Месть женщины

Вот! Статья называется «Лучше иметь больные печень и почки, чем отдать здоровые ближнему». В ней говорится о том, что в Европе приобрела невиданный размах торговля человеческими органами, что существует несколько подпольных организаций, которые поставляют эти органы в частные клиники. Обнаружено несколько трупов молодых людей, у которых отсутствуют печень, почки, сердце и даже глазные яблоки. Дело оказалось настолько прибыльным, что последнее время многие частные клиники идут на прямые контакты с бандитами, поставляющими им человеческие органы. Далее рассказывалось о том, что недавно в Париже была арестована группа врачей одной частной клиники, уличенная в трансплантации неизвестно каким образом добытых человеческих почек.

Лючия в страхе захлопнула журнал. Вот какой контракт собирается подписать ее брат! Он будет возить из Америки в Европу органы специально убитых для этой цели людей. Разумеется, ему отвалят большие деньги. Святая Мадонна, да неужели Франко окончательно свихнулся?!

Когда на следующий день Лючия приехала из супермаркета и увидела спешно собравшуюся в дорогу невестку, она с ходу оценила ситуацию. Мария нужна им как прикрытие их грязных делишек. Разумеется, она ни о чем не догадывается, но Франко просил ее о помощи, и эта дуреха согласилась по первому его зову лететь на край света. Ничего, она, Лючия, костьми ляжет, но не позволит Марии вылететь в Париж сегодня. Ну а завтра… завтра будет видно — возможно, удастся что-то придумать.

Лючия видела в зеркале заднего обзора, что Мария откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. И в ее голове созрел план…

Когда Мария выскочила из машины на бульваре Сен-Жермен, Лючия лишь самодовольно хмыкнула — до вылета самолета оставалось ровно двадцать две минуты. Разве что невестке удастся подхватить космический корабль. Через сорок минут она позвонила из автомата в справочную службу аэропорта, и ей сказали, что ввиду технических неполадок самолет вылетел всего минуту назад.

Лючия плакала от злости, медленно плывя в «фиате» среди обрушившихся на город потоков дождя. Она провела бессонную, полную тревожных кошмаров наяву ночь, но утром как ни в чем не бывало ждала Маддалену возле входа на телефонную станцию.

— Ты? — удивилась подруга. — Что стряслось?

— Послушай, Мадди, у тебя есть минутка? — таинственным шепотом поинтересовалась она.

— Целых пять, — сказала подруга. — Знаешь, торт, который испекла твоя мама, настоящее объедение. Я бы очень хотела спросить у нее рецепт…

— Я сама напечатаю его на машинке и принесу тебе сегодня же вечером, — пообещала Лючия, обнимая Маддалену за плечи и отводя в тень эвкалипта. — Слушай, вчера снова звонили от него, — зашептала она ей на ухо. — Мария срочно вылетела в Париж. Боюсь, это может оказаться ловушкой. Ты бы не могла узнать номер телефона, с которого звонили вчера?

— Постараюсь. Бедная Мария. Неужели ее схватят и посадят в тюрьму?

— Говори потише, — попросила Лючия. — И смотри: никому ни слова. А то они и за нас возьмутся. Так ты сумеешь узнать, с какого номера звонили?

— Наверное. Приходи сюда в четыре. Слушай, а за нами еще не следят?

Она испуганно огляделась по сторонам.

— Это исключено. Я проверила, — с многозначительным видом изрекла Лючия.

В четыре Маддалена сообщила подруге срывающимся от волнения голосом, что звонили с того же самого номера, что и три дня назад, то есть из парижской частной клиники.

— Все ясно. Значит, его состояние внушает врачам опасение. Марии, разумеется, ничего об этом не сказали. Бедняжка.

Теперь Лючия окончательно утвердилась в своих подозрениях. И решила принять соответствующие меры. Разумеется, в полицию она обращаться не станет — про их грубые неуклюжие методы работы снимают целые телесериалы. Ну, а частные сыщики запросят кучу денег вперед, а потом, когда запахнет жареным, раскроют все карты полиции, дабы не потерять свою вонючую лицензию.

Ей самой придется вылететь в Париж. Да, и как можно скорей. Деньги есть — Лючия иногда подрабатывала в качестве baby-sister^[18] и тайком от всех клала деньги в банк. К тому же можно будет продать кольцо, которое подарил ей Пеппино в день их помолвки. Удача, что он женился не на ней, а на этой кривоногой Лоре Миллер (Лючия, узнав о том, что он спутался с этой кретинкой, чуть было руки на себя не наложила — спасибо, Мария не отходила от нее целую неделю). Эта Лора родила ему двух ублюдков с заячьей губой. И виноват Пеппино — у них в роду три таких ублюдка, что они, разумеется, скрывали.

Так вот, за кольцо дадут тысячи полторы, не меньше, плюс те две тысячи семьсот, что лежат на ее счету в банке. Родителям она скажет… Да, она скажет доверчивым Альфредо и Аделине, что хочет отдохнуть с недельку на ферме у своей школьной подруги Нормы Свенсон. Норму она обязательно предупредит на тот случай, если предкам вдруг взбредет в голову туда позвонить.

Вот только Лиззи жаль бросать…

Но Лиззи днями просиживает за роялем, ходит только в школу и церковь. Нужно приказать строго-настрого Аделине, чтоб глаз с девочки не спускала — чертов город превратился в последние годы в настоящий бордель.

Через сутки Лючия уже сидела в салоне эконом-класса летящего над Атлантикой «Боинга». Ей было очень неуютно от того, что под полом, под ее обутыми в удобные туфли на низком каблуке ногами не было ничего, а под этим ничего была вода — так сказала размалеванная, как настоящая путана, стюардесса. Лючия панически боялась воды, разумеется, кроме той, которая лилась из крана или душа, да и самолетом летела впервые.

— Эй, ты, ну все на свете проспишь. Вставай, слышь? Вот сейчас пощекочу тебе ноздрю травинкой… Ага, боишься щекотки, да?

Ваня с трудом резлепил веки. У него на груди лежал букет душистых полевых цветов и трав. Из-за него он видел только глаза Инги — они были бирюзово-голубыми и полными счастья.

— Ты не слышал, как я встала, да? — щебетала она, садясь рядом с ним на кровать. — Ой, утро клевое было — роса, птицы поют, из-под ног кузнечики выпрыгивают. Наверное, в раю так, если он есть на самом деле. Дядя Толя уже не спал — Шарика кормил и кошек. Представляешь, он добрый какой: всех бездомных кошек кормит. Мы с ним договорились на рыбалку поехать. Может, даже сегодня. Он совсем-совсем не такой, как я думала. Ой, какая же я дурочка, правда? Он меня дочкой зовет. Странно и… как-то приятно. Он сказал, что вы с ним вчера вечером бутылку водки распили. Это правда, да?

— А больше он ничего тебе не сказал? — с тревогой поинтересовался Ваня.

— He-а. А что, еще что-то было?

— Да нет, ничего. Это я так, — пробормотал он, вспоминая вчерашний вечер в подробностях. Все было так похоже на сон. Может, это на самом деле был сон?..

— Понимаешь, я еще сам не знаю, правда то, что он мне сказал, или нет. Если правда…

— А что он тебе сказал? — допытывалась Инга, возбужденно блестя глазами.

Ваня не знал, что ему делать. С одной стороны, не хотелось иметь от Инги секретов, с другой…