Месть

Трое друзей с благоговением смотрели на храм, медленно подходя к ступеням, ведущим к двери. На фронтоне красовалось живописное изображение бога Аполлона, управляющего золотой колесницей, казавшейся алой в свете жаровен. При внимательном рассмотрении Марк решил, что территория храма выглядит не слишком ухоженной. Поблекшие росписи охрой, что покрывали колонны, местами облупились. Золото, некогда рекой лившееся в руки тех, кто ухаживал за этим храмом, явно иссякло.

– Великолепно, правда? – пробормотал Луп.

Фест пожал плечами:

– Большой храм. Да. Однако в Риме я видывал и получше. По крайней мере, за нашими храмами и святилищами хорошо присматривают.

– Но все они – лишь копии с греческих оригиналов, – заметил Луп с легким раздражением. – Большая часть того, что у нас есть, заимствовано у греков. Изумительная культура!

– Если они так уж изумительны, то хотелось бы знать, как они умудрились стать частью нашей империи, а не пошли своим путем, – сухо откликнулся Фест.

Луп не обратил внимания на его слова; он вытянул шею, рассматривая барельеф с изображением Аполлона. Марк тоже посмотрел наверх, потом оглядел двор. Неподалеку стояли какие-то люди, восхищаясь храмом, а на ступенях рядом с маленьким алтарем сидел старый жрец. Он выглядел скучающим, но вскоре встал, заметив, что Марк и его друзья подошли ближе к храму.

– Добрый вечер, господа. Не желаете сделать пожертвование для храма? – Он потряс маленькой деревянной коробкой. Потом понизил голос и слегка прищурил глаза под кустистыми бровями, внимательно глядя на чужаков. – А если захотите пожертвовать больше, то сумеете заглянуть в свое будущее…

Фест покачал головой и засмеялся:

– Эй, оставь! Нас не заманить в твои ловушки.

– Ловушки? – Жрец нахмурился, выпрямился во весь рост (он был на несколько дюймов ниже Феста) и коснулся свободной рукой своей груди. – Господин, ты осмеливаешься оскорбить оракула, здесь, на той самой земле, что была освящена самим богом Аполлоном?

Луп сильно ткнул Феста в ребра и прошипел:

– Ты вроде говорил, что мы не должны привлекать внимание?..

Фест выругался себе под нос и склонил голову, принося извинения жрецу:

– Извини. Я просто слишком уставший путешественник. Я сказал не подумав.

– Тогда ты прощен, мальчик мой. – Жрец сделал широкий жест рукой и снова протянул к ним свою коробку. – И я уверен, что кое-что еще вернет вам благосклонность Аполлона.

Пока Фест с ворчанием рылся в кошельке, Марк шагнул к жрецу, и его глаза странно вспыхнули.

– Погоди… ты сказал, мы можем заглянуть в свое будущее?

Жрец бросил на него неодобрительный взгляд:

– Мы здесь именно этим и занимаемся, и я уверен, ты это прекрасно знаешь. За небольшую плату.

Марк в упор уставился на него:

– Сколько?..

– Великие люди, которые приходят сюда, чтобы узнать свою судьбу, платят немалые суммы за такую привилегию. Но для обычных смертных годится и небольшая сумма.

– Сколько? – повторил Марк, теряя терпение. – Чтобы узнать мое будущее. Сколько?

Жрец окинул внимательным взглядом троих путешественников и слегка склонил голову набок.

– Вы явно римляне с небольшими средствами. Но для Аполлона важны все смертные, богатые и не очень. Ну, скажем… пять денариев?

– Что? – Фест от изумления вытаращил глаза. – Пять денариев? Ты что, с ума сошел?

Жрец поднял вверх скрюченный палец:

– Я тебя уже предупредил. Или мне позвать храмовых стражей, чтобы тебя выбросили отсюда?

– Заплати ему, – твердо произнес Марк.

Фест изумленно обернулся к нему:

– Это слишком много, Марк!

– Но я должен кое-что узнать, – возразил Марк. – Ведь наш… наш бывший хозяин дал деньги именно для меня. Пожалуйста, Фест, заплати ему.

Марк многозначительно уставился на телохранителя, и тот недовольно тряхнул головой и достал из кошеля пять серебряных монет. И еще мгновение-другое колебался, прежде чем опустить их на алтарь.

– Вот. Надеюсь, дело того стоит.

Жрец торопливо собрал монеты в ладонь, поднес одну ко рту и укусил оставшимися зубами. Повертел ее так и эдак, рассматривая, но наконец кивнул и опустил все монеты в щель в коробке. Прикрыв глаза, он поднял лицо к вечернему небу, и его губы безмолвно зашевелились.

– Ну? – требовательно спросил Фест.

– Тсс! – Жрец сильно нахмурился. – Я просил божественного Аполлона принять ваше скромное подношение. И не надо больше испытывать мое терпение, римлянин, если хочешь, чтобы он благосклонно взглянул на желание этого мальчика узнать свою судьбу.

Фест посмотрел на Марка и повел бровями. Марк не стал отвлекаться на этот язвительный жест, он просто внимательно наблюдал за жрецом, отчаянно надеясь, что божество этого храма пожалеет его и скажет то, что ему нужно знать больше всего на свете: удастся ли ему спасти матушку?

Жрец насторожился, как будто прислушиваясь, потом кивнул, поклонился и только после этого открыл глаза и повернулся к Марку.

– Могущественный бог Аполлон снизошел до ответа на твою просьбу, мальчик. Весьма высокая честь. – Он бросил недовольный взгляд на Феста. – Да, несмотря на манеры твоего товарища. Однако я должен тебя предостеречь. Если оракул ответит, его ответ поначалу может показаться не совсем понятным. Но если ты хорошенько подумаешь, то поймешь значение его слов. А теперь иди за мной.

Он развернулся и стал с трудом подниматься по ступеням, а Марк последовал за ним в нескольких шагах позади.

– Эй! – крикнул Фест, показывая на себя и Лупа. – А как насчет нас?

Жрец оглянулся:

– Да-да. Вы тоже можете идти. Но помалкивайте и проявите уважение.

Поднявшись наверх, жрец провел друзей между колоннами к большой двери внутреннего святилища. По обе ее стороны стояли медные жаровни, бросавшие зловещий свет на высившиеся рядом колонны. Жрец остановился перед дверьми и взял откуда-то сбоку трость с бронзовым набалдашником. С торжественным видом он трижды ударил в дверь и откашлялся.

– О могущественный Аполлон! Готовы ли твои уста, благословенная пифия, дать наставления тому, кто желает узнать свою судьбу?

Последовало недолгое молчание, а потом послышался голос, громкий и низкий, как будто раздававшийся из глубокой пещеры:

– Входите!

Дверь дрогнула, громко заскрипели ее железные петли. Марк почувствовал, как ускоряет бег его сердце, когда через плечо жреца заглянул в темную глубину храма. Он напряг глаза, но ничего не сумел рассмотреть за дверью, кроме камней пола сразу за входом. Жрец вошел внутрь, жестом предложив Марку и остальным следовать за ним. Звуки их шагов отдавались от стен, невидимо возвышающихся вокруг. Марк не заметил никаких признаков того, кто пригласил их войти. Смутно различимая фигура жреца остановилась и с трудом опустилась на колени. Марк и остальные остановились немного позади.