Месть Владигора

Крас снова покачал головой:

— Ну, ван, такого не знали даже мы, китайцы. Твоя голова похожа на плодородную землю: стоит бросить в нее зернышко мысли, и уж, гляди, оно принесло богатые всходы.

Владигору не слишком понравилось сравнение своей головы с землей, но возражать Красу он не стал.

— Давайте не будем болтать и посмотрим, как действуют мои огненные кувшины.

Взоры всех устремились на князя, который занимался приготовлениями к запуску огненного кувшина.

— Нет, сколь ни мудры китайцы, им бы не удалось придумать то, до чего додумался я! Смотрите: внутрь кувшина, наполненного порохом, пропущен фитилек. Я сам высчитал, какой длины он должен быть. Взять короче — взорвется наш кувшин в воздухе, а длиннее — он упадет, и у врагов будет время затушить фитиль. Вся моя мудрость заключалась в вычислении длины фитиля, и я вычислил ее! Зная, на какое расстояние бросает катапульта этот снаряд, я оставил фитиль нужной длины — чтобы заряд взорвался у самой земли. Сейчас мы проверим, был ли я прав!

Владигор положил железный сосуд в ящик, прикрепленный к одному концу длинного рычага.

К другому же его концу был подвешен груз. Работая рычагом, на который наматывалась веревка, Владигор привел части катапульты в боевое положение. В пяти сотнях метров от катапульты находился сложенный в качестве цели домик. В него-то и должен был угодить кувшин с зельем.

— Смотрите! — закричал Владигор. — Поджигаю фитиль!

Не кремнем и кресалом пользовался он сейчас, а поднесенной ему одним из кузнецов горящей лучинкой. Фитиль вспыхнул, зашипел, разбрасывая искры. Ногою Владигор выбил клин катапульты, удерживающий вал с намотанным на него канатом. Разматывающаяся веревка завизжала, конец рычага с огненным кувшином резко полетел вверх, снаряд сорвался с удерживающей его подставки и, чертя в воздухе тонкую дымовую линию от горящего фитиля, понесся туда, куда направил его рычаг катапульты.

Кувшин с зельем врезался в строение с такой силой, что сразу проломил дощатую стену. Но этого было мало. Как только он оказался внутри домика, раздался оглушительный грохот, во все стороны и вверх полетели бревна и доски, из которых он был сложен. Все, кто следил за полетом кувшина, невольно присели, а потом отступили на несколько шагов назад, боясь, что бревна, подброшенные страшной силой взрыва, долетят до них и задавят или покалечат.

Казалось, больше всех испугался Крас. Он присел на корточки и обхватил голову руками, да так и остался в этом положении, покуда не стих грохот падающих на землю бревен.

— Да ведь это — Потрясающий небо гром! — закричал он, не в силах преодолеть восторг от увиденного и услышанного. — Ах, благородный ван! Твоя голова не земля, а солнце, свет и тепло которого дают жизнь всей земной природе!

Сказанное Красом чрезвычайно польстило самолюбию Владигора. В последнее время он и сам догадывался, что обладает способностями, не свойственными обычному человеку. Теперь же, заслужив похвалу Краса, князь окончательно уверился в своей исключительности.

«Да, — подумал он, — разве не мне владеть всем миром? Раньше я даже не обращал внимания на то, что могу одолеть в бою на мечах двадцать врагов, а из лука или самострела стреляю лучше других. Какой же я был недогадливый! Нет, нужно относиться к своим способностям с должным уважением. Да, я стану повелителем всего Поднебесного мира! Я стану Сыном Неба!»

— Это еще не все, верные слуги мои! — Владигор впервые позволил себе так называть самых преданных ему людей, которым к тому же была доверена тайна нового оружия. — Я сделал расчеты: как я уже говорил, длина горящего фитиля дает возможность кувшину с зельем взрываться тогда, когда я этого захочу. И вот моя новая выдумка: я приделываю к кувшину фитиль такой длины, что он зажигает пороховой заряд в воздухе, над головами врагов!

— Что же тебе это даст, ван? — недоумевая, спросил Бадяга. — Железо не причинит неприятелю никакого вреда — кусочки просто разлетятся в разные стороны.

— Ну, положим, не все разлетятся! — победно улыбнулся Владигор. — Кое-какие вонзятся в черепа врагов. Но ведь можно заполнить кувшин не одним лишь порохом! — И, уже обращаясь к Борисею, князь сказал: — Кузнец, неси-ка сюда другой кувшин, особый…

Борисей, видно, знал заранее, чего потребует князь, — скрывшись в темноте кузнечного помещения, скоро вернулся оттуда, держа обеими руками еще одну «тыкву». Этот снаряд внешне совсем не отличался от первого, поэтому Муха с удивлением спросил:

— Чем же ты, ван, хочешь поразить нас в этот раз?

— А вот смотрите! — сказал Владигор, укладывая кувшин с зельем в ящик катапульты. — Я измыслил такой снаряд, который заменит в бою сразу десять стрелков из огненных трубок. Здесь фитиль короче, чем у первого, он-то и даст огненному духу выйти из кувшина во время полета. Дальше вы все увидите сами!

И опять Владигор привел в боевое положение рычаг катапульты, снова поджег фитиль, а после выбил клин. Белый дымок, точно хвост, сопровождал взмывшее в воздух ядро, направленное Владигором, и все видели, как неслось оно, кувыркаясь, производя густой, шмелиный гуд. Но вот с яркой вспышкой и грозовым раскатом лопнуло оно — и услыхали все после стихшего взрыва: как будто пригоршни брошенного гороха попали во что-то, замолотили яростно по чему-то, точно горошины стремились опередить одна другую.

Еще сильнее оказались пораженными, испуганными все, кто следил за стрельбой Владигора, только не всем было понятно, для чего нужно было взрывать кувшин с зельем в воздухе, но Владигор, довольный результатами выстрела, уже бежал к дощатым фигурам воинов, крича:

— Ну, все за мною! Посмотрим, куда угодили шарики Огненного духа!

Все с интересом разглядывали дощатых истуканов. Оказалось, что большая их часть пробита насквозь, и опытный в делах по убиению врагов Бадяга, просунув в одно из отверстий палец, покачал головой:

— Ну, ван, такого попадания и твой самострел не смог бы дать. Все эти молодцы убиты были б одним твоим кувшином. Расскажи-ка, как это получилось?

Владигор, весь сияя от удовольствия, заговорил:

— В этот кувшин я заложил не только порох, но и железные шарики — все те же, которыми наши воины станут стрелять из огненных трубок. Фитиль я сделал таким коротким, чтобы он мог поджечь зелье кувшина еще в полете, а разлетевшиеся в разные стороны шарики — как раз над «головами» истуканов — сделали свое дело. Одним кувшином я бы смог посечь сразу пятнадцать человек!

Но не одно лишь желание бороться с врагами Синегорья уловили в словах и поведении Владигора Бадяга и Муха. Его мечты о быстром и безжалостном уничтожении неприятелей показались им отличными от привычных представлений о ведении войны, о ее задачах. Прежде в Синегорье так рассуждали: «Нужно разгромить пришедших из чужих земель врагов, прогнать их — да и хватит с них!» Теперь же князь замахнулся на что-то большее — не победы над конкретным неприятелем желал он, а вообще над всеми людьми, которых он прежде и не видел, но которые могли грозить ему умалением его власти. Получалось так, что Владигор как бы сам превращался в нападающего, и обороняться приходилось от него самого. А новое оружие из средства защиты превращалось в средство нападения, и поэтому всякий теперь имел право осудить Владигора и сделаться его врагом.

4. Огненный дух пытались усмирить

Так и не нашли вожди борейского союза сокровища Владигора после того, как сомкнулись створки стены той горницы, в которой хранились его богатства, однако войско удалось умиротворить, переделав в слитки светильники из княжеских покоев и кухонную утварь. Воины притихли еще и потому, что вскоре всем стало известно, что синегорцы идут к Ладору с каким-то новым оружием. И хоть знали борейские вожди, как примерно действует оно, но старались не распространять весть о всесилии этого нового оружия между простыми воинами, дабы их не напугать. Да и, по правде говоря, ни Грунлаф, ни остальные князья не слишком верили в какой-то взрывчатый порошок, способный разрушать в одно мгновение несколько городниц зараз.