Месть в законе

–  Погоди, братуха, - неожиданно заявил Лопатин.
– Ты не в курсе еще - у нас тут другие фишки повыскакивали.

–  Какие, блин, фишки?!
– раздражаясь от того, что эта девица смогла помешать важному разговору, спросил Андрей.

–  Ну это… как тебе сказать… - Лопатин смутился, что было для него совсем нетипично.

–  Да говори уж, как можешь, - ничего не понимая, произнес Андрей.

–  Ну прикинь, братан, да? У нас с Машей, короче, все серьезно, - и покраснел. Вот это новости! Краснеющий Серега Лопатин - это все равно, что слон, научившийся порхать по воздуху подобно бабочке-капустнице.

–  «Серьезно» - это в каком смысле?
– на всякий случай, решил уточнить Таганка.

–  Сам знаешь, в каком, - посмотрел Лопатин на друга почему-то виновато.

–  А-а!
– кивая головой, произнес Таганцев.
– У-у-у!
– Обеими руками схватился за голову и принялся раскачиваться в стороны.
– О-о-о!!!

–  Слышь, хорош придуриваться!
– рассмеялся Кнут.
– У тебя, что ли, такого не было никогда?

–  Было!
– излишне торжественно ответил Таганцев, явно дурачась.
– Но я тогда был здоровый. А ты, братуха, точно - больной.

–  Не понял!
– Лопатин шутливо изобразил обиженного.

–  Ладно, - мотнул Таганцев головой.
– Благословляю. Плодитесь, как говорится, и размножайтесь.

–  Да ну тебя!
– воскликнул Лопатин.

–  Все-все!
– ответил ему Таганцев.
– Прикалываться завязываю. Давай, рассказывай, красотка Мэри, что там у тебя получилось? Беременная, что ли?

–  Еще чего!
– фыркнула девушка, сверкнув черными, как смоль глазами.
– Мы что, неграмотные? У продюсера я была, которого мне Сережа рекомендовал.

–  У Фимы, что ли? У Городошникова?
– оживленно спросил Таганцев.

–  У него, - подтвердила Маша.

–  Ну, Кнут, ты - кремень!
– восхитился Андрей.
– Я же помню, ты Машке давно обещал с Ефимом ее свести. Я-то думал, что ты гнал тогда!

–  Вот ты думал, а я не гнал. Я вообще, между прочим, человек слова.

–  Так-так-так, понял, - оборвал его Андрей.
– И что тебе, дочь Патриса Лумумбы, этот продюсер сказал?

–  Он сказал, что у меня выдающиеся внешние и вокальные данные. И еще сказал, что берется меня раскручивать, - гордо заявила девушка. Впрочем, в ее гордости проскакивало что-то умилительно детское.

–  Чего там про внешние данные?
– подозрительно спросил Лопатин.
– Я ему дам, в натуре, внешние данные! Ты, Машка, запомни: если этот шоу-дурик на тебя глаз свой положит, я на него кое-что другое положу!
– по всему было видно, что Серега Кнут ни капельки не шутил. Ревнивый он был до безобразия.

–  Але-але!
– прикрикнул Таганцев.
– Отелло, блин!

–  Сережа!
– состряпала Маша серьезную-пресерьезную физиономию.
– Ты не думай, у меня с этим вашим Городошниковым только музыка будет. И больше - ничего.

–  А я и не думаю. Я - предупреждаю, - буркнул Лопатин.

–  Так, Дездемона, - Таганцев посмотрел на девушку.
– У тебя сегодня успешные переговоры с продюсером состоялись, или как?

–  Ну состоялись, - захлопала она глазами, не понимая, чего от нее еще хотят услышать.

–  А чего стоишь тогда, как вкопанная? Дуй за шампанским! Обмывать твой успех будем!

–  Ой, правда!
– радостно всплеснула она руками.

– А я и не подумала как-то! Все! Уже лечу!
– она шустро выпорхнула из больничной палаты.

–  Теперь ты, Отелло, - Таганцев вполне серьезно посмотрел на Лопатина.
– Хватит здесь бока отлеживать. Ходить, как я понимаю, можешь. И - не только ходить. Поэтому, вставай и быстро одевайся. Шмотки есть?

–  Ну да, в шкафу.

–  Скидывай пижаму - валим отсюда.

–  А… это… Маша как же?

–  Ничего с твоей Машей не случится. Братва из охраны за ней присмотрит. А тебе здесь оставаться теперь опасно. Заныкаться нужно в самый дальний угол, а оттуда уже действовать. Теперь, Серега, у нас с тобой со всех сторон враги. И менты, и Харитонов, и Фергана со своими «синими». Так что, поехали отсюда…

Маша, спеша по коридору больницы и держа в руках торт и бутылку шампанского, сразу обратила внимание на то, что у дверей палаты, в которой лежал Сергей Лопатин, не было охранников. Она, удивившись, даже остановилась. Потом медленно подошла ближе, открыла дверь и переступила порог. Палата оказалась пустой.

–  Мальчики!
– на всякий случай, позвала она.
– Сережа! Андрей! Опять обманули… - произнесла немеющими губами. Оставила на столе вино и торт. Едва переставляя ноги, понурив плечи, вышла из помещения.

–  Девушка!
– крикнула ей дежурная медсестра.
– Халат оставьте!

Не глядя на нее, скинула с плеч белый халат.

Выйдя за территорию больницы, ничего не видя перед собой, побрела по тротуару, совершенно не отдавая себе отчета в том, куда идет и зачем.

Неожиданно рядом с нею тормознул черный «БМВ». Задняя дверца автомобиля распахнулась и чьи-то сильные руки втянули ее в салон. Она даже крикнуть не успела. А машина, взревев мотором, рванула с места.

Секундой позже у центральных ворот больницы остановился джип «Форд Экспедишн», из которого выскочили четверо мужчин. Почти бегом они направились через проходную к одному из больничных корпусов.

Дежурная медсестра в отделении вскочила со своего места и возмущенно воскликнула:

–  Вы почему без халатов?! Сюда нельзя!

Один из четверых бесцеремонно схватил ее за плечи и усадил на стул.

–  Сиди тихо, мочалка!
– грозно сверкнул глазами.
– И тогда мама дождется тебя вечером домой!
– оскалился щербатым ртом, похлопав ее ладонью по щеке.

Трое других прямиком направились в палату, откуда несколькими минутами раньше исчезли Лопатин и Таганцев. Но через пару секунд выбежали в коридор, как разъяренные тигры.

–  Ты! Коза!
– закричал один из бандитов, крепко схватив ее за горло.
– Где Кнут?!

–  Какой Кнут?!
– затряслась медсестра от страха.
– Тут нет никакого Кнута! Что вам надо?!

–  Задушу, сука!
– рычал тот.
– Где Лопатин, я тебя спрашиваю?!

–  Не знаю!
– хрипела дежурная, потому что горло было пережато, и говорить нормально она не могла.
– Он в палате должен быть!

–  Нет его в палате!

–  Отпустите! Я ничего не видела!

–  Уходила отсюда куда-нибудь?
– спросил один из четверых.