиданку, а завтра прошвырнуться по шопам.

Фигура назвала цену.

— Ой, тетя, не смешите мои тапочки и носки! Да разве ж это деньги? — отмахнулась девчонка. — Жизнь дороже! Ну, давайте, снимайте с меня страшное проклятие, я готова.

И она сделала глубокий вздох, как перед прыжком в воду, и расправила свои мощные плечи.

Фигура усмехнулась:

— Ага, вот щас прямо посреди улицы я буду с тебя снимать страшное проклятие. Это надо в специальном месте делать, — сообщила она и назидательно добавила: — С бухты-барахты страшные проклятия не снимаются!

— А в каком месте снимаются? — Люське уже не терпелось избавиться от незваного страшного проклятия.

— Допустим, в моем салоне, — фигура указала куда-то вперед. — Я магический салон открыла, он в честь меня и называется — «Мадам Джулия». Вот там мы и будем снимать с тебя страшное проклятие.

Фигура ласково приобняла Люську, развернув ее в сторону салона, тем самым давая понять остальным членам компании, что дальше можно обойтись и без них.

— Ну, ладно, мы пойдем, — поняла намек прозорливая Танька. — Сразу, как только с тебя снимут страшное проклятие, к нам подваливай.

Ирка, Катюха и Танька ушли, оставив озадаченную Люську наедине с фигурой.

— А как вас зовут? — запоздало спросила девчонка.

— Я же сказала, что салон в мою честь назван — мадам Джулия, значит.

— А-а-а, точно, я протупила… А меня… — хотела было представиться Люська, но фигура неожиданно бешено замахала руками, потом прижала ладони к вискам и пристально посмотрела в небо.

— Я знаю твое имя. Ты — Дуся.

— Нет, я не Дуся, я…

— Молчи! — воскликнула мадам Джулия, усердно массируя виски. — Ты — Леся!

— Не-а, я…

— Стоп! Тася! Ты Тася! Конечно же, как я могла ошибиться.

— Не-а, я не Тася…

— А кто? Тося?

— Нет.

— Мася?

— Нет, я Люся. Люська.

— Да, извини, Люся. Точно, Люся! Понимаешь, сегодня просто день неблагоприятный — у меня степень подключения к информационному полю низкая, — пожаловалась мадам Джулия, деловито плутая с Люськой по переулочкам.

Плутали они, плутали, плутали… Болтали они, болтали, болтали… Пугала мадам Джулия Люську, пугала, пугала… И через некоторое время завела ее в свой салон, который был увешан всяческими амулетами, утыкан свечами и задрапирован черными шторами. Везде стояли якобы человеческие черепа, а под ногами туда-сюда шныряла черная кошка и глазела на Люську своими большими желтыми глазищами.

— Ну, вот мы и пришли, — произнесла фигура, цепким взглядом осматривая Люську. — Садись вот сюда.

Обладательница страшного проклятия села на предложенный стул. Мадам Джулия взяла с полки кадило и накрошила в него какого-то черного порошка.

— Ну? — спросила Люська, внимательно прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.

— Что — «ну»? — энергично кроша порошок в кадило, спросила мадам Джулия.

— Вы уже сняли страшное проклятие? Я могу идти?

— Нет, я еще даже не начинала.

— Да? А… Послушайте, мадам Джулия, я вот о чем подумала… — протянула Люська.

— О чем же, милочка моя милая, голубушка моя сизокрылая, ты подумала?

После этих слов Люська прониклась симпатией к ведьме и доверительно поделилась мыслями:

— Я вот подумала — а на фиг снимать его, проклятие это?

Фигура опешила:

— Как это? Я не поняла.

— Ну, я жила с этим страшным проклятием и горя не знала, а тут появились вы и, сорри за грубость, мозги мне запудрили. Так сказать, смуту в жизнь мою внесли.

Мадам Джулия вздохнула и присела на стул рядом с девчонкой.

— Понимаешь, котенок, в чем дело… Да, ты о страшном проклятии не знала, и если бы я тебе не сказала о нем, то, повторяю, уже сегодня вечером тебя бы на совок подметали. А я с тебя его сниму — и не будет никакого совка. Так вот подумай — нужен ли совок или можно и без него обойтись?

— Значит, все действительно так серьезно? — поразилась Люська и заерзала на стуле от того, что представила себя на совке.

— Серьезней не бывает, — заверила ее фигура. — Выбирай — или совок, или счастливая жизнь без совков.

— Ой! Мадам Джулия, побыстрее снимите с меня эту пакость! Я не хочу на совок, — взмолилась Люська.

Но теперь фигура не торопилась. Она ласково приобняла клиентку и доверительно проговорила:

— Подожди. Раз уж мы разговорились, я тебе скажу еще кое-что.

— Да? — зажглась любопытством Люська.

— Да. Твое страшное проклятие страшно не только совком, а еще тем, что оно разрушает твою личную жизнь.

У Люськи стало темно в глазах, а в ушах зашумело. Вот она, причина ее одиночества — страшное проклятие! Именно из-за него, из-за этой гадости, все проблемы! Да если бы не оно, Люська бы уже давно выскочила замуж — негоже в пятнадцать лет в девках сидеть! Именно из-за страшного проклятия, даже не наладившись, рушится ее личная жизнь! Это из-за него все, из-за него!