Месть

— Да, Кирсти, — засмеялся он. — Мы уже это обсуждали.

— Разве? Ах, да, правда. Приготовиться всем, — закричала она. — Пошли!

Четверть часа спустя эпизод был отснят, облака прикрыли солнце, и они начали готовиться к съемке следующей сцены на улице.

Съемки продолжались уже десять дней, и Кирстен удивляло, как гладко все шло — главным образом, благодаря Маленькому Джо и его потрясающим организаторским способностям. Она была довольна. Каждый вечер после завершения «потока» съемок Лоренс говорил ей, как ему приятно видеть, что все в съемочной группе ждут от нее одобрительного слова, а актеры постоянно упрашивают ее поужинать с ними, желая поговорить о своей игре. Кирстен с удовольствием их выслушивала, подбадривала и удивлялась, что получает от всего этого огромную радость. Ей казалось, что она очень изменилась: Кирстен-режиссер возобладала над Кирстен-женщиной. Если бы она не видела, каким безмятежным счастьем светится лицо Анны, когда на съемочной площадке появлялся Лоренс, Кирстен, пожалуй, поверила бы, что ей нет никакого дела до их любовной интрижки. Однако сердце ее сжималось, когда Лоренс и Анна исчезали за дверью фургончика, когда смеялись среди всеобщей суеты на съемочной площадке какой-то шутке, понятной только им. Кирстен не призналась бы в этом никому, кроме Элен, и ни разу не проявила своих чувств, скрывая их под веселой маской. Она неизменно отвечала отказом на приглашения Лоренса поужинать или пообедать вместе, ибо не могла вынести его виноватого вида. Казалось, он жалел ее, и Кирстен так и подмывало сказать ему резкость, но пока ей удавалось удержаться от этого.

На профессиональном уровне они отлично ладили друг с другом, проявляли любезность, иногда смеялись, но как только Кирстен казалось, что Лоренс может затронуть какую-нибудь личную тему, она тут же под каким-нибудь предлогом уходила от него.

К началу третьей недели они приступили к съемкам сцен в борделе. Несколько сцен были уже отсняты. Анна и Жан-Поль играли свою главную любовную сцену в самой большой комнате, расположенной на верхнем этаже борделя. С Анной целях два часа занимались гримеры, устраняя самые ничтожные изъяны, которые могла бы выхватить камера, и подчеркивая все достоинства. Тем временем подготавливалась к съемке сцена Жан-Поля с проституткой.

Элен видела, как Кирстен и Лоренс, пройдя через комнату, подсвеченную янтарным и карминовым светом и подготовленную для эротической сцены, вышли на лестничную площадку. Элен тревожило состояние Кирстен, и хотя у нее сейчас было много других забот, она испытывала к ней сочувствие, ибо знала, каких усилий стоило ее подруге подавлять свои эмоции. Элен по-прежнему не сомневалась, что в конце концов для Кирстен все обернется хорошо, а поэтому считала свою жалость к ней неуместной, ибо у нее и без того хватало проблем. Местная пресса охотилась за Элен, настойчиво добиваясь интервью и желая узнать, как она чувствует себя в роли жрицы языческого храма. Ведь всем было известно, что ее мать была связана с отправлением культовых обрядов. Журналистам из отдела рекламы пока удавалось сдерживать напор репортеров, но Лоренс полагал, что Элен все же следует сделать небольшое заявление для печати. Он предложил ей встретиться с ним днем и обсудить этот вопрос. Но тогда Элен пришлось бы отложить свидание с Кемпбелом, прилетевшим сюда прошлой ночью и остановившимся в отеле на Бурбон-стрит. Она не собиралась сообщать о его приезде Лоренсу, потому что Дэрмот мог бы и сам это сделать. Но как ей удастся промолчать об этом, когда она встретится с Лоренсом? Вообще-то ей было бы трудно долго скрывать это, поскольку из-за появления Кемпбела она оказывалась в цейтноте.

Кирстен и Лоренс стояли на лестничной площадке, опершись на балюстраду, и тихо разговаривали.

— Ты уверена, что тебе здесь необходимо присутствовать? — спросил Лоренс. — Похоже, ты слишком устала.

— Я чувствую себя хорошо, и этот вопрос ты задаешь уже в четвертый раз. У меня было легкое пищевое отравление — только и всего. А теперь я хочу поговорить о дополнительных репетициях, которых потребовал хореограф. Я знаю, мы не можем позволить себе простаивать, но не можем и отказать ему. Значит, нужно задержать всех актеров по крайней мере еще на день.

— Мне казалось, что речь шла о двух днях? — заметил Лоренс.

— Так и предполагалось. Но я уговорила хореографа уложиться в один день. Но времени едва хватит, Лоренс.

— Ты уже назначила день?

— Сейчас производственники колдуют над графиком работ.

Лоренс кивнул.

— О'кей. Посмотрим, что они предложат. Кстати, я только что разрешил местным репортерам прийти сюда и взять несколько интервью. Они хотят интервьюировать тебя, Анну и Жан-Поля.

— По поводу них у меня нет возражений, но меня пусть оставят в покое.

Лоренс улыбнулся.

— Я не сомневался, что ты так скажешь.

— Откуда бы тебе это знать?

— Похоже, — сказал он, прищурив глаза, — я о тебе очень многое знаю, Кирстен Мередит.

— Если это правда, Лоренс Макалистер, то почему ты не догадываешься, что мне хотелось бы влепить тебе хорошую пощечину? Уж очень наглая у тебя физиономия!

— И это я знаю, — засмеялся он. — Но ты не сделаешь этого при съемочной группе.

— Ты так думаешь?

Он кивнул.

— Значит, ты и впрямь хорошо меня знаешь, — сказала она и, наступив ему каблучком на большой палец, пошла прочь.

Возможно, тем бы дело и кончилось, если бы некоторое время спустя не появился Лоренс с забинтованной ногой. Увидев, как он, хромая, входит в комнату, Кирстен изумленно уставилась на него, но Анна, которая играла любовную сцену с Жан-Полем, немедленно вскочила с постели, закуталась в тончайшую простыню, подошла и опустилась на колени перед Лоренсом. Она гладила бинт, изображая полную преданность и повиновение своему божеству. За ней наблюдала вся съемочная группа, несколько смущенная столь откровенным проявлением интимности. Некоторые засмеялись и отвернулись, но Кирстен была взбешена. Мало того, что она не могла обуздать свое воображение, теперь ей пришлось увидеть собственными глазами, как ведут себя эти двое. Когда Лоренс нагнулся, чтобы помочь Анне подняться, а она обняла его за шею, Кирстен испытала такой приступ ревности, что если бы не Джейк, включивший устрашающе-яркий сиреневый свет, ей едва ли удалось бы овладеть собой.

Кирстен услышала, как Анна прошептала Лоренсу:

— Ты останешься здесь до конца сцены?

Лоренс посмотрел Анне в глаза.

— Ты хочешь, чтобы я остался?

Анна кивнула и улыбнулась. Кирстен с ужасом ждала, что они поцелуются.

Она обернулась, когда к ней подошел Джейк.

— Садись и молчи, — прошептал он.

Кирстен никогда не говорила с ним о своих отношениях с Лоренсом, но Джейк не впервые показывал, что все понимает.

— Мне хочется убить ее, — процедила Кирстен сквозь зубы, когда Линдон начал устанавливать камеру, а Анна, едва прикрытая тонкой простынкой, прижалась к Лоренсу.

— Зачем она это делает? — прошептала Кирстен.

— Чтобы вызвать у тебя ревность.

— Но ведь он и без того с ней?

Джейк поднял брови.

— Ты так думаешь?

Кирстен раздраженно отвернулась. Она не хотела вообще об этом думать.

— Анна! — резко сказала она. — Нельзя ли попросить тебя вернуться в постель? — Кирстен подождала, пока Анна отошла от Лоренса. — Мне нужно сказать тебе пару слов, Лоренс, — сказала она, открывая дверь.

Она спустилась по лестнице и открыла небольшую комнату, выходящую в главный холл.

— Извини, но ты вынудил меня так поступить. Как режиссер-постановщик я требую, чтобы ты не появлялся на съемочной площадке, когда Анна играет в обнаженном виде. То, что вы устроили там, наверху…

— Прости, — перебил ее Лоренс. — Я ведь пришел туда только затем, чтобы показать тебе эту идиотскую повязку на ноге. Эта шутка рикошетом попала в меня. Я совсем забыл, что вы снимаете этот эпизод…

— Мне безразлично, забыл ты или нет. Просто не появляйся здесь, пока идет съемка. А теперь извини… — Она быстро прошла мимо него к двери и, выскочив из комнаты, столкнулась с Элен.

— Я только что услышала… — начала Элен. — Что это на него нашло?

— Не сейчас, — оборвала ее Кирстен и побежала вверх по лестнице.

— О'кей, — сказала Элен, постукивая пальцами по подлокотнику дивана в, номере Лоренса, — ты хочешь, чтобы я реабилитировала себя и сделала заявление. Но почему бы и тебе не сделать этого?