Место для жизни. Квартирный сюжет в рассказах

Первые два этажа здания, построенные на основе старого, из неровных цельных камней дома, были практически закончены, только не отделаны и без электропроводки, а у двух верхних стояли только стены, да изнутри торчали в небо железные пруты из несущих бетонных пилонов. Ну и крыши, разумеется, не было. Но Фимке с Гошей это не мешало, над выбранной ими маленькой двухкомнатной квартирой были два этажных перекрытия.

Стройматериалы, заваленные слоями обветшавшего пластика и многомесячной пылью, имелись кругом в изобилии, однако выкладывать плиточный пол ни один из парней не умел. Да пускай так, сказал Гоша, но Фимка потер подошвой бугристый, грязный, обмазанный какой-то непонятной смесью пол и сказал, нет, сделаем иначе.

Две недели они собирали по помойкам одежду, всякую, какая попадется, затертые одеяла и драные простыни, любые тряпки, и стирали все в автопрачечной. На стирку и на толстые иглы с прочными кручеными нитками ушли почти все наличные. Затем Фимка уселся перед этой горой тряпья, усадил Гошу, и в несколько дней они состегали два пухлых, многослойных и многоцветных ковра. Обе комнаты сразу преобразились, по коврам было и ходить приятно (только босиком! — предупредил Фимка), и спать на них мягко. Из рваных простыней Фимка выбрал какие получше, не поленился постирать их дважды и расстелил в обеих комнатах в спальных углах. На пустые оконные проемы он набил туго натянутые полупрозрачные разноцветные тряпки, и комнаты заиграли радужными зайчиками, как от витражей.

Ну, разве плохо, спросил он умученного трудами Гошу, и Гоша согласился, что неплохо. Погоди, то ли еще будет, сказал Фимка, и они продолжали собирать посуду и всякие вещи для дома, подобрали два стула и скамеечку, и даже двухконфорочную газовую плитку, древнюю и толсто заросшую жирным коричневым налетом, но совершенно пригодную. И снова Фимка заставил Гошу потратить деньги не на пиво и другие радости жизни, а на небольшой газовый баллон, который тому же Гоше пришлось и тащить. Будем питаться, как люди, сказал Фимка, на что Гоша неслышно выругался, а вслух пробормотал, вот именно что у тебя все не как у людей.

Даже проблему водоснабжения и туалета они решили. Воду таскали из крана на рынке, в подобранных там же десятилитровых пластиковых бидонах из-под солений. А под уборную Гоша предложил пустить одну из недостроенных квартир, подальше от своей. Но Фимка сказал, еще чего, мы не свиньи в доме срать. Кто это тебе внушил, что не свиньи, мрачно спросил Гоша. Папа с мамой, ответил Фимка и велел ходить в темный, заваленный строительным мусором двор, в вырытый там небольшой котлован, да еще присыпать за собой этим мусором. А зимой, спросил Гоша. А до зимы еще дожить надо, резонно заметил Фимка.

И стали жить, как люди. Даже Гоша признал, что в этом что-то есть.

Однажды, нежась на своих чистых простынях во время жаркой полуденной сиесты, они услышали под окнами разговор. Женский голос, часто повторяя иностранное слово «джентрификация», с увлечением толковал, какие тут будут замечательные квартиры, как дешево продаются, и вообще замечательный квартал. Мужской в ответ неопределенно хмыкал.

— Это чего, джентрификация? — спросил Гоша из своей комнаты.

— Лажа, — мрачно ответил Фимка.

— Нет, правда.

— Облагораживать будут квартал.

— И что?

— А то, что квартиры недостроенные хочет продавать.

— И нашу? — испугался Гоша.

— За нашу не боись.

И в самом деле. В дом стали захаживать посетители — квартирные агенты и потенциальные покупатели. Неловко лазили по стремянкам, с опаской выглядывали на неогороженные балконы. Осматривали в основном более законченный первый этаж, но некоторые взбирались и на второй. Однако в квартиру бомжей ни разу никто не заглянул, хотя в дверном проеме висела только занавеска. Проходили мимо, не замечая, словно этой квартиры и ее обитателей не было вообще. Гоша, если был дома, с приближением посетителей поспешно смывался, а Фимка лежал себе на своем месте и читал найденную на помойке книжку.

В конце концов несколько квартир продались, у подрядчика появились деньги и кредит, и он стал достраивать. А квартиру бомжей так никто и не трогал. Гоша волновался, требовал, чтоб уходить. Но Фимка говорил, сиди спокойно. И кто знает, как долго они бы там еще прожили, может, и всегда, но однажды Гоша привел на ночь девушку. Хорошую девушку, из практически нормального дома. Сколько раз говорил ему Фимка, нормальных людей в дом не водить, но Гоша не удержался, у него пошла любовь, а к себе домой девушка привести его не могла. И мало того что привел, пожалел отправить ее восвояси среди ночи. И поскольку девушка была нормальная, утром ее увидели строители. И увидели, откуда она выходит. А тогда увидели и обитателей квартиры.

Пришла полиция, и бомжей вместе с девушкой забрали, не дав даже захватить вещи. Девушку тут же и отпустили, а Фимке с Гошей предложили пойти в приют для бездомных к Глазеру. И они согласились, и Гоше даже понравилось, во всяком случае, временно, все-таки компания, он сильно устал от Фимки.

Фимка же пробыл два дня и ушел. Стал ночевать в темном подъезде большого запущенного дома, где другие бомжи ложиться побаивались из-за произошедшего там недавно теракта. Там чистоту и приличную жизнь устроить было невозможно, но Фимка и не собирался там задерживаться, а искал себе новое недостроенное жилье. И знал, что найдет скоро. Куда труднее было найти нового напарника — такие, как Гоша, на улице не валяются.

Сосед

Квартира, сдававшаяся на втором этаже над рынком, уже с полгода стояла пустая, хотя смотреть приходили.

Хозяину квартиры надоело ходить каждый раз показывать ее людям, и он стал посылать их, чтоб ходили и смотрели сами, а ключ оставил у соседа Йихьи, у которого в прошлом году умерла жена.

Йихья с женой Малкой любили, чтобы в доме было красиво, и детей так воспитывали, и всю жизнь собирали красивые вещи, и все им казалось мало. Когда же почувствовали, что достаточно, дети из дома уже ушли, а тут и Малка умерла. И Йихья обнаружил, что одному ему смотреть на свои красивые вещи скучно.

Поэтому он охотно взял ключ и показывал пустую соседскую квартиру людям. Ему с первого же раза неловко показалось, что квартира такая запущенная и грязная. Тем более что приходили и женщины. Йихья пристально приглядывался к каждой женщине старше сорока. Он любил свою Малку, пока она была, но теперь ее не стало, и нужно было, не откладывая, искать другую, чтобы красивые вещи в его доме не стояли зря.

Однажды в теплый воскресный вечер, когда народу на рынке было совсем мало, Йихья пораньше прибрал свой прилавок с орехами и семечками и, наскоро перекусив, пошел в соседнюю квартиру.

Сначала он только закрыл окно в кухне и соскреб голубиный помет со стола и подоконника. На следующий день выгреб из углов окурки, бутылки из-под воды и кока-колы и подмел пол. Сделав это, он заметил, какие мутные и заросшие в квартире окна. Здесь Йихья остановился. Мыть окна в чужой, посторонней квартире?

Но на следующий день пришла осматривать квартиру женщина. Небольшая, круглая, хорошего возраста. Йихья все ей подробно показал, обратил ее внимание на удобные антресоли и ниши, объяснил, как легко переложить проваливающиеся кое-где плитки пола — он знает надежного и недорогого мастера. Женщина неопределенно двигала губами и говорила мало. Не знаю, не знаю, сказала она напоследок. У меня дочка, девочка молодая, каждый день через рынок ходить, у вас тут теракты то и дело. Давненько уже не было, сказал Йихья. Давненько? — возразила женщина. А у дома напротив? Да, это да, согласился Йихья. Так что не знаю, не знаю, сказала женщина. Но обещала, что послезавтра придет посмотреть вместе с дочкой.